Нечто по Хичкоку (сборник) - Страница 42

— Пока мне удалось обучить моего молодого друга только одному танцу, — заявил Жейбель. — Он танцует вальс, но зато уж танцует его блестяще. Кто из вас, юные дамы, согласится на первый вальс моего протеже? У него исключительное чувство ритма, он никогда не устает, он не позволит себе даже намека на неуважение к своей даме, он не сделает ни одной морщинки на бальном платье партнерши, его руки будут держать девушку в танце с той силой, которую она сочтет для себя наиболее приемлемой, а скорость его вальсирования будет соразмерной ее желанию. Во время танца этот кавалер умеет изящно поддерживать разговор, а головокружение ему вообще не знакомо… Ну, Фриц, а теперь говорите самостоятельно.

Старик повернул одну из пуговиц на мундире лейтенанта. Фриц раскрыл рот и в шутливом тоне начал произносить слова, которые, казалось, рождались у него в затылке:

— Могу ли я иметь удовольствие…

Его рот закрылся, слегка щелкнув.

Вне всякого сомнения молодой офицер произвел огромное впечатление на присутствующих, но ни одна из девушек не осмеливалась на танец с ним. Они бросали быстрые взгляды на восковое лицо этого кавалера, на его пристально смотрящие глаза, на его неподвижную улыбку, но, очевидно, эти достоинства недостаточно соблазнили их, чтобы они могли преодолеть свое смущение и нерешительность.

Жейбель обратился к девушке, которая тогда у него в доме при обсуждении достоинств молодых танцоров заявила о себе, как о страстной любительнице танцев.

— Не видите ли вы перед собой, мадемуазель, идеального кавалера, о котором мечтали? Уж вам-то стоит испробовать его способности.

Эта юная красавица была отважной и обожала шалости. Венцель тоже поддержал Жейбеля, и девушка согласилась.

Старик поставил танцора в надлежащую позицию: правая рука легла на талию девушки и держала ее надежно, восковые пальцы левой руки взяли нежную девическую ручку. Старый мастер, сотворивший этого воскового человека, объяснил девушке, как она должна регулировать скорость вальсирования и как она могла остановить танцора, когда устанет.

— Он будет кружить вас, обходя полный круг по залу. Смотрите, чтобы никто не столкнулся с вами и не помешал движению вашего партнера.

Оркестр заиграл вальс, и старый Жейбель включил механизм своей куклы. Аннетта и ее странный кавалер начали танцевать.

Все гости, застыв на месте, внимательно следили за первыми па танцующих. Кавалер Аннетты танцевал безупречно. Он держал свою даму, прижав ее к себе ровно настолько, насколько требовали правила приличия, равномерно кружил ее и время от времени бросал довольно пронзительным голосом отрывистые реплики, оставляя паузы для предполагаемых ответов.

— Как вы очаровательны сегодня… Какой прелестный вечер… Вы мне подарите еще один танец? Я надеюсь, что да? Не будьте жестокой… Ах, как легко вальсировать с вами… Я мог бы кружиться с вами вечно… Вы уже обедали?..

Аннетта шутливо отвечала своему необычному партнеру, у нее исчезла нервная скованность, которую она все-таки испытывала поначалу, словом, она приняла игру:

— Вы просто прелесть… Я тоже могла бы с вами кружиться всю жизнь!

Мало-помалу все гости Венцеля включились в эту игру. Пара за парой выходила в круг, и вскоре все гости закружились в вальсе. Николя Жейбель созерцал этот спектакль с гордым чувством победителя.

Хозяин подошел к нему и что-то сказал на ухо. Жейбель улыбнулся, качнул утвердительно головой, и они незаметно удалились.

Собственно говоря, хозяин просто пригласил старого Жейбеля посидеть с ним в уютном кабинете, выпить пива и выкурить трубочку.

— Пусть молодежь развлекается, это их праздник.

Тем временем идеальный кавалер кружил Аннетту, постепенно ускоряя ритм. Девушка ослабила гайку, регулирующую скорость, и партнер закружил ее в стремительном вихре вальса. Остальные парочки, не выдерживая бешеного ритма, одна за другой выходили из круга. Вскоре одна лишь Аннетта вальсировала в объятиях робота. Вальс уже стал неистовым, смычки музыкантов не могли работать с такой скоростью. Музыканты оставили свои инструменты и пристально наблюдали за танцующими. Кое-кто из зрителей еще продолжал подшучивать над стремительным танцем одинокой пары, но более взрослые люди начали беспокоиться.

— Аннетта! — воскликнула одна молодая дама, — остановитесь, вы переутомитесь, у вас сил не хватит!

Аннетта ничего не ответила. Одна из девушек, разглядевшая смертельно бледное лицо Аннетты, вскрикнула в ужасе:

— Она в обмороке!

Один из мужчин кинулся остановить автоматического танцора, но тот, сбил его с ног и ушиб ему щеку. Казалось, ничто не могло остановить этого адского танцора.

К несчастью, в зале не оказалось никого, кто сохранил бы хладнокровие и посоветовал действовать сообща и обдуманно. Потом уже, когда события этого бала остались в прошлом, гости Венцеля рассудили, что если бы все тогда не поддались панике, а действовали хладнокровно, можно было легко остановить этот кошмарный танец. Но в тот момент вся обстановка не способствовала спокойному осмыслению: женщины были взвинчены до предела, мужчины выкрикивали друг другу противоречивые советы. В результате поступали опрометчиво, пытались кулаками успокоить железного танцора, но сделали еще хуже, потому что оттеснили его из свободного пространства, и он стал вместе со своей жертвой биться о стены и мебель. Струйка крови показалась изо рта девушки и потекла на ее белое платье. Зрелище было ужасное. Женщины стали падать в обморок или с воплями выбегать из зала.

Наконец нашлась разумная голова.

— Надо отыскать Жейбеля!

Никто не заметил, когда ушел старик. Никто не знал, где его искать. Бросились на поиски. Часть гостей столпилась у входа в зал и со страхом наблюдала за происходящим. Раздавался равномерный стук каблуков железного танцора, слышались глухие удары тел о мебель. Событие становилось с каждой минутой ужаснее.

Лейтенант Фриц сопровождал эти кошмарные действия идиотскими репликами.

— Как вы очаровательны сегодня… Не будьте такой жестокой… Как приятно вальсировать с вами… Я мог бы кружиться так вечно…

Жейбеля разыскивали всюду, кроме того места, где его могли бы найти. Обыскали каждую комнату в доме. Кто-то побежал в дом Жейбеля, терял там драгоценные минуты, чтобы узнать в конце концов от глуховатой старухи-служанки, что хозяин не возвращался.

Наконец, обратили внимание, что нет и Венцеля, и тогда только вспомнили о маленьком флигеле в саду, где был его кабинет.

Узнав о происшествии, Жейбель страшно побледнел и бросился на улицу. Венцель побежал за ним. Они пробились сквозь толпу у входа в зал и закрыли за собой дверь.

Наиболее любопытные, напрягая слух, расслышали приглушенные голоса, быстрые шаги, обмен короткими репликами, молчание, новые реплики…

Когда дверь зала отворилась, кое-кто из гостей ринулся туда, но широкие плечи Венцеля преградили дорогу. Он обратился к двум более взрослым мужчинам:

— Попрошу вас и вас, Беклер.

Голос Венцеля казался спокойным, но лицо его было смертельно бледным.

— Остальных я прошу удалиться… Постарайтесь увести поскорее всех женщин.

С того печального дня старый Жейбель мастерил одних только кроликов, выскакивающих из кочанов капусты, или кошечек, умывающих лапками свои мордочки.

Уютно расположившаяся среди пышных цветов вилла не вписывалась в ту слегка мрачную картину, которую он себе нарисовал заранее. Хозяйка виллы оказалась тоже персонажем из другого романа. Все требовало поправок.

Мадам Шалон, женщина примерно сорока лет, не принадлежала ни к одному из типов преступниц. Ее нельзя было назвать ни Клеопатрой, ни Мегерой. Это была Минерва. Это точно была Минерва, так он сразу и решил. Цвет ее больших ясных глаз только слегка отличался от кобальтовой голубизны Средиземного моря, хорошо просматривавшегося сквозь большое окно гостиной, где он сидел с хозяйкой.

Ему приятно было разглядывать ее красивое лицо, и он вскоре сделал поправку: это не в точном смысле слова Минерва. Персиковая бархатистость ее щек заставляла думать о щечках миленьких девушек восемнадцати лет от роду. В то же время зрелость ее форм, нега, наполнявшая их, вызывала желания, которые могут быть вызваны только обаянием взрослой красивой женщины.