Нечего терять - Страница 3

Он снова стал ждать.

Посетители по очереди поворачивались и открыто разглядывали его, а потом отворачивались. Официантка сделала очередной медленный обход зала, причем она смотрела куда угодно, но только не на Ричера. Он стоял спокойно, пытаясь оценить ситуацию в свете того, что хранилось в его мысленной базе данных, и понять, что происходит. Затем у него закончилось терпение, он прошел мимо таблички в зал и уселся в одиночестве за столик на четверых. Со скрежетом пододвинул стул и устроился поудобнее. Официантка проследила за ним взглядом и отправилась на кухню.

Она больше оттуда не вышла.

Ричер сидел и ждал. В зале царила тишина. Никаких разговоров, вообще ни единого звука, если не считать стука вилок и ножей по тарелкам, причмокивания жующих людей, звона чашек, осторожно опускаемых на блюдца, скрипа деревянных ножек стульев под телами, меняющими положение. Эти тихие звуки эхом разносились по громадному помещению, выложенному плиткой, и вскоре стали казаться оглушительными.

Почти десять минут ничего не происходило.

Затем перед рестораном остановился старый пикап с открытым кузовом. Через пару секунд из машины на тротуар выбрались четверо мужчин. Они сгруппировались в плотное маленькое подразделение, помедлили мгновение и вошли внутрь. Снова замерли на пороге, оглядели зал, отыскали свою мишень и направились к столику Ричера. Трое сели на свободные стулья, а четвертый встал у стола так, чтобы помешать Ричеру уйти.

Каждый из этой четверки был весьма солидных размеров: самый низкий – примерно на дюйм меньше шести футов, а самый легкий – на унцию тяжелее двухсот фунтов. У всех костяшки пальцев размером с грецкий орех, широкие запястья и предплечья с мощными мышцами. У двоих были сломаны носы, и ни один не мог похвастаться полным набором зубов. Они показались Ричеру слишком бледными и не совсем здоровыми. Казалось, будто они давно не мылись: серая грязь въелась в складки кожи, блестевшей точно металл. Все были в полотняных рабочих рубашках с закатанными до локтей рукавами. Всем четверым от тридцати до сорока лет. И от них явно не стоило ждать ничего хорошего.

– Мне компания не нужна, – сказал Ричер. – Я люблю есть в одиночестве.

Мужчина, стоявший около стола, был крупнее остальных, наверное, на дюйм и десять фунтов.

– Ты есть не будешь, – заявил он.

– Не буду? – спросил Ричер.

– По крайней мере, здесь.

– Я слышал, что это единственное заведение в городе.

– Правильно слышал.

– И что?

– Тебе пора уходить.

– Уходить?

– Отсюда.

– Откуда?

– Из ресторана.

– Не хочешь объяснить почему?

– Мы не любим чужаков.

– Я тоже, – сказал Ричер. – Но мне нужно где-то поесть. Иначе я стану таким же изможденным и худым, как вы, ребята.

– Шутник.

– Просто называю вещи своими именами, – пояснил Ричер и положил локти на стол.

Он имел преимущество в тридцать фунтов и три дюйма перед самым крупным из них, а об остальных троих и говорить не стоило. А еще он готов был побиться об заклад, что у него больше опыта и немного меньше запретов, чем у любого из них. Или чем у всех четверых, вместе взятых. Однако в конечном итоге, если до этого дойдет, придется противопоставить свои триста пятьдесят фунтов их общим девятистам. Не слишком хорошие шансы. Но Ричер ненавидел поворачивать назад.

– Мы не хотим, чтобы ты тут болтался, – сказал крупный парень.

– Ты путаешь меня с кем-то, кого волнуют твои желания.

– Тебя здесь не обслужат.

– Правда?

– Даже не надейся.

– Ты можешь сделать заказ для меня.

– И что потом?

– Потом я съем твой ланч.

– Шутник, – повторил тот. – Ты должен немедленно уйти.

– Почему?

– Просто уходи.

– А у вас, ребята, имена есть? – спросил Ричер.

– Тебе их знать не нужно. И ты должен уйти.

– Вы хотите, чтобы я ушел, а я желаю услышать это не от вас, а от хозяина заведения.

– Мы можем это устроить.

Амбал, стоявший возле стола, кивнул одному из своих напарников, тот с шумом отодвинул стул, встал и направился на кухню. Через минуту он вернулся вместе с мужчиной в грязном переднике и с полотенцем в руках. Тот не производил впечатления человека, чем-то озабоченного или испуганного. Он подошел к столу, где сидел Ричер, и выпалил:

– Я хочу, чтобы вы покинули мой ресторан.

– Почему? – спросил Ричер.

– Я не обязан вам объяснять.

– Вы хозяин?

– Да, хозяин.

– Я уйду после того, как получу чашку кофе, – сказал Ричер.

– Вы уйдете прямо сейчас.

– Черный, без сахара.

– Мне не нужны неприятности.

– Они у вас уже намечаются. Если я получу чашку кофе, то уйду отсюда. Если же нет, эти ребятишки могут попытаться вышвырнуть меня вон, и тогда остаток дня вы будете отмывать кровь с пола, а завтра вам придется покупать новые столы и стулья.

Мужчина в переднике ничего не ответил.

– Черный, без сахара, – повторил Ричер.

Мужчина в переднике постоял какое-то время, затем отправился на кухню. Через минуту официантка принесла чашку с блюдцем. Она резко поставила ее перед Ричером, и часть содержимого пролилась на блюдце.

– Приятного аппетита, – сказала она.

Ричер поднял чашку и вытер ее дно о рукав рубашки. Поставил чашку на стол, вылил в нее кофе из блюдца, снова водрузил чашку на блюдце и сделал глоток.

«Неплохо», – подумал он. Кофе был немного слабоват, слегка переварен, но в остальном оказался вполне приличным. Лучше, чем в большинстве обычных кафе, хуже, чем в большинстве привилегированных заведений. Иными словами, ровно посередине. Чашка являла собой чудовище из фарфора с краями толщиной в три восьмых дюйма. Слишком широкая и мелкая и слишком толстая – из-за этого кофе остывал очень быстро. Ричер не был ярым поклонником тонкого фарфора, но считал, что сосуд должен служить своему содержимому.

Четыре типа так и остались возле стола. Двое сидели, двое стояли. Не обращая на них внимания, Ричер пил кофе, сначала не спеша, потом быстрее, когда напиток начал остывать. Осушив чашку, он поставил ее на блюдце и медленно отодвинул от себя к самому центру стола. Затем быстро сунул левую руку в карман, и четверка, сторожившая его, подпрыгнула на месте. Ричер достал доллар, разгладил и положил под блюдце.

– Ну что, пошли, – сказал он.

Мужчина, стоявший ближе всего к столу, отступил в сторону, пропуская его. Ричер со скрежетом отодвинул стул и встал. Все одиннадцать посетителей внимательно за ним наблюдали. Он аккуратно отставил стул, обошел стол и направился к двери, чувствуя, что все четверо последовали за ним. Он слышал, как их подошвы шуршат по полу. Выстроившись гуськом, они прошли между столами, мимо конторки и таблички на ней. В зале царила тишина.

Ричер толкнул дверь и вышел на улицу. Светило солнце, но воздух был прохладным. Тротуар был выложен квадратными бетонными блоками размером пять на пять футов, швы между ними, шириной в дюйм, заполняло что-то черное.

Ричер повернул налево и сделал четыре шага, чтобы отойти от припаркованного пикапа, затем остановился и встал так, что солнце оказалось у него за спиной. Его четыре противника выстроились перед ним в линию, и в результате получилось, что солнце светит им в глаза. Крупный парень, что стоял у стола, сказал:

– А теперь уходи.

– Я ушел, – ответил ему Ричер.

– Из города.

Ричер ничего не сказал.

– Поверни налево, и через четыре квартала выйдешь на Главную улицу. Когда до нее доберешься, поворачивай направо или налево, на запад или на восток. Нам без разницы. Просто не останавливайся, и все.

– Вы продолжаете здесь заниматься этими вещами? – спросил Ричер.

– Какими вещами?

– Выгоняете людей из своего города.

– Именно так мы и поступаем.

– А не хотите рассказать почему?

– Мы не обязаны тебе ничего объяснять.

– Я только что сюда пришел, – проговорил Ричер.

– И что?