Небеса в огне. Том 2 - Страница 20

Он обернулся к собравшимся в просторном зале карликам:

– Там, внизу, стоят сотни героев. Почему должны почтить меня? Каждый из них заслуживает быть князем. Если я и приму титул, то им могут наделить меня лишь они. Драконы не могут назначить правителя надо всеми карликами, даже если они – небесные змеи. Им могут наделить меня только карлики.

Хорнбори почувствовал гнев Темного. Дракон в эльфийском обличье смотрел на него сверху вниз. Сверлил взглядом, читал мысли.

Воевода судорожно цеплялся за воспоминания о прошедшей ночи. Думал об Амаласвинте. О ее тяжелой груди. О том, как ласкал ее. О ее чувственной улыбке. Он всеми силами пытался вызвать в воспоминаниях случившееся прошлой ночью. Он тоже был там, Перворожденный. Глубоко в его голове. Так явственно, словно вчера находился рядом с ним. Он копался, хотел забраться глубже в его прошлое. Докопаться до самых потаенных тайн. Казалось, что-то поселилось глубоко у него в голове. Мышь, запертая в голове и острыми коготками рвущая его мозг. Боль усиливалась.

Хорнбори покачнулся. Он как будто отстранился, наблюдая за самим собой со стороны. И было еще что-то… Давление на уши. Что-то нарастало, становилось все сильнее и сильнее, словно пыталось прогнать эту мышь, пожирающую его мысли.

Внезапно боль исчезла. Остались лишь тошнота и постепенно отступавшее давление на уши. Карлик услышал оглушительный шум. Крик из сотен глоток воинов:

– Повелитель всех Глубин!

В просторной пещере, глубоко под потаенным городом, грохотали сотни барабанов. Воины-орлы с воинственными криками бросались с деревянной башни и парили над кровавым озером, расправив крылья. Воины-ягуары танцевали в самозабвенном экстазе у подножия ступенчатой пирамиды, на нижней террасе которой собрались избранники, которым сегодня предстояло вступить в оба воинских ордена.

Длиннорукий держался в стороне. Он стоял у входа в туннель, ведущий вглубь, под пирамиду. Там в больших урнах хранился пепел заслуженных жрецов. Его пернатый брат проявил удивительную благодарность за вовремя изготовленного второго змея. И Длиннорукий не только смог незамеченным наблюдать за причудливым ритуалом, но и получил еще одну пещеру, ответвлявшуюся от этой системы туннелей. Судя по всему, его брат сделал это под давлением остальных девантаров.

Пещера простиралась от западного склона Устья мира до Великой реки и была настолько велика, что над ней разместились целые кварталы Золотого города.

Еще во время своего первого визита Длиннорукий был в восхищении от увиденного. Свод пещеры поддерживали колонны толщиной с башню, и, вероятно, именно благодаря ее существованию расположенные над ней части города намного меньше пострадали от великого землетрясения. Для каких целей Нангог создала эту огромную полость, его брат тоже не знал. Однако Длиннорукий не сомневался, что причина тому должна быть. В конце концов, здесь имелись соединения с пропастью, ведущей в самое сердце полого мира. К самой темнице, в которой до скончания веков была заточена Нангог.

Не считая колонн и нескольких кристаллических сталагмитов, росших в полу пещеры, здесь было пусто. Она, казалось, была специально создана для того, чтобы он мог завершить свое великое произведение: Клык! Длиннорукий уже перенес в пещеру несколько заготовок для этого чуда. Оно станет его самым гениальным творением. Девантар с нетерпением ждал, когда сможет начать работу. Несколько его паучков, из тех, что покрупнее, уже начали строить плавильные печи. Запасы руды и древесного угля, которые ему понадобятся, были просто гигантскими. «Вот это задача для бога, – с гордостью подумал он. – А не тот маскарад, которым занимается мой брат».

Пернатый стоял рядом с бессмертным Некагуалем в окружении украшенных перьями жрецов у берега кровавого озера. Он театральным жестом указал на волнующуюся воду, выкрикнул мрачные слова, которых не было ни в одном из знакомых Длиннорукому языков. Возможно, брат придумал их просто ради звучания.

Драконы одновременно подняли головы над темной водой. Длиннорукий удовлетворенно кивнул. Оба пернатых змея получились удачно. Двигались они совершенно естественно, несмотря на множество металлических деталей, которые пришлось вставить в их тела.

Бешено били барабаны. Один из змееподобных драконов наклонился. Длиннорукий в восхищении наблюдал за тем, как его брат сделал глубокий надрез в плоти дракона, подставил под льющуюся из раны кровь золотой бокал.

Избранники спустились с пирамиды. Они длинными рядами подходили к Пернатому. Каждый из них делал глоток крови, в то время как его брат клал руку ему на лоб и сплетал заклинание.

Все это оказывало разное воздействие на детей человеческих. Некоторые падали на колени через несколько шагов, сотрясаемые судорогами. Другие начинали кричать и биться головой о каменную ограду озера, кое-кто даже прыгал в темные воды. Иные молчали.

Интересно, скольких воинов приходится приносить в жертву его брату, чтобы получить одного-единственного воина-ягуара или орла? Чем дольше наблюдал за этим спектаклем Длиннорукий, тем меньше он ему нравился. И дело было не в жестокости. Его рассердила пустая трата жизней. В этом отношении его работа была значительно эффективнее.

Загудели рога, и те воины, которые не впали в безумие, во второй раз выстроились перед Пернатым. Теперь его брат начал отрезать от груди второго змея маленькие куски мяса и класть их в широко открытый рот воинам, подходившим к нему.

Заклинание, сплетенное его братом, обладало такой силой, что Длиннорукий почувствовал неприятное жжение на коже. Все волоски на теле встали дыбом. Пернатый лишал воинов большей части их человечности. Усиливал животное начало, связь с которым они ощущали. Это были не просто мужчины, переодетые в шкуру ягуара или орлиное оперение. Выжившие шипели и издавали пронзительные крики. Некоторые бросались друг на друга.

Длиннорукий решил, что увидел достаточно, и незаметно покинул пещеру. Он выбрал потайной ход для жрецов, ведущий наверх, в Золотой город. Сегодня была ночь Священной свадьбы на ступенчатой пирамиде Изатами. Праздничная ночь, придуманная им когда-то, чтобы Ишта не забывала о своем обещании. Нужно было сделать еще очень много, и смешанное чувство тревоги и предвкушения охватило его, когда он, живой бог, шел по улицам, а дети человеческие недоверчиво смотрели на него и бросались ниц в пыль. Такое почтение ему оказывали редко. Приятная увертюра к событиям грядущего дня, который должен был принести ему еще больше радости.

– Ну что, как прошел праздник?

Ишта бросила на него холодный взгляд.

– Может быть, на вид Лабарна и похож на животное, но ведет себя совсем иначе. Он совершенно не такой, как Муватта. Выбирает для Священной свадьбы только тех женщин, которые действительно хотят быть с ним. И тяжело переносит, если они не беременеют… Зачем ты выдумал этот ритуал? Это жертвоприношение? Зачем женщинам отдавать свою кровь и жизнь ради плодородия страны, если они не понесут ребенка?

Длиннорукий разрезал павлина, приготовленного в полном оперении, что было непросто даже для него. Он ловко извлек печень, положил ее рядом с клецками и красной морковью. В дни, которые он проводил с Иштой, ему нравилось притворяться вульгарным. Размашистым движением девантар нанес на композицию немного темного соуса, а затем протянул тарелку крылатой богине.

– Я не голодна. К чему это? Мы боги! Нам не нужно есть.

– Ты будешь есть, потому что этого хочу я. Мне напомнить тебе о нашем пакте? В этот единственный день в году ты целиком и полностью принадлежишь мне. Это твоя цена за то, что Лувия принадлежит тебе. Цена за убийство Пурпурного и за то, что ты предала Анату. Один день со мной. Каждый год после летнего солнцестояния.

Девантар приняла тарелку.

Длиннорукому нравилось, когда она злилась, но тем не менее подчинялась беспрекословно. Оказаться в чьей-то власти – это состояние было неизвестно его сестре. Играть с ним стало одной из множества радостей, уготованных ему в этот день.