Небесная Искра 11. Финал (СИ) - Страница 5

Ведь если его действия — это лишь приказ отца, тогда настоящий враг Ивора именно он. И существо это явно куда более могущественное.

Он шел очень долго по этому светящемуся мосту. Внизу расстилалась бесконечная Вселенная со множеством миров и галактик. Ивор чувствовал, как Немезида любуется этим зрелищем. Он явно гордился тем, что все эти миры принадлежат его отцу.

Впереди замаячили еще более грандиозные врата, окруженные сонмом ангелов и херувимов. Их пение наполняло пространство, сливаясь в единую гармонию. Это место излучало такую мощь, что, казалось, еще немного — и реальность не выдержит и лопнет, как мыльный пузырь.

Немезида шагнул сквозь эти врата в обитель своего отца.

Он оказался на огромной платформе из чистого переливающегося облака. Вокруг простирались небесные просторы невероятной красоты — россыпи звёзд, туманности, галактики. Это место казалось воплощением гармонии и покоя.

В центре находился громадный трон из света. На нём восседало величественное существо, целиком сотканное из сияющей энергии. Оно излучало мощь настолько колоссальную, что казалось, будто само пространство гнётся и искривляется вокруг него.

Ивор никогда не видел чего-то столь великолепного и могущественного. Удивительно, что сила этого существа не несла в себе тяжести или опасности, она даровала душе некое тепло и благоговение, какое невозможно было испытать просто так.

Это был Владыка Парагон — Творец мироздания. Его огромные крылья сияли и переливались разными цветами. Длинные волосы струились, словно световые ленты. Лик Парагона излучал доброту и мудрость, а глаза сверкали как две едва рожденные звезды.

Ивор почувствовал, что это существо связано со всем сущим — пространством, временем, светом, жизнью. Он не просто сотворил всё это своей волей. Парагон и сам был всем этим.

И самое страшное осознание было в том, что победить такое существо невозможно. Ведь Парагон на самом деле и есть это мироздание. Пойти против него — всё равно что пойти против самой реальности.

Тем временем Немезида опустился на одно колено перед троном и с полной покорностью произнёс:

— Владыка Парагон, я прибыл по твоему зову.

Раздался лёгкий смешок в ответ:

— Уже даже не «отец»? Что ж, быть может, и мне стоит обращаться к тебе как Анафиил, а не тем именем, что ты избрал для себя?

— Нет, отец, — исправился юноша. — Я лишь хочу стоять на собственных ногах, а не опираться на твоё величие. Поэтому я выбрал себе другое имя, не то, что даровал мне ты.

Парагон понимающе кивнул в ответ:

— Я уважаю твоё стремление к самостоятельности, сын мой. Однако то, что ты творишь втайне от меня и братьев, абсолютно недопустимо.

Немезида ожидал этого. Он знал, что такое не сможет оставаться в тайне слишком долго.

— Сталкивать вселенные друг с другом в надежде породить новую жизнь… Это необычный метод, но очень опасный, — продолжал Парагон.

— Но отец! То, что делаешь ты и братья — это не для меня. Этот путь очень медленный и скучный. У меня достаточно сил, чтобы сдержать огромные потоки энергии. Зато та жизнь, что зародится, вберет в себя все лучшее от жизней двух вселенных, что я столкнул.

— И заберет их. Играть судьбами миллиардов жизней — великий грех, — строго сказал Парагон. — Ты должен понимать, что любые действия имеют последствия. А баланс мироздания хрупок.

Ивор почувствовал, что Немезида сильно расстроен. Его мысли были хаотичными. Тогда как его браться с радостью помогали отцу в его трудах, Немезиду тяготили бесконечные циклы творения.

— Я вижу, ты не похож на Камаила и Метатрона, — кивнул Парагон. — Тебя не привлекает созидание, как их. Но такова наша суть — хранить равновесие, а не разрушать его. Мы должны поддерживать жизнь, а не отбирать ее. Сеять гармонию, а не хаос. Созидать, а не разрушать. И не важно сколь однообразным это может быть.

Немезида медленно поднялся и посмотрел на отца. Парагон же продолжил.

— Каждая жизнь бесценна. И ты должен беречь их, а не использовать, как пешки в своих экспериментах. Это принесёт лишь разрушения.

— Я не собираюсь следовать этим догмам. Отец, неужели ты не видишь, как застоялся ты и мои братья? Я жажду иных открытий и знаний. Пусть даже если ради этого придётся нарушить несколько правил. Ведь только так можно по-настоящему познать мироздание!

Эти слова разозлили Парагона. Он хлопнул дланью по подлокотнику трона, и громовой раскат прокатился эхом по Вселенной.

— Я возлагаю на тебя большие надежды, сын! Но если ты продолжишь этот опасный путь, то рискуешь навлечь на себя великое зло! Подумай о благе мироздания, а не о своих амбициях.

Немезида тоже вспылил в ответ:

— Ты просто не желаешь, чтобы я превзошёл тебя, ведь я уже превзошел самого старшего! Ты боишься моего потенциала!

— Хватит! — рявкнул Парагон. — Уходи и не возвращайся, пока не одумаешься. Я жду от тебя верного решения, Немезида. Не разочаруй меня вновь.

С этими словами он взмахом руки выбросил Немезиду прочь из своей обители. Тот полетел сквозь пространство, сжигаемый гневом и обидой.

Взор Ивора застлала тьма, но тут же ее сменило новое воспоминание.

Теперь Ивор наблюдал глазами уже более взрослого и могущественного Немезиды.

Тот парил в открытом космосе, взирая на зрелище двух сталкивающихся Вселенных. В своем очередном безумном эксперименте Немезида решил проверить, что произойдет, если силой воли сблизить два отдельных мира с разными законами.

Последствия этого оказались поистине катастрофическими. Когда две вселенные столкнулись, начался настоящий Армагеддон. Пространство само по себе разрывалось в местах их соприкосновения, порождая огромные разломы.

Из них наружу хлынули потоки чистой энергии, сжигающей всё на своём пути. Планеты разлетались вдребезги, звёзды взрывались сверхновыми. Целые галактики крошились от столкновения с чужеродной материей.

Миры обоих вселенных погружались в хаос и разрушения. Их обитатели гибли в страшных муках от этой катастрофы. Для них настал самый настоящий конец света. Их предсмертные крики эхом разносились до самого космоса.

Вот только… Это зрелище невероятно восхитило и очаровало Немезиду. Он с наслаждением впитывал потоки энергии, высвобождаемые в результате этой катастрофы. Ведь каждая гибнущая жизнь означала выброс духовной силы.

Впервые Немезида почувствовал себя по-настоящему живым. Ему доставляло истинное удовольствие наблюдать муки этих миров в их предсмертных судорогах. Он как никогда остро ощущал вкус бытия.

И Ивор с ужасом чувствовал это наслаждение, что захлестывало, так называемого Кластерного Бога, словно эйфория.

Но внезапно раздался гневный возглас:

— Анафиил, брат мой! Что же ты творишь⁈ Остановись!

Это был Сабриель — один из Серафимов, братьев Немезиды. И именно он был Кластерным Божеством этих вселенных.

Однако Немезида и не думал останавливаться. Он продолжал жадно впитывать потоки энергии из обреченных миров. И тут впервые его некогда светлая сущность окрасилась в зловещий изумрудный оттенок.

— Ты нарушаешь заветы отца, брат мой! Я вынужден остановить тебя силой!

Разгневанный Сабриель принял свой истинный облик — огромного Серафима, чьё тело полностью состояло из пылающего пламени. Его сотни крыльев раскрылись, затмевая собой мириады звезд. Он ринулся в атаку на Немезиду, дабы положить конец этому кошмару.

Однако Немезида даже не удостоил его своим истинным обликом. Вместо этого он сотворил в руке изумрудный клинок и мгновенно оказался перед Сабриэлем.

— Меня зовут Немезида! И я есть Возмездие! — прошипел он.

С этими словами Немезида безжалостно пронзил грудь брата своим клинком, вытягивая всю его силу. Сабриэль лишь успел распахнуть глаза в ужасе, прежде чем его могущественное тело начало обращаться в прах.

— Возмездие всем вам, за то, что посмели скрывать от меня то, что можно получить столь огромную силу. Впервые я прозрел. И я получу власть, которая и не снилась моему отцу!