Неделя моей критической жизни (СИ) - Страница 9

Я вышел из магазина и пошёл рядом с Узумаки. Он всё что-то рассуждал вслух, говорил о конях, об их… ну да, вы меня поняли. Причём посвятил в то, что у коней в состоянии эрекции член метра достигает, а то и больше, говорил о больших членах, о том, как он тогда смеялся над тем, что Итачи не признавал меня братом долгое время… потом он стал вспоминать наш мальчишник. О боже, лучше бы он этого не делал… потому что сразу стал вспоминать мои косяки. Да, во всех смыслах косяки, потому что кто-то такой умный (действительно, блять, кто же это?!) притащил то ли кальян, то ли косяки. В общем, уже плохо помню, что там было, помню, что ещё после того, как дунул этой чудо-травки, покурил обычную сигарету и нажрался как свинья. И всё, остальное куда-то уплыло из памяти. И слава богу, как я считал. Кстати, было бы смешно, если бы вот так Узумаки пришёл ко мне на работу и рассказал моему боссу о том, как у нас проходил мальчишник… шеф-то считает меня приличным человеком, который, мало того, ничего психотропного не употребляет, так ещё и не пьёт! Ну да, вообще-то, так и есть, но если бы он узнал о нашем мальчишнике, то я бы тут же полетел с работы.

В общем, у моего подъезда мы распрощались с Узумаки (и слава богу), тот снова посмеялся надо мной, а потом ушёл к себе. Я, тяжело вздохнув, ушёл к себе в подъезд, поднявшись на третий этаж и принявшись открывать дверь. И вот едва ли я прошёл внутрь, как тут же на меня стали орать:

- Ты где был так долго?!

- Очередь в магазине, - спокойно объяснил, отдав ей пакет из магазина. Она тут же вдруг успокоилась, поникнув и взяв пакет из моих рук. Как и всегда, у двери меня встретил Хикаро. Кот мурлыкнул, прищурив свои ярко-голубые глаза, а я улыбнулся. Хикаро склонил голову набок, а я нагнулся, взяв его на руки и почесав за бархатным ухом.

- Отстань от кота! – услышал требование с кухни.

О боже, Сакура, да что с тобой сегодня? Ты ревнуешь кота ко мне? Или наоборот? В общем, это заебало. Ах да, она же просила полку с книгами починить… ну вот, собственно, этим и занялся, взяв нужные инструменты и направившись в гостиную, и там пробыл до самого вечера. Знаете, мне так всё надоело… полку-то быстро починил, даже очень, отнёс всё на место, взял себе туда еду и пошёл посидеть за телевизором. А что ещё оставалось делать? Она на меня орёт, это слушать надоело, объявлю-ка бойкот ей… ладно, это не бойкот, а желание спастись от неё, признаюсь. Она только ходила в гостиной и что-то шипела себе под нос, глядя на меня. Кажется, стремилась обратить на себя внимание, точно не понял, просто сидел и дальше смотрел телевизор, изредка спрашивая «что-то потеряла?», «тебе помочь?». Вы наверняка думаете, что она вот так просто сказала: «да, любимый, помоги мне»?! Хуюшки… она только и умеет, что огрызаться на этой неделе. В общем, она, как всегда, послала меня, как всегда, наорала, как всегда, прочитала нотацию о том, какой я уёбок, и только потом куда-то ушла, хлопнув дверью моей комнаты. Кстати, когда эта комната стала теперь моей, я так и не понял. От нечего делать я, вообще-то, решил поспать… и так проспал до одиннадцати часов вечера…

Когда проснулся, то тут же понял, что хочу есть. Поднявшись с дивана, побрёл на кухню. Чувствовал я себя более чем ужасно, а потому даже не хочу говорить про своё состояние… а вы как хотели? В желудке пусто, на душе скверно, низ живота ноет, а жизнь тленна… проще говоря, ничего особенного. Я подошёл к плите, увидев, что Сакура оставила на нём гохан. Кстати, он был тёплым. Я наложил себе рис в тарелку и с удовольствием съел его. При всём при этом присутствовал Хикаро, которые сидел на столе напротив меня и помахивал хвостом, ожидая, что и ему перепадёт что-нибудь вкусное. Улыбнувшись, я кивнул, пустив кота ближе к себе, а тот принялся лизать рис с края моей тарелки. Одно удовольствие наблюдать за котом, честно. При этом Хикаро довольно мурлыкал, тихонько причмокивая (ну, вы знаете тот “волшебный” звук, когда едят кошки), пока слизывал остатки риса с тарелки. Вместе мы съели порцию, и я, потрепав кота за ухом, поднялся с места, улыбнувшись и помыв за собой тарелку (иначе Сакура будет орать на меня за то, что я этого не сделал). Кстати говоря, а где она сейчас?

Хикаро соскользнул со стола, изящно махнув хвостом, и мяукнул, направившись в сторону спальни. А, теперь знаю, где она, кот точно не обманет. Улыбнувшись, направился в ванную. В принципе, я даже не знал, о чём мне думать. Она, должно быть, давно в кровати, а тут сейчас заявлюсь я и лягу рядом с ней… какая, наверное, для неё будет жалость! Меня это смущало: она уже не хотела, чтобы я ложился рядом с ней. Сознание говорило о том, что нужно только пережить эту недельку и всё будет нормально, однако, вы как хотите, но в это я смутно верил.

Когда я закончил все эти водные процедуры и вышел из ванной, то сразу же направился в спальню, вытирая голову, а потом заметил, что Сакура лежит в кровати на боку, глядя в сторону двери. Судя по её взгляду, она хотела, чтобы я пришёл… и мне это уже нравилось. Я чуть улыбнулся, пройдя в комнату, а затем продолжил вытирать голову.

- Ты… ты поел? – спросила она, повернув голову ко мне. Хм, с каких это пор она вдруг проявила заботу? А может, она в гохан подложила крысиный яд и ждёт, когда я откинусь?

- Да… да, я поел, - кивнул, опустившись на край кровати и с опаской посмотрев на неё. Я её побаивался… а вы чего хотели? Она меня чуть не убила за эти два дня, а теперь заботливо спрашивает «ты поел?». Да, Сакура, я поел, можешь не переживать, надеюсь, тебя устраивает то, что я поел, да? Она чуть улыбнулась, словно прочитав эти мысли у меня на глазах. А может быть, и на лице… я тяжело вздохнул, опустив голову. Так, нужно у неё что-нибудь спросить… может быть, мне тоже проявить заботу о ней? – Ты… как ты себя чувствуешь?

- Уже лучше, спасибо, - ответила Сакура после недолгого молчания, улыбнувшись. Я облегчённо вздохнул: меня просто обрадовало то, что она не стала искать «скрытый смысл» в вопросе. Нет, ну, мало ли, подумает, что я опять её домогаюсь, всякое ведь бывает…

- Это… - снова начал я. – Я, конечно, понимаю, что это не моё дело, но… ты пьёшь обезболивающее какое-нибудь или ещё что-то вроде того?

- Да, сегодня выпила таблетку, - ответила она.

О боже, она не срывается, меня это уже радует. Смены настроения… как же это бесит! Но я снова облегчённо вздохнул, ложась в кровать прямо в своих бриджах, подложив под голову руки. Я надеялся быстро уснуть, а ещё надеялся на то, что она не прогонит посреди ночи, например. Сакура вдруг села в кровати, обхватив коленки руками и подтянув их к своей груди. Я обратил на неё внимание. Да, даже если она и злая, то она всё равно безумно красива… мало того, что она безумно красива, так она ещё и, когда не злится, самая нежная девушка на свете. Я чуть улыбнулся, и она тоже в ответ. О, подвинулась поближе, это уже радует… она опёрлась на локоть, принявшись водить кончиком тонкого пальца по моей груди. Странное у неё поведение… если бы вы были на моём месте, то вы бы почувствовали тоже что-то неладное… однако я продолжал вести себя естественно. Она вдруг снова начала разговор, чуть склонив голову набок:

- Слушай, я тебя вчера обидела… да и сегодня тоже… ты меня простишь, если я сделаю тебе массаж?

Опа, а это что за разговорчики? Какой, на хрен, массаж? Нет, ну, массаж, конечно, это приятно и всё такое… но, насколько я помню, наш последний массаж закончился бурной ночью. Стоп, дело не в этом. А в том, что у меня буквально вырвалось, даже если я и сам не хотел:

- Нет, делай минет.

Девушка вытаращила свои ярко-изумрудные глаза. Её палец, который до сих пор где-то блуждал у меня на груди, остановился, и она теперь впилась как раз прямо в место около соска, заставив меня зажмуриться. Вот малолетняя сволочь, да я ж её сейчас убью, на хрен, мне же, мать твою через коленку, больно!

- Ох, ты ж, блять, какой ранимый! – возмутилась она, тут же спихнув меня с кровати. Отлично, похоже, снова сплю в гостиной. Подхватив свою подушку и тяжело вздохнув, я направился на выход из комнаты. – Молодец, Учиха, ты сделал правильный выбор! Вали отсюда и не приходи ко мне ночью, сволочь! Ты - циничная скотина! Мне больно, мне очень больно, я хотела перед тобой хоть как-нибудь извиниться, а ты, свинья неблагодарная, предложил мне такую бесстыжую вещь!