Нечестивые джентльмены (ЛП) - Страница 12

— Они убили моих друзей, — тихо произнесла девочка. — Одного за другим. Лили, Роуз. Питера…

— Питера Роффкейла? — так же тихо спросил я.

— Да. Ты его знал?

— Немного.

— Они его задушили и вспороли ему живот. — Зрачки расширились и поглотили тёмные радужки. Глаза наполнились кровавыми слезами, которые покатились по щекам. — Его выпотрошили, как рыбу. Как животное. И остальных тоже, и Лили, и Роуз… — Она вытерла слёзы и испачкала руку кровью. — Я попыталась помешать им сегодня, но опоздала. Они убили Тома. Он ещё ребёнок. — По её лицу снова потекли слёзы, и она яростно их стёрла.

— Мне жаль, — сказал я. Девочка меня не слушала.

— Они за всё заплатят. Я заставлю их заплатить. Я готова спуститься в ад ради этого. Я их всех убью. — Она встала и бросила полный ненависти взгляд в сторону парка. Потом посмотрела на дома на его южной окраине. Я вспомнил, как она висела в воздухе у окна одного из этих особняков.

— Там живёт кто-то из инквизиторов? — спросил я, рассматривая роскошное здание.

— Нет. — Выражение её лица смягчилось. — Тот, кто там живёт, никому не делал зла. Его единственное преступление состоит в том, что он женился на трусливой твари. — Теперь её голос звенел от гнева. — На слабой лживой сучке, которой не стоило появляться на свет. Нужно было ещё тогда стереть её с лица земли.

Пока она говорила, что-то изменилось. Запах жжённой извести усилился до тошнотворной кислой вони. Он был таким знакомым, что старые раны на спине отозвались болью от воспоминаний. Точно так же пахло от Сариэля, когда он применял атакующую магию.

— Если хочешь сделать доброе дело, проследи, чтобы инквизиторы забрали его из дома.

Девочка на меня не взглянула. Она выдернула из-за пояса нож и плюнула на лезвие. Сталь тут же потемнела и вспыхнула огнём. Она с силой метнула нож. Со свистом рассекая воздух, он влетел в окно второго этажа. В следующее мгновение внутри взметнулось жёлтое пламя, вырываясь сквозь черепицу и выбивая стёкла. В воздухе вились клубы чёрно-фиолетового дыма.

Я повернулся к девочке, но она уже летела прочь от собора в тёмное ночное небо. Инквизиторы бросились к горящему особняку. Я наблюдал. На улицу стали выводить людей, большей частью прислугу. Балки крыши обрушились, и вверх взметнулся фонтан огня. Я парил в потоках горячего воздуха.

Несмотря на густой дым и сильный жар, я узнал человека, которого вывели из дома последним. Я еще раз взглянул на языки пламени. Лучи прожекторов безуспешно пытались пробить завесу дыма. В толпе среди криков и суеты стоял Эдвард Тальботт, в одной ночной рубашке, и смотрел, как огонь поглощает его дом.

Глава восьмая: Дым

О Джоан Тальботт я знал только, что её Блудные друзья умирают один за другим. А теперь горит дом её мужа. Казалось, всё живое гибнет вокруг этой женщины, близкие ей люди исчезают с лица земли, а она так и остаётся загадкой.

Одежда пропахла огнём и дымом. Этот запах стоял в волосах, во рту и в носу, он впитался в кожу, словно аромат духов. Не замедляя шаг, я потёр лицо. Мне хотелось спокойно и обстоятельно всё обдумать. Произошло слишком много всего. И слишком быстро.

Нужно выяснить о Джоан Тальботт как можно больше. Чем именно она занималась вместе с Добрыми Согражданами? Куда она исчезла? Каким образом связана с убийством Питера Роффкейла? И за что маленькая Блудная так её ненавидела?

Мысли двигались по кругу, я ни на чём не мог сосредоточиться. Меня мучили вопросы без ответов, но я очень устал и думал обо всём как-то отстранённо. Казалось, я упускаю что-то важное, но никак не могу понять, что именно.

Я прокручивал в уме разные варианты, не потому что надеялся разрешить головоломку, а, скорее, чтобы отвлечься. Я глубоко вздохнул. Мне вдруг почудился запах горящего дерева и жар пламени. Пепелище на месте дома Эварда Тальботта осталось далеко позади. Почему-то в памяти всплыл Сариэль. Всё, касающееся огня, напоминало мне о нём. Дым преследовал меня, будто призрак, и никак не шёл из головы.

Я так долго и старательно старался не думать о Сариэле, что почти обо всём позабыл. На самом деле я хотел в это верить, потому и лгал себе.

Но сейчас будто сам воздух был насыщен его присутствием. Всё, что я видел или к чему притрагивался, говорило мне о нём.

Шипение и хлопки газовых ламп напоминали, как он шептал проклятья в спину учителям. Засыпая у меня на плече, он тоже что-то шептал. Мяуканье котов вдруг воскресило в памяти ночь, когда мы впервые занимались любовью. Это случилось в каком-то переулке. Мы оба были тогда совсем неопытными.

Даже лёгкий бриз, кажется, донёс его запах. Я закрыл глаза и принюхался. Сквозь вонь конского навоза с улицы просачивался до боли знакомый аромат. Я открыл глаза. Дело было не только в моём разыгравшемся воображении. Присутствие Сариэля ощущалось в дыхании ветра. Он находился где-то недалеко.

Всё это время я неосознанно двигался к нему. Я шел за запахом, пытаясь сосредоточиться на чём-нибудь другом. Такова моя лживая натура: даже с самим собой я не могу быть честным.

В тёмном небе плыли облачка сигаретного дыма. Я уверенно последовал за ними. У меня превосходное обоняние даже по меркам Блудных. Сариэля я обнаружил задолго до того, как он заметил меня. Он не спеша шагал по улице Мясников с таким видом, будто она вся принадлежит ему. В пальцах он сжимал сигарету. Ветер шевелил полы его длинного зелёного пальто, сзади развевался тёмный шарф. Сариэль выдыхал дым, что-то едва слышно нашёптывая. Серые кольца стелились перед ним, и он шел за ними следом.

Он был прекрасен. Раньше я воспринимал его внешность как должное. Его грациозные движения и умные глаза казались мне такими знакомыми, что я не осознавал, как необычно он выглядит. Я не понимал, почему директор в Святом Августине запрещал Сариэлю «строить всем глазки». Он был самим собой, и я его любил. Только теперь я увидел, как он красив. В то же время, я обратил внимание, что когти Сариэля остро заточены, а на лице застыло надменное выражение.

Он затянулся сигаретой. Кончик вспыхнул красным. Запрокинув голову, Сариэль выдохнул вверх. Я услышал, как он прошептал моё имя, и меня слегка коснулось его дыхание.

С его губ снова слетело облачко дыма. Оно изгибалось и скручивалось на ветру, но всё равно стремилось к тому месту на крыше, где сидел я. Сариэль проследил взглядом за сизой струйкой и, наконец, заметил меня. Он медленно направился в мою сторону, внешне совершенно спокойный. Выдавали его только слова, которые он напряжённо повторял.

Клубы дыма окутали меня. Они были тёплыми и мягкими, будто ласковые пальцы. Они щекотали обнажённую кожу груди и живота. Сариэль, улыбаясь, взлетел на крышу.

— Здравствуй, Белимай, — сказал он, бросая окурок вниз, на грязную улицу. — Позволь к тебе присоединиться.

— Как пожелаешь, — ответил я.

Сариэль опустился на черепицу и прислонился к кирпичной трубе. Несколько мгновений мы молча смотрели друга на друга.

— Как спина? — спросил он, раскуривая новую сигарету.

— Нормально, пока я о ней не вспоминаю.

— Ты крепче, чем кажешься, — заметил он, хмурясь и делая затяжку.

Я следил, как дым, который он выдыхает, извиваясь, исчезает в небе.

— Ты меня искал? — спросил я наконец.

— Неужели так заметно? — хмыкнул он и добавил: — Мне нужно кое о чём с тобой поговорить.

— Правда? — Я слегка склонил голову. — И о чём же?

— О чём-нибудь. О чём угодно. Мне хотелось услышать от тебя что-нибудь помимо «до свидания».

В голову не приходило ничего, кроме язвительного ответа, так что я смолчал. Сариэль докурил и раздавил окурок о черепицу.

— Ты не собираешься упрощать мне задачу, да?

— Какую задачу? — Я следил, как последние струйки дыма растворяются в ночном воздухе.

— Не надо, Белимай, — произнёс он. — Если сердишься, так и скажи. Накричи, но не разговаривай со мной, как с чужим. Не притворяйся, будто я просто прохожий с улицы, которого ты знать не знаешь.