Неблагоразумная леди - Страница 3
«Песни издалека» были рассказами в стихах, в основу которых легли впечатления молодого маркиза, приобретенные во время путешествий. Героя звали Эндрю Марвелман, что, было созвучно собственному имени автора Аллан Мерриман. Обстоятельства их жизни тоже были очень похожи: Эндрю Марвелман, молодой джентльмен, как и Мерриман, внезапно получает наследство, титул и соответствующие титулу почетные обязанности. Тайну составляли причины, побудившие обоих молодых людей оставить страну в самом начале карьеры, когда логичнее было бы остаться дома. Предполагалось, хотя точными данными никто не располагал, что в поспешном бегстве была замешана дама. Конечно, в поэмах часто упоминались знатные дамы и женщины прочих сословий, наряду со злодеями, интригами и всевозможными опасностями. Героинями стихов были девушки из гаремов, царевны и индийские принцессы, которые сменяли друг друга в зависимости от того, в какой стране оказывался герой. Он терпел то кораблекрушение, то покушение, то его чуть не пожирали дикие звери он пережил нападение мусульман, казаков и индейских вождей. Но самое трудное испытание ждало его в Англии, когда он был представлен в свете. Один остряк удачно заметил, что все мужчины в Англии испытывают к нему ревность, а все женщины влюблены в него. Дэмлер скромно возразил, что это сильное преувеличение – этими страстями прониклись только те леди и джентльмены, которые умели читать.
Изысканность лорда Дэмлера в сочетании с высоким положением и богатством делали его завидным женихом, даже если не принимать во внимание его поэтические заслуги, но дополнительный шарм ему придавали именно его поэмы и восторженные слухи, подготовившие почву для его триумфального прибытия на родину. Его имя уже было окружено таинственным ореолом, это распахивало перед маркизом двери и сердца. Когда в первый вечер приезда его имя объявили на балу принцессы Ливен и он прошествовал через комнату, чтобы засвидетельствовать почтение хозяйке дома, зал замер, не было слышно ни единого звука. Взоры всех присутствующих обратились к вошедшему. Гости не осмеливались даже дышать.
– Никогда не наблюдала ничего подобного с того случая, когда Бо Бруммель задал Олванли свой знаменитый вопрос о принце-регенте. Он спросил тогда: «Кто этот толстячок, с которым вы пришли?» – говорила впоследствии принцесса Ливен.
У Дэмлера была гибкая стройная фигура, широкие плечи, странствия закалили его. Любовные похождения и пережитые опасности оставили след некоторой усталости на его красивом лице, что в сочетании с загаром шло ему явно на пользу, ибо охраняло от опасности казаться слишком привлекательным. Единственное, к чему высший свет оказался не готов, была черная повязка, закрывавшая его левый глаз, которая, впрочем, ни в коей мере не портила общего впечатления, производимого внешностью маркиза. Напротив, это даже придавало ему особый шарм. Его сюртуки, манера пожимать плечами в определенных ситуациях и жестикуляция стали предметом тщательного подражания, но никто не решался надеть повязку на здоровый глаз или повредить глаз, чтобы иметь законное основание для подражания кумиру. Здесь маркиз сохранил уникальность.
Не прошло и минуты после прихода лорда Дэмлера, как принцесса поинтересовалась, что случилось с его глазом.
– Я спасался на каноэ от индейцев, и стрела угодила прямо в меня, мэм, – ответил он с улыбкой – К несчастью, я потерял девушку, которую пытался спасти, но глаз удалось сохранить. Через несколько месяцев смогу снять повязку.
– Не спешите с этим, – отозвалась принцесса быстро. – Пусть дамы привыкнут сначала к одному опасному оку, два для них могут представить слишком тяжелое испытание.
– Вы очень добры, принцесса. Но подумайте, если бы в моем распоряжении были оба глаза, я бы смог рассмотреть вас в два раза лучше. – Он окинул высокую особу восторженным взглядом.
– А вы шалун, милорд, – защебетала она, совершенно покоренная маркизом.
– Вы правы, мэм, но, умоляю, никому не открывайте этого секрета, не то вы отпугнете всех леди, – засмеялся он, и вскоре дамы окружили его плотным кольцом.
Ни одно изысканное собрание света не видело подобной сенсации после того случая, когда принц Уэльский давал бал в честь короля Франции Луи в Карлтон-хаус. Внимание всех гостей было приковано к маркизу, каждый хотел подойти поближе и прикоснуться к новой знаменитости. Возникла давка, и принцесса вынуждена была увести лорда Дэмлера в отдельный кабинет и запереть дверь, чтобы уберечь его волосы, которые обожатели пытались, выдернуть на память, а также черный вечерний сюртук, которому грозила не менее печальная участь.
– Мне казалось, что я возвращаюсь в цивилизованный мир, – заметил маркиз принцессе, а она затем передала слова, вернувшись в залу. – А у меня создается впечатление, что здесь собрались дикари. Вы должны были предупредить меня, принцесса, я бы прихватил пистолеты.
– Вам нужны не пистолеты, а телохранитель, – сказала принцесса. Вскоре оказалось, однако, что одного телохранителя недостаточно, пришлось завести двух. Когда Дэмлер прогуливался по Бонд-стрит или ездил верхом в парке, его сопровождали два человека, каждый под два метра ростом, с плечами, широкими, как дверной проем. Даже таким великанам приходилось здорово потрудиться, чтобы сдерживать натиск толпы. Один из молодых людей был черный, как смоль, нубиец, другой – рыжеволосый и веснушчатый шотландец. Оба сопровождали маркиза повсюду, но в обществе скоро поняли, что их знатный соплеменник терпеть не может посягательств на свою личность. Когда собратья заявляли претензии на его физический комфорт, он просто исчезал. Колоритное трио давало богатую пищу карикатуристам. Известный в Лондоне рисовальщик шаржей Гилрей изобразил дюжих молодцев в образе ангелов-хранителей Дэмлера с крылышками и нимбами, эти рисунки украшали витрины крупных магазинов.
Естественно, что общество остро интересовал вопрос, кому из представительниц прекрасного пола выпадет счастье привлечь внимание лорда Дэмлера. Вел он себя очень неосторожно: начинал ухаживать за одной из богатых наследниц, появлялся с ней в опере и на балах в течение двух-трех вечеров, затем на ее месте появлялась другая. Ходили слухи о его страстных романах то с замужними дамами, то с какой-либо вдовой, но точно никто ничего не знал. Трудно было предположить, что хоть одна женщина могла удержаться и не похвастаться победой над столь, блестящим кавалером. Любая сделала бы это достоянием широкой гласности, будь у нее хоть малейший повод. И действительно, несколько из них претендовали на роль дамы сердца маркиза, а он из галантности не опровергал их, только говорил, загадочно улыбаясь:
– Возможно, что-то запамятовал имя леди, с которой провел вчерашний вечер.
Вскоре стало ясно, что лорд Дэмлер не удостоил особым вниманием ни одну из знатных дам, а предпочел им особу совсем иного рода – красавицу куртизанку, обладательницу совершенно незаурядной по привлекательности копны волос. По какому-то таинственному волшебству природы волосы эти имели уникальный цвет – нечто среднее между золотом и серебром. Соблазнительница появлялась в парке в роскошном фаэтоне, запряженном парой гармонировавших по масти рысаков из королевской конюшни, лошади были примерно того же цвета, что и ее волосы. Коллекции ее нарядов» и драгоценностей могла бы позавидовать любая леди королевства.
«Песни издалека» читались всеми и были у всех на устах, книгу можно было найти в любой книжной лавке и на столе в любой великосветской гостиной. Слава вознесла лорда Дэмлера до таких высот, что, казалось, должна была изрядно вскружить ему голову. Однако его самого это положение удивляло и забавляло, он принимал почести сдержанно и благосклонно, но чувствовалось, что лорда утомляет шум вокруг его персоны, и он старался реже появляться в светских салонах. Он отпустил своих телохранителей и принял приглашение погостить в провинции в поместье лорда Малверна и его хорошенькой жены Констанцы, чтобы немного побыть в более спокойной обстановке. Имя графини, Малверн, означавшее упорядоченность и постоянство, никак не соответствовало характеру леди. Ее любовные интрижки были известны далеко за пределами поместья, и все единодушно решили, что теперь она присоединит Дэмлера к длинному списку своих поклонников. Сама же Констанца постаралась не сделать ничего, что могло бы опровергнуть эти толки.