Небо в кармане 2! (СИ) - Страница 9

Говорю генералу, смотрю одним глазом на его реакцию. А он глаз не сводит с наплывающих палаток, и всё равно ему на снижение и перегрузки. Раз так, то немножечко позволяю себе лишнего. Но, совсем немножечко, капелюшечку!

— Цель выбрана! Вон та палатка, — показываю рукой на одну из многих, и генерал кивает в ответ. Заинтересовался мой пассажир очень сильно, даже вперёд наклонился, насколько ремни позволяют, вниз во все глаза смотрит.

Перед самим лагерем отдаю ручку от себя и резко ныряю вниз. Вывод! Летим метрах на двадцати, даже на моём самолётике с детским моторчиком скорость очень ощутимая. И она завораживает!

Что-то я увлёкся…

Отмеченная палатка уползает под винт, азартно кричу:

— Сброс! Пошли бомбы! — и следом. — Уходим…

Несколько секунд летим по прямой и в горизонте, проносимся над границей палаточного лагеря, и только тогда плавно беру ручку на себя. Лезу вверх, пока есть скорость, подскакиваю метров на сорок-пятьдесят и перехожу в горизонтальный полёт. Скорость ощутимо упала, не нужно дальше рисковать. Главное, конструкция показала свою надёжность, всё выдержала, генерал…

Повернул голову, а пассажир мой пребывает в явном восторге! Значит, генерал тоже в полном порядке. Можно возвращаться…

— Домой? — уточняю на всякий случай. Мало ли ему ещё какая интересная идея в голову придёт?

— Да, голубчик князь, уважили старика, за столько лет впервые к богу ближе стал. Теперь можно и на землю вернуться, — тут же откликается.

Не пришла идея… А жаль, мне и самому понравилось так летать.

Над городом прошли на той же высоте, а что такое полсотни метров, когда крыши домов и верхушки деревьев вот они, рукой дотянуться можно! И ничего не страшно, глазомер у меня отличный, рука не дрожит, ничего сложного в таком полёте не вижу…

Зато как моему пассажиру интересно с такой высоты всё рассматривать! Глаз от проносящихся под крылом улиц не отрывает. Только что рукой не машет мелькающим внизу людям. А ведь явно успевает узнать кого-то из горожан, вон как на сиденье своём то и дело ёрзает, порывается в окошко рукой помахать, да каждый раз себя останавливает. Привык к самоконтролю, похоже, но и он в такой необычной ситуации явно даёт сбой.

Сходу сесть не получилось, народ по улице разбрёлся, устали нас дожидаться. И оцепление расслабилось, забило на свои обязанности. Пришлось ещё больше снизиться, приблизительно вполовину от прежнего и пройти над улицей, разогнать зевак в стороны. Зато какую пыль за собой подняли, загляденье просто!

Развернулся над парком, чуть было по верхушкам вековых сосен законцовкой крыла не чиркнул, успел поддёрнуть машину. Опасался снова поднять стаю ворон, но обошлось. Похоже, улетели куда-то в другое место людям на головы гадить, мстить за нарушенный дневной сон.

Вышел на прямую, подкорректировал туда-сюда кренами, придержал педалями и встал чётко на посадочный курс. Посмотрел, куда поднятую мной пыль сдувает, определился со сносом на посадке. Ветерок, так получается, боковой, слабый, дует от театра, мне не помешает, поэтому садиться будем сходу, сейчас.

Иду на посадку, улица уже приведена в порядок, зеваки по краям стоят двумя шеренгами, лишь у театра так и продолжает кучковаться ближайшее окружение градоначальника. Собрался. Что такое два десятка метров высоты? Ничто! Моргнул пару раз, и нет уже их.

Прошли над границей парка, тут же опустил нос вниз, выбрал точку начала выравнивания. Прикрылся от ветра левым креном и только прикрылся, не больше и не меньше. Если больше, то тут же уйду влево от дороги. Возвращайся потом на неё, корячься. А если меньше, то ветер мигом снесёт самолёт в правую сторону.

Обороты прибрал, за скоростью слежу, контролирую её по поведению машины, по тому, как она на ручке ощущается. Не виснет ли? Не проседает, не вспухает ли?

Идём прямо в земной шар! Наплывает пыльная дорога, приближается уверенно и неудержимо, уже всё лобовое стекло заняла. Ещё чуть-чуть…

Пора! Обороты на малый газ, самолёт тут же едва заметно просел, пришлось поддёрнуть его на ручке, уменьшить вертикальную скорость и увеличить тангаж.

С падением скорости самолёт быстро пошёл вниз. Мастерство на посадке в том и заключается, чтобы подвести машину к земле с наименьшей вертикальной скоростью и в точно заданном месте сесть без перегрузок, без ударов и подпрыгиваний.

Уменьшил уголок и начал добирать, добирать ручку. Чтобы не сесть боком и не заломать стойку шасси, перед касанием убрал крен, развернул самолёт педалью по дороге. Немного поспешил, ошибся с определением высоты — нас с выбранной осевой в правую сторону, на людей, сносить начало.

Замер, не стал ни крен увеличивать, ни педаль тискать. Чувствую, что до земли остался какой-нибудь сантиметр или того меньше, так что успеем приземлиться! Наверняка в какую-нибудь ямку угодили…

Так и вышло. Ушли в сторону максимум на полметра и тут же колёсами землю поймали! Ширкнули тихонечко, потом сильнее тряхнуло. И покатились! Пока рули работают, вернулся на середину дороги, подальше от людей. В конце пробега развернулся на сто восемьдесят, покатился обратно к театру. А там комитет по встрече наплевал на оцепление, всю дорогу перегородил! Ну и что тут скажешь, когда в толпе сам градоначальник с генералом присутствует. И начальником полиции…

Чертыхнулся вслух, кран подачи топлива перекрыл, зажигание выключил. Моторчик заглох, прокатились ещё немного и остановились.

Пассажир мой на меня покосился:

— Что-то случилось?

— Нельзя никому на дорогу выходить, пока самолёт не остановится, пока мотор не заглохнет.

— Почему? Всё же хорошо получилось?

— А если бы я в этот момент отвлёкся? С вами разговаривал или в сторону смотрел? Порубили бы в капусту винтом градоначальника вместе с губернатором!

— Так уж и порубили бы! — говорит мой пассажир. Но вижу, что противоречит чисто потому, чтобы за собой последнее слово оставить, а сам хмурится. Похоже, понял всё и кое-кому хвоста точно накрутит.

Ну и ладно. И впрямь, что это я разошёлся? Ну вышли встречать на дорогу, ничего же не случилось? Успели остановиться и заглушить мотор вовремя, ну и хватит об этом.

Смотрю, мой пассажир плечами передёрнул, словно от озноба и сразу на меня покосился, сделал вид, что это не оттого, что замёрз, а от полноты впечатлений. Тут же принялся меня нахваливать:

— Не то, чтобы я вам не верю, но неужели вы, князь, и впрямь сами изобрели этот свой самолёт?

— Сам, — отвечаю, а сам с замком ремней вожусь, заело там что-то. Справился всё-таки, расстегнул и откинул в сторону оба конца. — Мастеровые помогали, столяры и кузнецы, без них ничего бы не получилось.

— И что вы дальше намереваетесь с ним делать?

— Прилечу в столицу, там нас уже ждут. Устроим людям праздник, полетаем над городом, разбросаем рекламные листовки. И поставлю его в ангар до поры до времени.

— Почему? Ах, да, я и забыл! Вы же в училище намереваетесь поступать? А в какое?

— В Михайловское, — отвечаю. Скрывать мне нечего. — Семейные традиции…

— Традиции, понимаю, — кивает генерал и задумывается.

Распахиваю дверку, в салон врывается жара, жужжат надоедливые мушки, бьётся в стекло шальной ополоумевший слепень. Но вылезать не собираюсь, жду, что мне пассажир высокопоставленный скажет. Спинным мозгом чую, есть у него для меня такое предложение, от которого не отказываются!

— Так когда, Вы говорите, улетать собираетесь? — очнулся генерал.

— Намеревался сегодня… — начал говорить.

Но генерал не позволил мне закончить начатую фразу:

— Никаких сегодня! — воскликнул и привстал. Собрался нависнуть надо мной, дабы придавить авторитетом, да забыл, что находится в тесной кабинке. Ну и приложился темечком о потолок, даже в шее у него хрустнуло. Фуражка слетела, на колени упала. Успел её подхватить, а то генерал сразу же обратно плюхнулся, матернулся от всей души и тут же поспешил извиниться. — Простите, князь, видит Бог, не хотел.