Небоскреб - Страница 52

Между пятым и четвертым этажами его остановила туча пыли, летевшая вверх откуда-то из недр здания. Ступеньки сотрясались так яростно, что ему пришлось бросить дипломат и вцепиться в перила обеими руками. Сквозь нарастающий грохот он услышал новый звук, свидетельствующий о более реальной угрозе, – хруст, перемалывание и разлом бетона прямо под ним, этажом ниже.

Залиян наклонился, чтобы подобрать дипломат, но тот упал слишком далеко, в неожиданно открывшуюся трещину. Сквозь поднимающуюся пыль Залиян видел, как он, подпрыгивая на колышущемся пласте гравия и кусках бетона, полетел вниз, где все, казалось, кипело, словно лава в кратере. Пролет нижних ступенек отломился, и Залиян оказался стоящим на самом краю. Он вскарабкался на несколько ступенек вверх, с трудом веря, что потерял такую крупную сумму денег. Потом повернулся и побежал вверх на следующую лестничную площадку. Два больших куска стены за его спиной обрушились с оглушающим ревом, сбив его с ног и похоронив под собой ступеньки, на которых он только что стоял. Здание и оседало, и опрокидывалось одновременно, а нижние этажи вместе с лестницей разрушались снизу вверх.

Залиян рвался вверх изо всех оставшихся у него сил, убегая от разрастающегося обвала, который будто бы прогрызал себе путь к нему, словно огромная пасть. Его старые ноги уже не годились для такой задачи. Это чудовище побеждало. Он уже почти добрался до площадки пятого этажа, надеясь убраться с лестницы и попытаться найти какое-нибудь окно, чтобы выпрыгнуть наружу, когда под его правой ногой обвалилась ступенька, и от резкой нагрузки левая нога подогнулась. Он отчаянно вцепился в перила, изо всех сил пытаясь подняться, прищурившись из-за поднявшегося вокруг него облака пыли, и даже попытался избавиться от мысли, что это конец. Но даже если ему и удалось бы втащить себя на лестничную площадку, с ним все было бы кончено. Даже если бы его ноги, сердце и легкие были молоды и сильны, ему все равно бы не удалось обогнать стремительно развивающееся разрушение.

Площадка пятого этажа с сохранившейся частью ступенек под ней оторвалась цельным куском и упала вместе с Залияном на колеблющийся внизу завал. Огромные бетонные плиты оторвались от стен и упали сверху, словно могильные камни. Одна из них раздавила ноги Залияну, другая – бедра и туловище, а третья обрушилась на голову и плечи.

Мимо статуи Свободы, вверх по Ист-Ривер, через реку Гарлем, от одного берега до другого, потом под мост Джорджа Вашингтона и вниз по Гудзону таков последний этап экскурсии вокруг острова Манхэттен. Для прогулочного катера кольцевой линии сейчас было отличное время, он шел по течению Гудзона, направляясь к месту своего старта у 83-го пирса, рядом с 43-й улицей.

Неустанный монотонный голос из громкоговорителя не отвечал настроению шестидесяти насквозь промокших от дождя и не защищенных от ветра туристов. Но экскурсовод пытался развлечь их.

– Это самый лучший вид на Рокфеллеровский центр и на новые стеклянные небоскребы центра города, который мы можем вам предложить. Отличное зрелище, не так ли? В особенности, когда город омыт дождем и так весь и сияет на полуденном солнце. Бьюсь об заклад, вы сейчас рады, что не отказались от этой прогулки! Даже и не спорьте! Теиз вас, кто смотрит в сторону Джерси, могут взглянуть на юг и увидеть Хобокен, где родился Фрэнк Синатра. А со стороны Манхэттена, и тоже к югу, вы можете увидеть позолоченную пирамиду, венчающую здание нью-йоркской страховой компании, что может напомнить вам о древнем Египте... или о Юкатане, если среди вас есть представители племени майя. Когда мы отправлялись в путь, я уже это вам показывал, а следовательно, мы сделали круг и завершили плавание вокруг крупнейшего в мире скопления финансовых, культурных, галантерейных и, если угодно, гастрономических богатств. Сейчас слева, напротив нас, еще один небоскреб с позолоченной пирамидой наверху, здание Залияна. При таком освещении создается впечатление, будто оно тонет и опрокидывается. Пирамида Залияна показывает, что архитектура движется по кругу, совсем как наш прогулочный катер кольцевой линии. Разумеется, оно не на самом деле тонет и опрокидывается... или... или на самом деле? О мой Бог, да неужели? Леди и джентльмены, я... Боже мой, это невозможно... я думаю, что мы с вами наблюдаем... Бога ради, это же... я...

Шестьдесят туристов судорожно глотали воздух, а здание Залияна медленно клонилось на восток. Когда его верхние этажи столкнулись со стоящим позади него зданием, раздался величественный раскат грома, а крохотные огоньки, рожденные солнечными бликами в падающих осколках стекла, напоминали град из тысячи золотых монеток.

Из окон квартиры в башне Галакси на джерсийском берегу Коретте Кантрелл тоже открывался отличный вид на центр города. Равно как и шоферу такси, стоявшему рядом с ней с двумя чемоданами в руках, которые она только что закончила упаковывать. Они стояли, не в силах оторваться от окна, наблюдая, как здание милях в двух от них медленно оседает и скрывается из виду, словно шест, воткнутый в зыбучий песок. В ошеломленном молчании они смотрели, как на их глазах меняется силуэт города. Это было невероятно, но привычный ориентир куда-то улетучивался, будто существовал только в их воображении. Он исчезал, словно отлетающая наклейка, словно сорняк, утягиваемый сусликом в свою нору.

Чемоданы выскользнули из рук таксиста и грохнулись на пол.

– Спятил я, что ли? Или выжил из ума, черт побери?

Коретта медленно опустилась на колени.

– Кажется, я только что потеряла работу.

– О, ну это... О Господи! Вы представляете, что теперь станет с уличным движением?

Грибовидная туча пыли поднялась над горизонтом.

Направление крена объяснило Митчеллу, что нижние этажи, не способные выдержать угловые нагрузки, рушились сами на себя. Как та дымовая труба, подумал он, они опускались, когда крошилось основание. Сначала Митчелл замедлил шаг, потом остановился, обхватив рукой талию Кэрол. Даже если бы они мчались сломя голову, то смогли бы спуститься еще на два-три этажа, прежде чем здание перейдет в свободное падение, и, возможно, прибежали бы прямо к тому разрушению, которое пожирало здание внизу.

– Что... что случилось? – спросила Кэрол.

Ее голос тонул в грохоте, но он разобрал это по губам.

– Дальше мы не сможем идти.

– А где мы?

– На одиннадцатом этаже.

Этаж-то был 11-й, но если его предположение верно, то, возможно, на самом деле оставалось всего четыре-пять этажей до земли, и это расстояние все время сокращалось. Он подумал об измерительной аппаратуре внутри той обвалившейся дымовой трубы, которая почти не была повреждена, потому что находилась близко к оси вращения. Они с Кэрол тоже воспользуются этим.

Пол уже накренился градусов на двадцать – двадцать пять. Митчелл повел Кэрол вниз по склону, к восточной стене. Когда здание ударится о землю, восточная стена станет полом, и их бросит на него. Но воздействие удара будет сильно уменьшено из-за сокращения расстояния до нуля. Он снял с себя куртку и сделал из нее что-то вроде подушки, а потом помог Кэрол сделать то же самое. Он отдал ей свой носовой платок и велел дышать через него, чтобы защитить легкие от пыли, которая, безусловно, окутает их.

Когда они прижались к стене, уткнувшись головами в свои самодельные подушки, вращение усилилось. Митчелл прикрыл голову Кэролл руками и плечами насколько смог: если при ударе о землю обрушится противоположная стена и упадет на их спины, то, возможно, ей удастся выжить.

– Держись покрепче, – сказал он, – мы уже поехали!

И почувствовал, как пальцы Кэрол сжали его руку.

Обхватив руками и ногами шпиль на верхушке пирамиды и плотно закрыв глаза, Рон Ярагоски прислушивался к свисту ветра в ушах. С головокружительной скоростью его несло куда-то на восток. Когда здание Залияна столкнулось с башней Гарнера, Рона катапультировало в пространство, словно камень из рогатки. По траектории, направленной под углом вниз, он пролетел над более низким зданием, потом над театром Гершвина и врезался в стену здания кинокомпании «Парамаунт» на уровне 38-го этажа. Выбив телом стекло, он заскользил по полу с силой пушечного ядра, оставляя за собой прямую, как стрела, полоску крови и разбрасывая конторскую мебель во всех направлениях. И тем не менее сила инерции оказалась так велика, что, пролетев всю комнату насквозь, он вылетел в окно на противоположной стороне. И теперь его тело парило на высоте 35-го этажа над театром «Зимний сад», занимавшим коротенький отрезок квартала между Бродвеем и 7-й авеню. Упав, он пробил крышу и рухнул прямо на сцену. Если измерять только по горизонтали, то комок плоти и раздробленных костей, который когда-то был Роном Ярагоски, проделал путь в 900 футов.