Нечисть, нежить, нелюдь - Страница 79

— А Риона? — спросила, глядя на бывшего чаровника и перекатывая в ладонях черный камешек.

— А Рион, — ответил тот, — сам пришел. К вечеру.

— Вместе с седовласым, — кивнул Вит. — Принесли благую весть, что Дамир скончался. Рион, признайся, сами же пристукнули твоего учителя?

— Я не знаю, — горько сказал парень. — После того как они поняли, что мой резерв… мм… — он не сразу подобрал слово, — изменился, стали смотреть так, словно я вторую голову отрастил, да притом не человеческую, а жабью. Поэтому меня сведениями не баловали.

— Погодите, — прервал его Михей. — Вот разъясните мне, неучу, почему вы с Рионом колдовать можете, а Айка — нет? У вас нет резерва и у нее нет. Не понимаю…

Я согласно кивнула. Ибо тоже не понимала.

— У нас есть резерв, — ответил ему чернокнижник. Худой, дырявый кувшин, пропускающий силу. Но он есть. А у тебя внутри, — мужчина посмотрел на меня, — что угодно, только не резерв чаровника. Твой кувшин растерли в пыль, и теперь вместо него у тебя яма, колодец без стен и дна. На фоне зеркальных даже чернокнижники кажутся безобидными фокусниками. — Вит вздохнул и продолжил рассказ: — Нам дали сутки, чтобы убраться из Тарии и навсегда забыть дорогу обратно. В память о том, что мы вместе сражались с мировым злом. Как я понял, это инициатива Канстада, остальные нас вместе с Дамиром упокоили бы, чтобы свидетелей не было. Совсем как с тем Великоверижским скитом, еще бы и книгу красивую написали.

— Да, Канстад дал нам уйти и меня вывел из Веллистата. — Рион поднялся и посмотрел в окно.

— Значит, не все так плохо в государстве тарийском, пока там есть такие, как этот седой маг, — резюмировал Вит и тоже поднялся с кровати.

— Подождите. — Я поняла, что рассказ закончен. — А как мы оказались здесь? В замке твоего отца? Что за туман за окном?

— Приехали, — усмехнулся Вит, — сначала на телегах, потом взяли возок и карету. Ничего романтичного, устали, как собаки. Нашли целителя в Полесце, плохонького, но он подлатал мне спину, и я дотянул до Темного Кряжа. Мы сейчас в нем. Здесь нами занялись врачеватели отца.

— Нами?

— Тобой и мной.

— И как?

— Ну как видишь, я на ногах, а ты. — Он вздохнул и, глядя на капельку артефакта в моей руке, продолжил: — Ты впитывала любую магию, как только с ней соприкасалась.

— Но Михей же… — испуганно начала я, чувствуя, как внутри что-то шевельнулось, что-то вечно голодное, но пока спящее.

— Впитывала, а не вытягивала. Ты не отбирала ее. Брала лишь то, что пытались дать. Зеркальный маг вытягивает силу из чаровников. А ты — накопитель, причем активный. Ты поглощаешь заклинания, как сотворенные, так и наложенные на предметы.

— То есть я — зеркальный накопитель?

— Видимо, да, — улыбнулся вириец. — Гроза всех амулетов и чар. Врачеватель очень удивлялся тому, что все его заклинания растворялись в тебе, а артефакты переставали быть таковыми. Мы думали, что ты уже и не проснешься, хотя целитель говорил, что ты не мертва.

— Вы так и везли меня спящую через туман? — выдохнула я.

— Да, так и везли. А туман… Болота близко. Хотя разве это туман, так, небольшая дымка. Вот будем на Вороньем мысе… там кончиков пальцев вытянутой руки не видно и воздух пахнет белым перцем, словно приправил кто-то…

Чернокнижника прервал тягучий дребезжащий звук, эхом отразившийся от стен и заставивший меня вскочить на лапы. Остальные отреагировали спокойно, лишь Михей нервно дернул щекой. Им этот звук был знаком.

— К ужину звонят, — тоскливо подтвердил мою догадку Рион. — А мы еще не переоделись.

— Теперича опоздаем, — убито вставил Михей. — И леди снова будет смотреть на нас как на засахаренных кузнечиков.

— Может, еще обойдется? — спросил Рион, хотя и сам в это не верил.

Михей подхватил арбалет и первым бросился к двери. Будущий чернокнижник, забывший на столе книгу, за ним. Лишь Вит остался стоять посреди комнаты.

— Кузнечиков? Переодеться? — Я подняла брови. — Нам тоже надо бежать?

— Нам — нет. Я распорядился, чтобы ужин принесли сюда. Иногда матушка чрезмерно подвержена условностям.

— Вряд ли кто-то из нас сможет ее порадовать. Происхождением не вышли, — пробормотала я, вставая с кровати и вспоминая, как в первый вечер в Хотьках Рион принес мне ужин в комнату. Воистину, нет ничего нового под солнцем.

— Не имеет значения. Они мои гости, а гостей в нашем доме усаживают на почетные места. Кишинт тоже поначалу путал вилку для десерта и ложку для рыбы, а теперь ничего, уже Оле учит…

— Оле здесь?

— Да. Они, кстати, решили пожениться.

— Кто? — не поняла я.

— Кишинт и Оле. Она от отчаяния, а он — из-за вины. Что из этого получится, непонятно, но оба уперлись лбами, мол, решение принято.

— Кишинт, Оле… Кули! — закричала я и подскочила к чернокнижнику. — Вы нашли Кули?

— Нет. Ищем, но пока… — Вит повернулся и развел руками. — Ох и огребем еще из-за того, что упустили демона!

— Но мальчишка же победил дасу! Смог убежать!

— Победил демона? — Чернокнижник усмехнулся и шагнул ближе. — Вряд ли. Скорее, их желания совпали. Оба хотели сбежать. Вот и все. — Мужчина коснулся пальцем моего плеча.

— А когда найдете… убьете?

— Рад бы сказать, что нет, но… скорее всего, да. Если он будет сопротивляться. А дасу будет. Никто не станет приносить в жертву магов, чтобы взять эту тварь живьем.

Я посмотрела поверх плеча Вита на молочный туман за окном.

— Это так странно, — вздохнула тихо.

Мужская рука замерла, едва ощутимо коснувшись моей кожи сквозь тонкую ткань.

— Что странно?

— Все это. — Я оглядела комнату. — Все, что случилось потом, все, о чем вы рассказали. Словно кто-то писал песню о нас, а потом взял — и вычеркнул из нее строки. И теперь я не узнаю ни стихов, ни мелодии.

— Мне нравится, что ты сказала «нас». — Вит поднес свою руку к моему лицу и приподнял мой подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. — Но должен разочаровать. Эта песня будет не о тебе и не обо мне. Песня, что скоро сложат менестрели, будет сказанием о…

— Михее, — догадалась я.

— Да, а мы будем всего лишь сподвижниками благородного героя.

— Вот и слава Эолу, — совершенно искренне ответила, обхватила пальцы Вита и отвела от своего лица. Этот простой жест причинил чернокнижнику боль. И я ее почувствовала. — Но что теперь, когда песня закончена? Когда последние куплеты допели без меня? Кишинт и Оле поженятся, Михей и Рион уедут учиться, а я? Учеба мне не грозит, я не маг. Замужество…

— Продолжай, мне уже интересно.

— Замужество не для таких, как я. Даже твой отец, увидев меня, ушел «готовить» твою матушку. Она ждет родовитую невестку.

— Она знает об особенностях нашей крови и смирится. Дед, например, женился на учительнице из пансиона.

— Ты переплюнул их всех, притащил домой помойную кошку.

— Мою помойную кошку.

— Вит…

— Айка…

Я отступила, отпустив его руку.

— Не надо, — попросил Вит.

— Ничего не получится, — все-таки не выдержала я. — Даже если ты попробуешь запереть меня в этой башне.

— Не запру. Если дашь мне шанс. Шанс — это все, чего я прошу.

— Но боги…

— Плевать мне на богов. — Мужчина шагнул ко мне. — Они могут делать все, что пожелают. Я хочу поговорить о нас. Хочу знать, прежде чем выйду из этой комнаты, есть ли у нас шанс: у тебя и у меня?

Я хотела отвернуться, но он не дал, опять повернул лицо за подбородок.

— Когда ты смотришь на мои руки, твое лицо искажается. Ты вспоминаешь ту предрассветную улицу и блеск стали. — Я дернулась, но он держал крепко. — Знаю, потому что и сам все время вспоминаю об этом и гадаю, можно ли было поступить иначе.

— Нельзя, — прошептала я.

— Нельзя, — шепотом ответил Вит, склоняясь к моему лицу. — Ты не можешь забыть. Не можешь простить. А можешь ли понять?

— Я понимаю.

Мужчина закрыл глаза, и меня коснулось испытанное им облегчение, словно это чувство было чем-то осязаемым, чем-то, похожим на ветер, что теряется в листве.