Небесный фермер (Farmer in the Sky) - Страница 1

Наш отряд провел весь день в горах Сьерра-Невада и припозднился с возвращением. Из лагеря мы снялись вовремя, но транспортный контроль завернул нас на восток из-за погодных условий. Я был не в духе: когда меня нет дома, отец, как правило, сидит без ужина. Да еще вторым пилотом мне навязали новичка; мой помощник заболел, и наш скаутский руководитель мистер Кински подсунул мне этого пижона. Сам мистер Кински летел в другом вертолете, с отделением «Пантер».

– А немного побыстрее нельзя? – поинтересовался пижон.

– Слыхал когда-нибудь о правилах движения? – спросил я в ответ. Вертолет, управляемый наземной службой, медленно плыл на автопилоте по грузовому воздушному коридору, куда нас втиснул транспортный контроль. Пижон рассмеялся.

– Так ты же в любой момент можешь сослаться на экстренные обстоятельства. Смотри, как это делается! – Он включил микрофон. – «Лиса восемь-три» вызывает транспортный… Я вырубил связь, включил передатчик снова и, когда транспортники отозвались, сказал, что мы вызвали их по ошибке. Пижон скривился.

– Какой примерный маменькин сыночек! – пропел он приторным голоском. Вот этого ему говорить явно не следовало.

– Убирайся на корму, – сказал я, – и позови ко мне Слэта Кейфера.

– Зачем это? Он же не пилот!

– Можно подумать, что ты пилот! Весите вы одинаково, а я не хочу, чтобы наша развалюха потеряла равновесие. Пижон поглубже уселся в кресло.

– Старик Кински назначил меня вторым пилотом. Я никуда не уйду. Я сосчитал до десяти и спустил это дело на тормозах. Пилотская рубка в воздухе – не место для драки. Больше мы не разговаривали до тех пор, пока я не посадил вертолет на плато Северный Диего и не вырубил мотор. Конечно, мы прилетели последними. Мистер Кински нас уже ждал, но я его в упор не видел; я вообще никого не видел, кроме этого пижона. Я схватил его за грудки.

– А ну повтори, что ты сказал! Рядом с нами словно из-под земли вырос мистер Кински.

– Билл! – проговорил он. – Билл! Что все это значит? Я чуть было не выпалил, что сейчас пересчитаю пижону зубы и освобожу от лишних, но сдержался. Мистер Кински повернулся к пижону:

– Что случилось, Джонс?

– Я ничего не делал! Спросите кого угодно! Я хотел заявить, что об этом он будет рассказывать совету пилотов: неподчинение в воздухе – проступок серьезный. Но меня остановила фраза «спросите кого угодно». Никто нашу стычку не видел. Мистер Кински посмотрел на нас обоих и сказал:

– Билл, построй свое отделение, сделай перекличку и распусти ребят. Так я и сделал, а потом отправился домой. Домой я пришел измотанный и взвинченный. По дороге прослушал новости: ничего хорошего. Из пайка опять урезали десять калорий. От этого известия есть захотелось еще сильнее, и я снова вспомнил, что отец наверняка сидит без ужина. Потом по радио передали, что «Мейфлауэр» наконец готов к полету, уже составляют списки эмигрантов. Счастливчики, подумал я. Никаких тебе урезанных пайков. Никаких пижонов Джонсов. И новенькая с иголочки планета. Джордж – это мой отец – сидел в комнате, просматривая газеты.

– Привет, Джордж, – сказал я. – Ты ужинал?

– Привет, Билл. Нет еще.

– Сейчас что-нибудь сообразим. Я заглянул в кладовку и обнаружил, что отец не только не ужинал, но и не обедал. Надо приготовить чего-нибудь посущественнее. Я вытащил из холодильника два синтетических бифштекса, сунул их в скороварку, чтобы оттаяли, туда же отправил здоровенную печеную картофелину для отца и поменьше – для себя. Потом выудил из морозилки пакет с салатом и оставил его оттаивать на столе. Пока я возился, наливая кипяток в чашки с бульонными кубиками и кофейным порошком, бифштексы созрели для жарения. Я перекинул их в печку, поставил ее на средний режим и подбавил жару скороварке, чтобы картошка прогрелась одновременно с бифштексами. Потом – назад к холодильнику, пара мороженых на десерт – и обед готов. Картошка уже согрелась. Я глянул в свою расходную книжку, решил, что мы можем себе это позволить, и шлепнул на картофелины по кусочку маргарина. Тут звякнула печка, я вытащил бифштексы, накрыл на стол и зажег свечи, как любила делать Анна.

– Кушать подано, – провозгласил я. Вернулся на кухню, в темпе переписал с оберток калории и баллы и сунул упаковки в мусоросжигатель. Записи расходов всегда должны быть в порядке. Отец сел за стол вместе со мной. Если не считать времени, потраченного на записи, приготовление ужина заняло всего две минуты и двадцать секунд; не понимаю, почему женщины поднимают столько шума из-за стряпни. Системы у них нет, вот в чем беда. Отец втянул носом воздух и ухмыльнулся.

– Билл, да ты просто транжира! Так мы быстро вылетим в трубу.

– Спокойно, – заявил я. – За этот квартал мы все еще в плюсе. – Я помрачнел. – Но если они не перестанут урезать рацион, в следующем квартале нам придется туго. Рука Джорджа замерла в воздухе с кусочком бифштекса на вилке.

– Опять?

– Опять. Слушай, Джордж, я ничего не понимаю. Год был урожайный, в Монтане вступила в строй дрожжевая фабрика…

– Ты ведь слушаешь продовольственные сводки, Билл?

– А как же!

– А ты обратил внимание на результаты переписи населения в Китае? Вот и прикинь, что получается. Я понял, что он имеет в виду, и бифштекс внезапно показался мне куском старой резины. Что толку стараться, рассчитывать, если на другой стороне глобуса люди сводят на нет все твои усилия?

– Эти чертовы китайцы вместо того, чтобы плодить детей, лучше бы жратву выращивали!

– Делиться с ближним нужно по-братски, Билл.

– Но… – начал я и заткнулся. Отец прав, конечно. Он почти всегда прав. Но все равно это как-то несправедливо. – Ты слышал про «Мейфлауэр»? – спросил я, чтобы переменить тему.

– «Мейфлауэр»? А что с ним? – неожиданно насторожился отец. Меня это удивило. После смерти Анны (Анна – это моя мать) мы с Джорджем были настолько близки, насколько это вообще возможно между людьми.

– Ну, он готов к полету, вот и все. Они начинают набирать пассажиров.

– Да? – Опять этот настороженный тон. – Расскажи лучше, что вы сегодня делали.