Нечисть по найму - Страница 3

И – четыре – собственное тело, ставшее вдруг легким и воздушным, послушно устремляется вслед за отзеркаленными чарами. Собственное изобретение, которое я оттачивала многие и многие годы. На самом деле метаморфу это не так уж и сложно. Нам не привыкать менять ипостаси, проходя по грани миров, а это заклинание строится на том, что момент нематериальности тела просто длится чуть дольше. Фух, получилось. Время вновь набрало привычный ход, и все вокруг слилось в переливающиеся разноцветные полосы. Хотела бы я сейчас увидеть лицо храмовника. Обидно, когда птичка выскальзывает из западни в последний момент. И вдвойне обиднее, когда сам не понимаешь, в чем твой промах.

Чары незнакомца почему-то закончили действовать намного раньше, чем я предполагала. Странно, неужели он и в самом деле атаковал меня не смертельной магией? Впрочем, какая разница. Главное, я выбралась, выбралась живой и невредимой. Жалко только платье погубила. Но вдовушки за выполненный заказ мне стоимость трех подобных нарядов отдадут. Осталась сущая мелочь – постараться незамеченной добраться до своего дома, крадучись перебегая открытые места. Это нам не привыкать. Судьба у нас такая – постоянно в неприятности всеми четырьмя лапами, хвостом и любопытной усатой мордой влипать.

Ближе к полудню я уже маялась на родной крыше, раздумывая, что же делать дальше. А ведь когда-то это казалось на редкость удачной идеей – снять комнатку в одном из трактиров на окраине города, благо цены здесь не так кусались. Только не сообразила как-то, что из-за определенной репутации этого чудесного места вокруг него и днем, и ночью ходят толпы подозрительных личностей. Нет, я, конечно, могу при всем честном народе к себе в окно запрыгнуть, но уже через пять минут дверь вежливо вышибут хмурые типы и за шкирку понесут меня на самосуд.

Солнышко поднималось все выше и выше, а я печально и неприкаянно бродила вокруг печной трубы, раздумывая над своей нелегкой судьбиной. Эдак и сжариться можно насмерть. Да и есть после столь напряженной ночи хочется о-го-го как. Энергию ведь тоже надо восполнять, иначе умру в самом расцвете сил от изнеможения. И потом, чуяла моя многострадальная серая шкура, что на этом злоключения с храмовником не закончились. Мне срочно необходимо было серьезно подумать о событиях последних часов. И подумать на сытый желудок, потому как иначе ничего путного все равно не соображу.

Уж не знаю, какой именно бог благоволит к нечисти, но небеса вдруг услышали мои молитвы. Или, что более вероятно, голодное бурчание моего желудка. С улицы совершенно неожиданно послышался дикий грохот, душераздирающее кудахтанье перепуганной домашней птицы и замысловатые ругательства хозяина заведения. Я, заинтересовавшись, осторожно выглянула из своего укрытия. И тут же обрадованно метнулась к противоположной стороне крыше, выискивая, как лучше нырнуть к себе в окно. Поскольку во дворе трактира творилось настоящее и весьма шумное безобразие. Повозка, тихо-мирно перевозящая провиант для кухни, наехала колесом на камень и перевернулась, при этом деревянные клетки, в которых томились добропорядочные наседки и ярко-рыжие петухи, разбились. Птицы, почувствовав, что это их единственный шанс избежать попадания на вертел или в суп, мигом разлетелись по всему двору, и сейчас внизу шла увлеченная битва по сбору строптивой еды, в которой по мере сил и возможностей участвовали не только постояльцы, но и случайные прохожие. Правда, последние больше старались под шумок заныкать пару жирных будущих окорочков и унести их к себе на стол. Понятное дело, от подобной наглости трактирщик ругался еще громче и выразительнее, не зная, то ли ловить оставшихся кур, то ли проворных воришек. Самое время пробираться к себе в комнату, пока все отвлечены бесплатным представлением.

Я зацепилась когтями за карниз и уже через секунду кулем свалилась на пол своей комнаты. Какое счастье, что я не боюсь воров и поэтому предпочитаю оставлять ставни и рамы открытыми настежь, когда ухожу на промысел. Все равно брать здесь нечего, да и наглец, осмелившийся обокрасть меня, долго с добычей не проходит. Отыщу по запаху и отберу все назад. Еще и подзатыльников надаю, чтобы неповадно было на чужое смотреть. Точнее на мое, поскольку на остальных мне плевать.

Через полчаса, наскоро смыв с себя пот бесславного сражения и переодевшись в скромное домашнее платье, я жадно грызла сухари из неприкосновенного запаса и безрадостно раздумывала над тем, что же делать дальше.

По всем прикидкам выходило, что надо бежать, причем чем скорее, тем лучше. Знаю я храмовников, теперь этот на редкость приставучий тип так просто не отвяжется. Тем более если он мой истинный облик разглядел. Эх, мало я за свои услуги у вдовушек запросила. Надо было раза в три больше брать. Да что уж теперь горевать. Жалко, что столь налаженный быт придется бросить, но делать нечего. Своя шкура дороже.

Едва я так подумала, как мохнатая лапка неясного беспокойства огладила мое сердце. Что-то происходило вокруг, что-то весьма и весьма необычное и опасное. В животе запульсировала привычная боль, словно принуждая к превращению.

– Что такое? – удивленно выдохнула я, усилием воли сдерживая зверя внутри.

Затем обернулась к зеркалу, из глубины которого на меня глянула невысокая светловолосая девушка лет двадцати с серыми глазами и курносым носиком. То бишь я. Ничего особенного, но некоторым представителям мужского пола нравится. Конечно, не красавица, но подержаться есть за что темной ночкой на сеновале.

Я нахмурилась и осторожно провела рукой по щеке, прямо по кровавой неглубокой царапине. А это еще откуда? И тут же услужливая память подсунула картину того, как каменный осколок впился мне в лицо и отлетел прочь во время недавней схватки.

– Святые отступники! – выдохнула я, обессиленно опускаясь обратно на стул.

Как я могла забыть? О каком бегстве теперь может идти речь? Если у незнакомца есть моя кровь, то он без проблем отыщет меня не только в этом городе, но и, пожалуй, в целом королевстве. Точно к гномам надо уходить. Из всех остальных разумных рас они наиболее терпимо к нашей отовсюду гонимой братии относятся. Главное, чтобы нечисть себя хорошо вела и не ела кого ни попадя. Правда, есть еще орки, но эти из-за своего весьма своеобразного чувства юмора сами могут заставить что-нибудь живое и весьма сопротивляющееся схомячить. А у меня изжога от разумных форм жизни. И вообще аппетит портится, когда жертва на ухо заунывно орет и пощады просит.

В голове испуганной гурьбой толкались мысли. Я заметалась по комнате, не зная, что делать в первую очередь – собирать вещи или плюнуть на все, подхватить мешочек, в котором бережно хранила отложенные на черный день монеты, и сразу же бежать.

«Успокойся, Тефна! – Внутренний голос был на удивление суров и холоден. – Иначе наделаешь еще больше бед!»

Я всхлипнула в последний раз и послушно попыталась взять себя в руки. Получалось, если честно, плохо, поскольку эти самые руки тряслись от ужаса.

«Будем рассуждать логично, – продолжил тем временем глас моего рассудка. – Храмовник выйдет на охоту ночью, когда ему никто не сможет помешать. До этого времени ты никак не доберешься до гномьих земель. Прятаться же лучше не в чистом поле, а в многолюдном городе. Не мне тебе объяснять».

Я кивнула в подтверждение. Действительно, до полуночи мне вряд ли удастся достигнуть предела зова крови. Храмовник же с его умением мгновенно перемещаться на внушительные расстояния без проблем отыщет меня где угодно. И тогда мне придется ой как трудно. В городе хотя бы можно спрятаться за мирно спящими жителями, в лесу же только в берлогу медведя придется лезть за подмогой. Правда, думаю, в таком случае медведь сам с удовольствием в травле поучаствует. Храмовники всегда с животными отлично ладили.

– Я должна понять, с кем имею дело, – негромко произнесла я. – И прежде всего разобраться, что за медальон был у него на груди.

Внутренний голос одобрительно молчал, внимая моим рассуждениям.