Нечестивые джентльмены (ЛП) - Страница 3

— Нет. Ничем конкретно я не интересуюсь. — Мне не нравилось направление, которое принимал наш разговор. — Вы можете описать обстоятельства похищения вашей жены? Мне бы хотелось узнать подробности.

После моей просьбы доктора Тальботта опять охватило отчаяние. Его скорбь была горькой на вкус, я распробовал её. Он готов был разговаривать о чём угодно, только не о пропаже своей жены.

Доктор безмолвно уставился на свои руки. Капитан Харпер взял на себя труд дальнейших разъяснений.

— Вчера немногим позже двух Джоан и Эдвард прибыли в отделение Церковных Банков. Они открыли инвестиционный фонд. — Капитан излагал факты без эмоций официальным тоном, словно говорил о совершенно посторонних, а не близких людях. — По свидетельству служителя Банков они покинули здание менее чем через час. Когда они подошли к своей коляске, то обнаружили, что кто-то с помощью ножа взломал дверь. Украли шёлковый ридикюль Джоан. Тогда Эдвард решил отправить Джоан домой, а сам пошёл в ближайший Дом Инквизиции, чтобы заявить о взломе…

— Миссис Тальботт уехала в коляске, которую до этого взломали? — решил уточнить я.

— Да, — тихо сказал доктор Тальботт. — Она настаивала на том, чтобы я немедленно сообщил о происшествии, а сама пожелала отправиться домой. Я переживал из-за неисправной задвижки на двери, поэтому запер коляску снаружи. У Джоан при себе был запасной ключ. Я думал, с ней всё будет в порядке… — Доктор Тальботт умолк и закрыл глаза, снова погружаясь в своё безысходное горе.

Капитан Харпер наклонился вперёд и похлопал его по плечу. Было в этом жесте нечто неестественное. Словно капитан подсмотрел подобную сцену в каком-то спектакле и теперь неумело и чопорно имитирует сочувствие.

— Прошу прощения, — сказал доктор Тальботт. Он прочистил горло и выпрямился. — Когда я вернулся домой, Томас, наш водитель, встретил меня у ворот. Он рассказал мне, что Джоан не ответила, когда он позвал её. Они с грумом Роллинзом подумали, что, возможно, ей стало плохо, и взломали дверь, но Джоан внутри не было. Она просто исчезла из запертого экипажа.

— Водитель останавливался по дороге? — поинтересовался я.

— Нет, — покачал головой доктор Тальботт. — Он отвёз её прямиком домой. Дорога не заняла много времени. Чтобы добраться до нашего особняка от филиала Церковных Банков надо всего лишь пересечь парк Святого Кристофера. От силы пятнадцать минут.

— Вы получали письмо с требованиями о выкупе? — спросил я, чуть наклонившись вперёд, подстёгиваемый жадно пузырящимся любопытством.

— Нет, — ответил доктор Тальботт. — У нас есть только письма мистера Роффкейла.

— Мистер Роффкейл? — судя по имени — Блудный, — должно быть, это член Добрых Сограждан, с которым ваша жена продолжала поддерживать связь?

— Да. — Похоже, доктор Тальботт удивился, что я сумел сопоставить уже известные мне факты и догадался об этом.

— Мистер Роффкейл слал Джоан письма. — На лицо доктора набежала тень недовольства. — Она уверяла меня, что они ничего не значат, просто новости о старых друзьях из Добрых Сограждан. Я ей верил. Но после того как она исчезла, мы с Уильямом прочли их… — Он замолчал, очевидно, не в состоянии продолжать дальше.

Капитан Харпер вновь возобновил прерванный Тальботтом рассказ.

— Письма можно рассматривать как косвенные доказательства вины или соучастия в преступлении. В одном из них Роффкейл предупреждает о том, что Джоан могут похитить в дороге из транспортного средства. В другом содержится детальное графическое описание пыток женщин. Роффкейл призывал Джоан вернуться в ряды Добрых Сограждан. Он уверял, что они смогут защитить её.

Харпер встал и расстегнул своё длинное чёрное пальто. Полы форменной шинели распахнулись, и я заметил воротничок священника на горле капитана и кобуру револьвера под левой подмышкой.

Это сочетание идеально соответствовало сути Инквизиции. Белая полотняная полоска свидетельствовала о праве капитана судить погрязшие в грехе души и даровать им искупление. Револьвер олицетворял мирскую обязанность каждого офицера Инквизиции следить за соблюдением закона и поддерживать правопорядок. Спасение души однозначно покажется насущной необходимостью, если тебе пригрозят осуждением на вечные муки и проклятием, направив на тебя дуло револьвера.

Капитан Харпер извлёк пачку писем из внутреннего кармана пальто и вручил её мне. Его кожаные перчатки при этом задели мои пальцы, и я почувствовал лёгкое жжение от освящённого елея, использовавшегося при выделке шкуры.

Офицер находился достаточно близко от меня, чтобы я смог рассмотреть его глаза и почувствовать дыхание. Глаза — тёмно-карие, с залёгшими под ними глубокими синими тенями. В дыхании кроме запаха табака и кофе никаких других оттенков и ароматов. Я мог практически с полной уверенностью утверждать, что он ничего не ел в последние сутки, так же как и то, что он не спал.

— Вот эти письма. — Капитан Харпер отступил на шаг назад прежде, чем я смог получить более полное представление о нём и сделать ещё какие-нибудь выводы.

— У вас есть сведения о том, где можно найти мистера Роффкейла? — Я перевернул связку, пролистал конверты, изучая почтовые штемпели и адреса отправителя. Все письма были отосланы из Подземелий Преисподней.

— Он находится в камере предварительного заключения в Доме Инквизиции Брайтона, — сказал капитан Харпер.

Я нахмурился, услышав ответ. Дом Инквизиции — не очень приятное место для кого бы то ни было, но с Блудными там вообще не принято церемониться — нас подвергают жестоким допросам. Одни лишь молитвенные машины уже внушают ужас. Шрамы на моей груди и руках вспыхнули болью, словно свежие ожоги, при воспоминании о перенесённых пытках.

— Не совсем понимаю, в таком случае, для чего вам понадобился я. Если он уже в вашей власти, уверен, вы найдёте способ получить всю интересующую вас информацию.

— Пока что мистеру Роффкейлу не предъявлены обвинения, он только задержан. Если я подвергну его процедуре исповеди, всё, что он скажет, будет задокументировано. Во время исповеди в обязательном порядке ведётся запись, а мне бы не хотелось, чтобы имя Джоан упоминалось в официальных свидетельствах в связи с именем Роффкейла, конечно, если этого можно будет избежать, — пояснил капитан Харпер.

— Если этого можно будет избежать? — переспросил я.

— Мы сделаем всё, что потребуется, чтобы вернуть Джоан невредимой. — В тихом голосе доктора Тальботта звенела твёрдая решимость.

Капитан Харпер уставился в открытое окно за моей спиной. Несколько секунд он изучал ночное небо, а затем вновь сосредоточил своё внимание на мне.

— От вас потребуется только одно — чтобы вы поговорили с Роффкейлом. С большей вероятностью он доверится одному из своих. Остаётся надеяться, что с вами он будет более откровенен, чем со мной.

— Сумма моего гонорара довольно внушительна, и вы согласны заплатить его мне всего лишь за попытку разговорить уже имеющегося у вас подозреваемого, — заметил я.

— Уверен, что найду, чем вас занять, если этого будет недостаточно, — парировал капитан.

Я поднял взгляд на него. Никаких сомнений, капитан не раскрыл все карты, значит, работа для меня ещё найдётся. Я посмотрел в окно. Парочки светлячков, подмигивая, гонялись друг за другом в темноте.

— Полагаю, вы хотите, чтобы я проследовал с вами в Дом Инквизиции и побеседовал с этим Роффкейлом? — Именно на это они и рассчитывали, я был убеждён, и всё же надеялся, что в данном случае моё предположение окажется неверным.

— Лучше поговорить с ним прямо сейчас, не стоит откладывать на завтра, — ответил капитан Харпер, застегивая пальто.

— Да, не стоит, пожалуй, — согласился я, стараясь ничем не выдать своё разочарование.

— Мы вам так благодарны. — Доктор Тальботт вскочил на ноги.

Кивнув, я подхватил своё пальто со спинки стула и вдруг вспомнил об упавшем шприце. Гадая, заметил ли его капитан, я быстро осмотрел пол, но к счастью, шприц закатился под моё кресло. Единственное, что могло броситься в глаза капитану Харперу, это лежащее на паркете потрёпанное крылышко насекомого.