Нечто волшебное (СИ) - Страница 2

- Антонина Ивановна,спасибо вам. - прошептала я и уткнулась ей в живот,сотрясаясь в беззвучных рыданиях.

- Катька,ну ты чего?! Успокойся,а то нос покраснеет или того хуже,приступ начнется. Пойдем,провожу тебя.

Кивнув,я спрятала деньги внутрь Няшки и взяла пакет. А потом мы вместе направились на выход,где меня уже ждали,чтобы отвезти обратно в интернат.

Глава 3.

Я снова вернулась туда, где меньше всего хотела бы быть. Дети сторонились меня, старались играть подальше. Может, думали, что я заразная? Смешно даже стало. Но ничего, я любила одиночество. Иногда вспоминала Антонину Ивановну. Мне не хватало её сказок на ночь и нежного поглаживания по голове. Но и с этим я смирилась. Здесь такого отродясь не было.

  Одно было хорошо, здесь меня научили читать, правда, я ещё медленно это делала. Читала много, утром, днем и вечером. А если попадался особенно интересный сюжет, то и ночью. Правда, за это ругали. Со счётом дела обстояли хуже, но я не отчаивалась и внимательно вслушивалась в слова учителя.

Как-то незаметно прошли для меня ближайшие пять лет. Особо ничего не изменилось. Каждый день одно и то же, учёба, книги и одиночество. Я безумно полюбила книги. Казалось, я погрузилась в этот мир и жила именно там, а не в детдоме. То, что происходило вокруг, совершенно меня не касалось. Я отрешилась от всего и всех, проживая жизнь с героями книжек. Это было крайне волнительно для меня.

  Приступов астмы за все это время не было. Ни одного. Я было, даже подумала, что врачи ошиблись в диагнозе. Это не могло не радовать. И болеть я стала гораздо реже. Может жизнь налаживается? Но, к сожалению, судьба еще подкинула мне испытание. Оно перевернуло мою жизнь на до и после.

  Я стала замечать, что некоторых девочек, от двенадцати лет, по очереди вызывают к заведующему. С чем это все было связано, я не знаю. Но на всякий случай, держала глаза на затылки. Как-то неспокойно вдруг стало в душе. Каждая, кого вызывали, задерживалась в кабинете где-то на полчаса. Выходили они такими же, какими и зашли туда. По всей видимости, им ничего не сделали. Но интуиция кричала мне, чтобы я была осторожна.

  Дочитав очередную книгу, откладываю в сторону и удобнее устраиваюсь на своей скрипучей кровати. Глаза слипаются, так хочется спать. Обычно, мне требуется, как минимум, час, чтобы уснуть, но сегодня я отрубилась в считанные минуты.

  Мне было больно. Больно так, что я чувствовала это даже во сне. Поясницу и низ живота разрывало, а ещё было ощущение, будто гирю к спине привязали. Волосы прилипли ко лбу. Да и вообще, я вся была мокрая, и до противного, липкая. В сонном мозгу, мелькает мысль, что возможно я снова заболела чем-то. Сдерживаю желание застонать в голос, лишь бы только не разбудить остальных. Открываю глаза. Ночь. Но свет от фонаря, что светит во дворе, тусклым светом, немного освещает комнату, так что мне не придётся включать лампу. Протираю глаза и откидываю одеяло в сторону. Панический крик готов уже сорваться с моих губ, но я зажимаю рот руками и во все глаза смотрю на свою ночнушку. До сегодняшней ночи она была белоснежной, а сейчас в чёрных пятнах крови. Осторожно встаю с кровати, захватываю полотенце, что висит на спинке, трусики, чистую ночнушку и на цыпочках пробираюсь в душ. Мелкая дрожь сотрясает моё худющее тельце. Хорошо, что никто не попался мне навстречу. Включаю свет, захожу в душевую и закрываю дверь на щеколду. Не хватало ещё, чтоб кто-то зашёл. Чистые вещи вешаю на крючок и только сейчас мои глаза обратили внимание, что пятна на ночнушке не чёрные, а бордовые. Пришли мои первые месячные. А я-то себя уже накрутила.

Глава 4.

Наскоро подмылась и переоделась в чистое белье. Только вот прокладки нет, пришлось разорвать старую ночнушку, сложить в несколько слоев и подложить в трусики. Медпункт откроется с утра, так что придётся пережить ночь так.

  Вернулась в кровать и остаток ночи провела за новой книгой. Низ живота тянуло так сильно, что я понимала, в эту ночь заснуть мне не удастся.

  Наутро, первым делом отправилась к медсестре за прокладками. Она что-то записала в свой журнал и отправила меня на завтрак.

  Позавтракав, отправляюсь на учебу. Голова соображает туго, и учитель делает несколько замечаний. Обычно я примерная ученица, но не сегодня. Сегодня из меня не то, что вразумительного ответа не дождёшься, но и даже слова не вытянешь. Сказывается бессонная ночь. Едва закончились все уроки, я отправляюсь в кровать и мигом засыпаю.

  Через некоторое время я вновь приболела, и меня поселили в отдельную комнату на время болезни. В такие моменты мне даже нравилось болеть. Отдельная комнатка, где, кроме меня никого нет. Никто не следит за твоими действиями, не кричит и не сопит. Прошло несколько дней, я шла уже на поправку, как произошло то, чего я никак не ожидала. Ко мне в комнату вошел сам заведующий, Эдуард Петрович. Пренеприятнейший тип. У меня от него мурашки по коже.

  Уже давно был отбой, но я лежала в кровати с книжкой, увлеченно поглощая страницы. Он вошел без стука, чем уже напугал меня. Уселся прямо на кровать и тут я почувствовала странный запах, исходивший от него. Такой запах я чувствовала всегда, когда мне делали уколы. Спирт. Я напряглась и подтянула колени к груди.

- Как себя чувствует моя любимая воспитанница? - его язык слегка заплетался, и мне понадобилось какое-то время, чтобы понять, что он произнес.

- Спасибо, уже иду на поправку. - он вдруг положил свою огромную лапу мне на ногу и погладил.

Я дернулась в испуге и хотела соскочить, но он успел схватить меня за руку и швырнул обратно на постель.

- Не дергайся, милая. Я лишь потрогаю тебя чуть-чуть.

                                                                       Неделю спустя...

Непричесанная и грязная, я стояла в метро и просила милостыню. Как же мне было стыдно стоять здесь и вымаливать жалкие крохи себе на хлеб. Нашедшую несколько дней назад у магазина коробку, использую для сбора денег. Я стою здесь уже не первый день, и каждый раз молюсь, чтобы меня не забрали в милицию или не отобрали то, что насобирала. Обычно это рублей семьсот, бывает меньше, а бывает немного больше. Выжить можно, да только загвоздка в одном. Мне негде жить. Без документов, к тому же ребенок, кому это надо. Пока ночую на вокзале, но думаю, это долго не продлится. Сцапают менты, и я снова вернусь в детдом. Это в лучшем случае, а в худшем ... за решетку.

  Вот мимо прошла бабушка, остановилась и пристально посмотрела в глаза.

- И не стыдно тебе?!

Я стояла, понурив голову. А что ей ответить? Что нет у меня никого и идти некуда? Не поверит. Люди сейчас жестокие, предпочитают верить в самое худшее. Что-то пробурчала себе под нос и пошла дальше. Таких вот старушек за день проходит довольно много, и все норовят уколоть меня, грязью облить. Но ничего, я сильная. И не такое вытерпела. Радовало еще, что приступов не было, хотя в сумке у меня на всякий случай лежал ингалятор.

  Время близилось к вечеру, и я уже начала замерзать. На дворе лето, но здесь, внизу ужасный сквозняк. Собрав свои вещи, спешу выбраться на свежий воздух. До вокзала еще идти и идти, но меня это не пугает. Пугает другое. Неизвестность завтрашнего дня. Страх, что меня найдут.

  К полночи я все же добираюсь до своего ночлега. Как жаль, что у меня нет с собой теплых вещей. Здесь тоже сквозняк. Надвигаю кепку как можно глубже на лицо и укладываюсь. Так хотелось достать из сумки своего Няшку, но я боялась, что по нему меня могут опознать, ну или догадаться, что я ребенок.

  Сон приходит не сразу. Теперь так происходит всегда. Стоит закрыть глаза, как перед ними возникает туша Эдуарда Петровича, который закрыл мне рот ладонью, чтобы заглушить крик. Каждый раз, в памяти, я возвращаюсь в ту самую ночь. Каждый раз, я молча глотаю слезы и кусаю кулак, лишь бы не зареветь в голос и не привлечь внимание.