Небо далеко СИ - Страница 1

Небо. Бесконечное бездонное небо вокруг. Небо вокруг меня, небо вверху, внизу. Небо внутри меня. Небо – это я. Везде одно небо. И это непередаваемо прекрасно. Ощущение невыразимого восторга живет во мне постоянно. Разве можно потерять его? Разве можно потерять это небо, если оно – во мне? Пусть я стану человеком, и мне будет страшно и больно, но небо навсегда останется со мной. Не может быть по-другому.

Не может.

Не может…

ПРОЛОГ

Одиннадцатый день Месяца Гроз

«Всяк человек смертен. Он рождается по воле матери Жали, проводит на земле свой век, кому сколько отпущено, и уходит в нетление, где его принимает опять мать-земля Жаль. Почему боги установили такой порядок, никто не знает, но так было древе, есть сейчас и будет всегда. А те люди, которые не хотят умирать, значит идут против богов. Таких людей надо изобличать и бросать в поруб, дабы не смущали они остальных смертных».

 Нельзя оправдаться, когда тебе не верят. Если бы он мог крикнуть: «Я невиновен».

 Хотя что же это он. Он повторял это много раз, но его словно не слышали. Барн стоял на коленях в большой зале, цепенея от ужаса. И больше всего его пугала даже не близкая смерть, а вот эта самая невозможность оправдаться. Ему не верили. Не верили! Все существо внутри него орало, вопило: «Я чист. Я честен. Я предан моему Правителю». Но что было сделать, чтобы крик этот услышали?

Правитель, нагнувшись над ним, что-то кричал ему в лицо, вероятно, о чем-то спрашивал, но Барн не мог сложить звуки в понятные слова и лишь шептал: «Я невиновен, я невиновен». Он пытался ухватиться за ускользающее сознание, но это ему никак не удавалось. Если бы кто помог ему, если бы кто помог...

Из-за плеча Правителя показалось знакомое лицо. Кажется, это тиун Правителя. Да, это Немир. Этот человек один умел уговорить Правителя в минуты его гнева.

Вся душа несчастного, которая, казалось, давно валялась бездыханная где-то в пятках, вдруг снова расправила отяжелевшие крылья и устремилась навстречу неожиданной надежде. Барн не мог ничего сделать, не мог ничего сказать, он мог лишь стоять на коленях и, пожирая глазами приближающегося человека, посылать ему свою немую мольбу: «Помоги, помоги...»

Но Немир вдруг замер на полпути, словно задумавшись, идти ли ему дальше (кажется, Правитель что-то говорил ему — или нет?), и потом — о ужас! - сделал шаг назад и замер, слившись с безмолвной толпой мечистан, стоявших вокруг.

Правитель повернулся к Барну. В его руке что-то сверкнуло. Душа обреченного, ломая крылья, стремительно полетела вниз и разбилась вдребезги где-то в районе желудка. Удара меча Барн не почувствовал. Он понял, что умер, раньше, чем умер на самом деле. Его телесная оболочка, потерявшая опору, завалилась на бок так, будто никогда и не принадлежала живому человеку.

Правитель помедлил немного, потом аккуратно вытянул меч из тела. Толпа мечистан вокруг даже не колыхнулась. Безмолвные и до этого, сейчас они и вовсе превратились в безликую стену: ни шороха, ни вздоха... Да Правителя они и не интересовали, он вел себя так, словно был в зале один. Он совсем не смотрел в их сторону, он смотрел на тело. Смотрел, не отрываясь, будто ждал, что оно сейчас поднимется.

Но тело по-прежнему лежало на боку и не двигалось.

Правитель подождал немного, потом повернулся к толпе и посмотрел на своего тиуна. Немир тут же приблизился.

-   Проверь пульс.

Немир послушно пощупал возле сонной артерии.

-   Ничего.

-   Ну, что ж, подождем.

Около Правителя быстро появилось деревянное седало, и он, усевшись, принялся сосредоточенно вытирать с меча кровь полой кафтана, изредка взглядывая в сторону мертвеца. В напряженном ожидании прошло несколько минут. Вельможи, как и лежащий перед ними покойник, не подавали признаков жизни; Немир примерз к месту, возле которого его застиг последний приказ Правителя. Он стоял, опустив глаза в пол, и тоже не шевелился. В итоге, более-менее живым в огромной зале казался лишь Правитель. Он закончил свое важное занятие, прикрепил чистый меч на бок и кивнул Немиру:

-   Проверь.

Тот так же бесстрастно, как и в первый раз, прикоснулся двумя пальцами к шее покойника, потом для убедительности повторил операцию еще раз. Потом проверил зрачки и поднес к губам лежащего зеркальце, которое достал из кармана. Мертвец мертвее не стал, но и живее тоже. Немир покачал головой.

Правитель нервно поднялся:

-   Что, надо еще подождать?

-   Можно подождать, мой Правитель, но мне кажется, он холодеет.

Правитель опустился над телом и стал проделывать те же манипуляции, что до него проделал его тиун.

В это время двери залы раскрылись, впустив темноволосую женщину средних лет, одетую в широкие темно-синие платья. Она, ни слова не говоря, быстро подошла к Правителю и, чуть поклонившись ему, встала на колени перед телом. Наверняка покойный был бы польщен, зная, сколько людей (и каких людей!) уделяют внимание его останкам — женщина провела возле тела не менее десяти минут, что-то ощупывая и проверяя. Но, однако, вердикт ее, когда она поднялась, был вполне ожидаем: