Нефть: Чудовище и сокровище - Страница 1

Стальной гребень головы балансира со свистом последний раз взлетит вверх, замрет, вопросительно глядя в небеса, а потом безнадежно ухнет вниз и застынет неподвижно. Еще несколько секунд мотор будет обиженно гудеть, потом наступит тишина, и вот еще один гулкий удар – сгусток чего-то неаппетитного, коричневато-зеленого звучно шмякнется об пол. И потом наступит тишина. Нефть на земле кончится.

Больше не будет – ни барреля, ни галлона, ни литра. Ни даже чашки. Никогда и ни за что. Всё – вычерпали до дна, до капельки. Доигрались. Допрыгались.

Может быть, этот момент застанет тебя ночью в самолете, и тогда в иллюминатор увидишь, как начнут гаснуть огни городов и деревень, как земля погружается в кромешную тьму. Часами можно будет лететь над планетой, и она покажется необитаемой – такой, какой она уже сейчас выглядит, когда под тобой Сахара или сибирская тайга. Крышка. Ка-пут.

Неизвестно, удастся ли посадить самолет в точке предполагавшегося прилета – ведь радары диспетчерской службы требуют энергии. Но если даже удастся, то обратный билет можно будет выбросить в ведро – топливо для авиадвигателей гонят из нефти. И машины и автобусы не отвезут вас домой без бензина. Так что ниоткуда никуда не доехать. Разве что телегу с конягой удастся где-то добыть… Но путешествие будет долгим. Ох, долгим. И совсем не комфортабельным. Мало того, очень опасным.

С транспортом-то и освещением домов – это еще полбеды. Можно попытаться снова обратиться к паровой тяге и свечам. Но промышленное производство сначала должно будет остановиться, прежде чем как-то худо-бедно возродиться, хотя и вернувшись к производительности труда XIX века. Но хуже всего придется сельскому хозяйству. Не только из-за остановившихся тракторов, комбайнов, сенокосилок, животноводческого оборудования и так далее. Хотя и из-за них тоже. Но еще страшнее, что прекращение добычи нефти самым драматическим образом отразится на производстве пестицидов и удобрений, которое на 80 процентов в современном мире зависит от нефтепродуктов. А это означает конец современному интенсивному земледелию. И животноводству тоже. Короче говоря, еды на наши шесть-семь миллиардов никак не хватит, дай бог, чтоб на миллиард наскрести… Но что же это будет? Массовый голод? Война за еду? Людоедство? (Понятно, почему опасно будет пускаться в далекий путь на конской тяге? Лошадь могут съесть. Да и не только лошадь…)

Бог его знает, как будут государства приспосабливаться к миру без нефти, да и сохранятся ли они, государства наши, в своем нынешнем виде?

Хорошенькое вообще будет испытание для гуманизма и либеральных идей…

Нефть породила всю современную человеческую цивилизацию, она же может стать причиной ее гибели.

Конечно, на самом деле событие это вряд ли будет одномоментным – и правительства, и частные компании ведут мониторинг имеющихся запасов. И хотя многие верят, что от широкой общественности скрывается истинное состояние дел – насколько быстро эти запасы сокращаются – тем не менее, признанные авторитеты в этой области считали и считают, что снижение нефтяных ресурсов будет постепенным. Даже Ричард Данкен, автор радикальной «Теории Олдувая», предрекающей скорое возвращение человечества даже не в средневековье, а прямо в каменный век, и то всё же описывает некое плато, на котором энергетическая обеспеченность человечества должна, вроде бы, продержаться еще несколько лет. Прежде чем рухнуть отвесно вниз – как со скалы в пропасть.

То есть, скорее всего, нефть дает нам всем еще небольшую передышку, некоторое время на то, чтобы найти ей замену.

И вообще – есть ведь и другие страсти-мордасти, реальные и не очень, немедленные и отдаленные, опасности, угрожающие выживанию человечества. Например, изменения климата. Или внезапный прилет большого метеорита. Или, наконец, перспектива исчезновения почему-то вымирающих пчёл и шмелей – считается, что никто не сможет заменить их по части опыления растений. А без оного человеку, вроде бы, осталось на этой земле не больше четырех-шести лет.

В сравнении с этими страшилками, проблема мира без нефти кажется отдаленной и смутной – подумаешь! Как-нибудь выкрутимся, когда припечет. Когда жареный петух клюнет.

Есть на севере Танзании, в 36 километрах от озера Эяси, глубокое и узкое ущелье Олдувай. Это 40-километровая расщелина, глубиной около 100 метров. Здесь быстрые красные закаты и бледные, голубые рассветы, звездные светлые ночи и сухие жаркие дни.

Именно сюда, в Олдувай, направил писатель-фантаст Артур Кларк загадочный космический монолит, научивший местных питекантропов (спорный термин с научной точки зрения) использовать примитивные орудия охоты.

Вот как описывает Кларк это очаровательное местечко в начале своего культового романа «2001: Космическая Одиссея». «Засуха продолжалась десять миллионов лет, и царству ужасных ящеров давно пришел конец. Здесь, недалеко от экватора, на континенте, который когда-то назовут Африкой, с новой силой вспыхнула борьба за выживание, и еще вовсе не было очевидно, кто именно выйдет из нее победителем. На этой иссушенной зноем, бесплодной земле могли благоденствовать или даже просто выжить только маленькие или ловкие и свирепые. Обитавшие в первобытном вельде питекантропы не обладали ни одним из этих свойств, а потому они не только не процветали, а, напротив, были очень близки к полному вымиранию».

И они почти наверняка бы вымерли, если бы не монолит. Воздействуя на подсознание «питекантропов», он внушил им возможность использования камней, подручной гальки для охоты на бородавочников – местную породу диких свиней. И даже для защиты от хищников-леопардов.

В реальности – а не только в фантастических романах – обитавшие здесь австралопитеки или какие-то их близкие родственники, на самом деле каким-то образом выучились охотиться и вышли победителями в борьбе за выживание. В 1959 году археологи Мэри и Луис Лики сделали здесь важнейшие археологические открытия. Они раскопали остатки палеолитической культуры и охотничью стоянку возрастом более двух миллионов лет, кости Homo Habilis – Человека Умелого. Обнаружены были и примитивные каменные орудия охоты, изготовленные из подручной гальки. И кости убитых (и съеденных, разумеется) зверей.

Некоторые исследователи предполагают, что именно отсюда, из ущелья Олдувай, ведет свое начало весь род человеческий. Если это так, то начался он не с орудий труда, а с орудий охоты. Что наводит не некоторые размышления…

Посетив ущелье, Данкен так проникся настроением этого места, что решил назвать в его честь свою знаменитую апокалипсическую теорию. (Ее более ранний вариант именовался «транзиетно-пульсовой теорией индустриальной цивилизации»).

Человечество, полагает Данкен, поднялось в своем развитии до степени высокой индустриализации исключительно благодаря изобилию легко доступной, дешевой энергии (прежде всего в форме нефти и газа), и, по мере истощения запасов энергоносителей, неизбежно опустится опять вниз, до состояния каменного века. Вернется, так сказать, из больших городов в ущелье Олдувай.

Данкен определяет срок преходящего («транзиетного») существования индустриального общества примерно в сто лет, с 1930 по 2030. (Представляете! А мы-то разбежались, разважничались, а оказывается всего-то и дано нам воображать себя царями мироздания – век один какой-то несчастный!) Если Данкен прав, то получается, что весь наш индустриальный шик есть лишь временное, «транзиетное» недоразумение, случайное одномоментное «ускорение пульса» жизни, с неизбежным затем возвращением к норме – сначала в 20-е годы ХХ века, потом – в ХIХ, ХVIII, XV, потом в средние века, и, наконец, в самое естественное состояние человека – в пещеры, в звериные шкуры, к дубинам и охоте на мамонта. С тем отличием, что вымершего мамонта вернуть не удастся, да и слонов может хватить ненадолго, придется охотиться на кого-нибудь помельче, опять на бородавочников, например, или одичавших коров и лошадей, а эта «мелочь» вряд ли сможет прокормить очень большое племя.