Нечестивый город - Страница 25

– Сударь, – сказал в ответ Руиз, – пойдите домой и помолитесь своему Создателю, чтобы Он впредь избавил вас от подобных глупых выходок. Мы не имеем чести принадлежать к вашей чудесной Организации Ветеранов.

– Что? – изумился военный. – Вы хотите сказать, что вы не бывшие солдаты?

– Нет, сударь, мы не бывшие солдаты, – ответил Руиз.

Человек в военной форме выхватил пистолет и штык.

– Ах, вот оно что? Парочка Безработных? Небось, шпионы, а? Подрывные элементы?

– Ей-богу, мы не Безработные, господин сержант – полковник – фельдмаршал! – И Руиз показал военному человеку пачку драхм. – Как, по-вашему, может быть такое у Безработных?

При виде драхм военный несколько умерил свой пыл; они, по крайней мере, убедили его в том, что мы не Безработные, но его подозрения не развеялись, и, угрожая нам своим пистолетом, он потребовал, чтобы мы немедленно признались, на чьей стороне воюем.

– Сударь, – сказал ему Руиз, – вам, вероятно, будет небезынтересно узнать, что мы не воюем ни на чьей стороне. Мы ни за вас и ни за ваших врагов. Мы нейтралы и молимся лишь о том, чтобы вы нашли свое место, как мы нашли свое.

Военный неохотно спрятал пистолет. Но прежде чем уйти, он прочел нам небольшую лекцию.

– Все же вы подозрительные типы, – заявил он. – Советую вам быть поосторожней. В Хейлар-Вее больше нет такой вещи, как нейтралитет. Вам придется встать на чью-то сторону. Вы поняли меня? Никуда вам от этого не деться. Так что подумайте хорошенько, и я скажу кое-кому, чтобы приглядели за вами. – И он вышел, громко хлопнув дверью.

Но едва закрывшись, она тут же распахнулась вновь; на этот раз в кабачке появилась какая-то сердитая старуха. Она сразу направилась к нашему столу, погрозила нам пальцем и принялась браниться.

– Какого дьявола вы торчите здесь и сосете щелак, в то время, как Ветераны и Безработные готовы нас уничтожить? Почему вы не заняли свое место в окопах перед Казначейством? Ох уж эти мужчины! Бесстыжие бездельники! Все женщины нашего города сражаются, не щадя ни сил, ни самой жизни, а вы тут пьянствуете! О Боже, если мы сегодня победим, то только благодаря женщинам, которые не побоялись принести себя в жертву нашему делу!

– Прекрасно сказано, мадам, – похвалил Руиз. – И я не сомневаюсь в искренности ваших слов. Но мы не принадлежим к числу членов Союза Престарелых и, к сожалению, не можем пойти к Казначейству и помочь вам завоевать деньги, к которым вы стремитесь всей душой.

Старуха онемела лишь на какую-то долю секунды.

– Ах, вот оно что! – гневно воскликнула она. – Значит, вы шпионы Ветеранов! Как же я сразу не догадалась.

– Мадам, мы не Ветераны, – возразил Руиз, – взгляните, разве мы похожи на солдат?

Пожилая дама пригляделась к нам: мы явно не были похожи на солдат.

– Теперь я поняла, – прошипела она, – вы Безработные! Гнусные негодяи! О Боже, почему я не взяла с собой ружье!

Руиз достал несколько драхм и, показав их старухе, заставил ее отказаться от мысли, будто мы принадлежим к числу Безработных. Но и это ее не удовлетворило. Она обошла вокруг нашего стола, словно принюхиваясь к нам. Внезапно она отшатнулась от нас, словно мы были прокаженными, и зловещим голосом вещуньи забормотала:

– Теперь я знаю, кто вы такие! Это ясно как божий день: Но вас мы тоже ненавидим! Будьте вы прокляты! – И, продолжая бормотать, она скрылась в ночном мраке.

– За кого же она нас приняла? – спросил я Руиза.

– Сударь, – ответил он, – я понятия не имею. Потом мы сидели и пили, глубоко погрузившись в свои мысли. Я, помнится, уныло размышлял о скоротечном, неумолимом времени и о тех странных путях, которыми без конца блуждает человек. Звук приближающихся шагов прервал наше занятие. Подняв глаза, мы увидели приближавшегося к нам бармена. Не осталось и следа от той неприязни и подозрительности, с которой он встретил нас в своем заведении; теперь на его лице светилась дружелюбная улыбка. Он подошел к нам, взял нас обоих за руки и, прижав их к своей груди, воскликнул:

– Товарищи! Ах, товарищи!

Вик Руиз высвободил свою руку, я сделал то же. Руиз спросил:

– Сударь, что это значит?

– О, товарищ, – радостно забормотал владелец кабачка, это значит, что я наконец распознал вас! Когда вы пришли в мое заведение, я сразу почувствовал: это люди необычные, только никак не мог понять, кто же вы такие. Я все время наблюдал за вами, но только последние слова этой презренной старухи из Союза Престарелых помогли мне разглядеть ваше истинное лицо.

– Сударь, о чем вы толкуете? – удивился Руиз.

– Ах, вы, мои милые хитрецы, – засиял бармен. – Я не виню вас за скрытность; но можете быть уверены, я никому не открою вашу тайну.

– Сударь, – заявил Руиз, – я требую прямого ответа. За кого вы нас принимаете? Извольте высказаться определенно!

Бармен встретил это требование с восторгом.

– Ха, ха, ха! Ах, вы такие-сякие! За кого я вас принимаю? Друзья мои, как бы вы ни маскировали свой внешний вид и свою речь, я все равно узнал вас. Вы члены великого, но, к сожалению, дезорганизованного братства Почтенных Добропорядочных Налогоплательщиков!

– Как?! – изумился Руиз.

– А вот так! – радостно засмеялся восторженный бармен. – Вы не Безработные, не Ветераны и не Престарелые, следовательно, вы должны быть Почетными Добропорядочными Налогоплательщиками! Таков неоспоримый вывод! Друзья, о друзья мои! Идемте! Нельзя терять ни минуты!

И он подбежал к задней двери своего заведения, настойчиво призывая нас за собой.

– Господин Руиз, мы действительно являемся теми, кем назвал нас этот человек? – спросил я.

– Ей-богу, сударь, – вздохнул Руиз, – приходится признать, что он прав. Ведь мы уважаем себя и потому нас вполне можно считать почтенными; мы также в некотором смысле люди добропорядочные. И к тому же всякий раз, когда мы тратим одну драхму, две трети ее уходит на налоги. Позвольте же мне посоветовать вам, сударь, отныне действовать с оглядкой. Ситуация чревата неожиданностями, и мы можем оказаться в очень неприятной истории. Тем не менее, думаю, нам лучше последовать за этим человеком и узнать его намерения. Мы не сможем защитить себя должным образом, не имея представления о своем противнике. Пойдемте, сударь.

И мы встали и пошли в заднюю дверь заведения вслед за его владельцем.

Не знаю, как Вик Руиз, а я шел с какой-то смутной надеждой, словно мне предстояло пережить величайший переломный момент моей жизни. И следуя за Руизом и барменом, я нервозно теребил третью пуговицу своего пальто и столь же нервозно кусал нижнюю губу.

Дверь вела в небольшое помещение. Там стояли столы с напитками и кресла. В креслах сидели люди и потягивали напитки, вполголоса обмениваясь серьезными внушительными замечаниями. Людей здесь было немного, и все они были одеты довольно прилично. Едва взглянув на уверенные, честные и гордые лица присутствующих, я понял, что они все как один добропорядочные граждане. Увидев нас с Руизом, они стали проявлять явные признаки беспокойства. Однако бармен поспешил их успокоить:

– Товарищи, – воскликнул он с воодушевлением, – вот еще двое наших. Им пришлось замаскироваться, потому что сегодня их жизнь неоднократно подвергалась опасности. Но они стремятся присоединиться к нам и готовы положить свои жизни ради нашего великого дела.

– Сударь, – возразил Руиз, – вы чересчур торопитесь. Мы вовсе не готовы ни к чему подобному.

Это заявление вызвало заметное волнение среди граждан; некоторые из них с угрожающим видом приподнялись со своих мест, и из дальнего конца комнаты послышались весьма резкие реплики.

– Это же просто бездельники!

– Конечно! Настоящие бродяги!

– И к тому же, наверное, воры!

– Вон их отсюда!

Бармен на некоторое время растерялся. Но не Вик Руиз.

– Черт возьми, господа, – сказал он, – я предоставлю вам возможность немедленно и воочию убедиться в том, что мы с капитаном Малахайдом кто угодно, только не бродяги!

И Руиз сунул руку в карман, достал проштампованные квитанции, которые ему выдали в Кредитно-Расчетном Центре, и показал гражданам.