Нехорошо обманывать старух - Страница 1

Шушпанов Аркадий Николаевич

Нехорошо обманывать старух

- Аннотация:

"Вам часто по жизни намекают, что вы - гений? Мне вот первый раз. И надо же - посмертно."

А начиналось так.

Я проснулся в семь, если верить будильнику. Обычно сам раньше девяти не встаю, а тут - нате. Обратно не засыпалось, и пришлось встать.

Конечно, опять без зарядки. На душ меня, правда, хватило. Потом расчесал кудри и водрузил на нос свои стекла.

Маша говорит, что в них я похож на Леннона. Льстит. Не похож я на Леннона. Глаза карие, волосы черные, курчавые и жесткие, и нос не как у него. И не скажу сколько лишних килограммов. Хотя не много, не думайте.

А дальше, собственно, и началось.

В комнату опять вошел - и офигел. Извините, но по-другому не скажешь. Именно офигел.

На столе был компьютер. И кабы он один. Тут тебе и модем, и сканер, и принтер лазерный. Монитор на жидких кристаллах, а клавиатура будто слегка расплавленная - как часы на полотнах Дали. Эргономическая. И рядом еще лэптоп. Все новейшее и жутко дорогое.

Только вот нет у нас с отцом таких денег. Я и в Голландию за свой счет ни за что бы не съездил.

Но ведь не мог же я проспать компьютер! Его же принести надо, установить. Он вон, работает, на скринсэйвере какая-то многомерка плавает. Кстати, кто его включил?

Выглянул в окно. Совсем плохо. Во дворе сирени полно, и сейчас самый цвет. Оборвали, что ли, за одну ночь? Наши бы им оборвали.

Чувствую: будут еще головоломки. И точно. У меня прямо ноги подкосились.

Из кухни вышел Мирон.

Настоящий Мирон, а не кто-то такой же здоровый, черный и пушистый. И морда - его, хитрая, и шрам на носу, полученный во время донжуанских похождений. В общем, тот самый, которому, по идее, два года как полагалось бы спать вечным сном в коробке из-под обуви. Под той самой сиренью, которой, по идее, полагалось бы цвести.

Мирон разинул пасть и промяукал. Тут я послал все к чертовой бабушке, схватил его в охапку и прижал. Он сначала недовольно хрюкнул, но затем, устроившись, тихо затарахтел от счастья.

А у меня воровато прошмыгнула слеза.

Раздался телефонный звонок.

- Алло?

- Здравствуйте, - поздоровались из трубки. - Евгений Васильевич?

Я чуть было не брякнул, что отца нет дома. Сразу не сообразил. Евгений Васильевич Сазонов - это я. Но меня никто еще так вот полностью не называл.

- Да, - отвечаю.

- Евгений Васильевич, мне бы хотелось с вами поговорить. Можно?

- Можно, - разрешаю. - А вы кто?

- Зовите меня просто дядя Леня.

- Ладно. Тогда и вы меня - просто Женя.

- Хорошо... Женя. Буду у тебя через несколько минут.

За эти несколько минут я успел налить Мирону молока и поставить чайник. Есть почему-то желания не было.

Дядя Леня оказался молодым дядькой лет тридцати, одетым с ног до головы в джинсу, светловолосым и бородатым. Если бы я снимал "Графиню де Монсоро", обязательно взял бы его на роль де Бюсси.

- Доброе утро, Женя. - Улыбка у него тоже хорошая.

- Здравствуйте. Чаю хотите?

- Лучше кофе.

- А у нас нет.

- Думаю, что есть. Посмотри в шкафчике.

Я тупо прошел на кухню и посмотрел. Отец будет рад. Он любит.

- Если не возражаешь, поговорим здесь, - дядя Леня стоял у меня за спиной.

Потолковать на кухне я и сам люблю. Заварил по чашке, сел у окна. Дядя Леня занял табурет напротив, бросил в чашку сахар и, не торопясь, сделал глоток.

- Может, хватит издеваться? Скажете, в чем дело?

Понимаю, грубиян. А у вас бы терпения надолго хватило?

- Извини, - дядя Леня поставил чашку. - Мы были правы: нервы крепкие. Легко адаптируешься.

- Откуда все? Какой сегодня день?

- Семнадцатое мая.

- А почему на улице лето?

- Ты ведь его больше любишь.

Правда

Меня осенило

- Это... это все не реально, да? - А выговорить труднее, чем догадаться.

- Молодец.

- Матрица, - я глотнул кофе. С ума сойти.

- Скажем, все окружающее, действительно, иллюзия. Но - только для меня. А для тебя - реальность.

- Что?

Я поперхнулся.

- Я общаюсь с тобой через интерфейс. А ты пьешь кофе.

- Не понимаю. Если честно.

- Я объясню. Но сначала предложу работу.

- Какую?

- Нужную. Интересную. Престижную.

- Я еще выпускные не сдал.

- Ты принят сразу и вне конкурса.

- А где я буду работать?

- Здесь, - дядя Леня окинул взглядом кухню. - Возможности ты видишь.

- Что я должен делать?

- Рассчитывать. Выдвигать идеи. Создавать теории. Закончишь школу, пройдешь университетский курс, потом степень и так далее.

- Это же все не реально.

- Женя... Боюсь, ничего более реального для тебя сейчас нет.

- Я... не могу отсюда выйти?

- Не можешь.

- Почему?

- Вчера вечером ты переходил улицу, думая о своей математике. Спасти твою жизнь не удалось. Только вот, - дядя Леня указал на всю кухню сразу.

Ко мне на колени прыгнул Мирон, явно намереваясь примоститься всерьез и надолго.

- Я - программа?

- Ты - Женя Сазонов. А он - твой кот.

Мирон замурлыкал и посмотрел мне в глаза. Какая, мол, я программа.

- Смысл?

- Разве справедливо, когда лучшие уходят первыми. У тебя в запасе было еще лет пятьдесят. Мы отвоевали тебя у старухи.

- Почему именно я?

- Конференция в Гааге. Для того ее и устроили: золотой фонд...

Вам часто по жизни намекают, что вы - гений? Мне вот первый раз. И надо же - посмертно.

- Вы кто? Разведка?

- Что ты! Чисто общественная организация.

- Я первый?

- Второй.

- Это все - дорого?

- Недешево.

- Могу я отказаться?

- Можешь.

- И что? Меня отключат?

- Бог с тобой. Конечно, нет. Но ты же сам не захочешь сидеть без дела.

- Откуда Мирон?

- Память плюс воображение. При жизни это не нужно. А теперь информация высвобождается.

- Кем я буду?

- Полноценным гражданином со всеми правами и обязанностями. Любой страны по выбору. Захочешь - не одной.

- Спасибо, - вздыхаю, - мне как-то и старой хватит...

Хотя...

- А путешествовать я смогу?

Дядя Леня встал.

- Пойдем.

И терпеливо дождался, пока я натяну свою рубашку, джинсы и ботинки. Наверное, можно было просто пожелать, чтобы все это на мне наросло.

Память, значит. Память мне подсказывала, что живу я, к примеру, в двухкомнатной "хрущевке". А не на втором этаже особняка, стилизованного под девятнадцатый век.

Хм. Живу.

А снаружи не было города. Склон, река, поле и лес. На реке два острова, один зарос ивняком и ольхой, другой почти нет, зато там высилось какое-то строение (церковь? башня?). И все такое... величественное. Вековое. Вполне фэнтезийный пейзаж. Я, забыл сказать, обожаю фэнтези. А вы?

Однако фэнтезийный пейзаж простирался не дальше речного изгиба. А за ним, на том берегу, гигантским механическим пауком взметнулась теплоэлектростанция.

Выглядел паук, скорее, дружелюбно. Блестел многочисленными глазами.

И еще я понял - не работает ничего. Заброшено. Безлюдное Пространство.

- Странно, - сказал я.

- Что? - отозвался дядя Леня.

- Откуда вы узнали? Ну, книжки. Но про станцию - я же никому не говорил.

- Это не мы. Идет второй этап. Исполнение желаний.

- Да? И в чем ловушка?

- Ни в чем. Ты сам творишь, а не джинн.

Я оглянулся на дом - и врезался в очередной сюрприз. Наш двор существовал, но тоже не остался прежним. Дом напротив сделался намного старше, сталинских времен, и подворотня стала настоящей полукруглой аркой. И главное: за ней бежала к горизонту бесконечная кленовая аллея. А там, в самой дали, кто-то вроде бы скакал верхом.