Не в силах устоять - Страница 12

Вздохнув, Гриф поставил стакан с бренди рядом со свечой. Он выпил больше, чем собирался, но его решимость не напиваться ослабевала от банальной болтовни Лита и его друзей. Глупые скучные юнцы с их неинтересными пороками. У него челюсти болели от того, что он стискивал их, чтобы воздержаться от грубых замечаний. Он сам виноват: раз он принял приглашение, то не имеет права брюзжать.

Но как же это было трудно.

К счастью, остаток ночи он может провести в спокойном одиночестве. Он развязал галстук и снял рубашку…

Неожиданно ему послышался какой-то шум. Он замер, прислушиваясь. Это, наверное, ветер шевелит шторы, решил он.

Он стянул сапоги и поставил их у столика, чтобы Прескотт их утром почистил. Потом расстегнул брюки и бросил их на стул.

Еще один звук. На этот раз он был похож на писк.

Гриф насторожился. Должно быть, мыши. Поместье выглядело здорово запущенным.

Но это не его забота. Он снял трусы и ногой отбросил их в сторону. Взяв свечу, он повернулся к кровати, намереваясь откинуть покрывало и взбить подушки, прежде чем взять какую-нибудь книгу.

– Какого черта…

Дрожащее пламя выхватило из темноты юбки и растрепанные кудряшки.

– Какого черта, – повторил он, оглядывая вытянувшуюся женскую фигуру.

– Вы, случайно, не видели где-то здесь моего кота? – пропищала Элиза.

– Похоже, этот чертенок опять что-то натворил, – сказал Гриф.

Элиза кивнула. От смущения у нее так перехватило горло, что она боялась сказать хотя бы слово.

– Может быть, вам следует водить этого демона на поводке?

– К-кошки не любят, когда ограничивают их свободу, – прошептала она. – Они слишком… любопытны.

– Припоминаю, что есть старая поговорка, что любопытство сгубило кошку.

– Вот поэтому у кошек девять жизней.

Гриф хихикнул, явно не придавая значения тому факту, что на нем нет никакой одежды.

– Отличное замечание. – Его взгляд остановился на украшении под потолком. – Интересно, сколько жизней у женщины. Похоже, что вы можете застрять здесь надолго.

– Не смешно, – сказала она сдержанно.

– Пища, еда, – размышлял он вслух, притворившись, что не слышал. – Это может стать страшной проблемой.

Элиза облизнула губы.

– Хочется пить?

Она закрыла глаза и судорожно выдохнула.

– Продолжайте веселиться, сэр. Думаю, что я это заслужила за то, что оказалась такой глупой.

Он поднес стакан с бренди к губам и сделал большой глоток янтарного напитка. У нее еще больше пересохло во рту.

– Хотите глоток? – Он поднял хрустальный стакан. Лунный свет высветил скульптурные контуры его мышц, плоский живот, растительность на лобке…

– Это?..

– Татуировка? – закончил он. – Да. Довольно большая. Хотите рассмотреть ее поближе?

«Нет. Да».

Очевидно, он принял ее молчание за предложение подойти к ней.

Он взобрался на кровать. Почему он выглядит таким невероятно грациозным при таком мускулистом теле и большом росте? Он напомнил ей храмовые скульптуры, привезенные из Греции лордом Элгином. Изображения богов-воинов, выполненные из идеально гладкого мрамора.

В отличие от них она еще никогда не чувствовала себя такой смешной и неуклюжей.

Гриф опустился, расставив колени.

– Видите? Это дракон.

– Оч-чень большой дракон, – прошептала она, стараясь не отрывать взгляда от татуировки.

– Это вышло потому, что я был без сознания во время процесса. Мой друг Кэмерон заплатил художнику двойную цену, чтобы он укрупнил рисунок. – Он усмехнулся. – Поверьте, вы не единственная, кто когда-то совершал… страшную глупость.

Элиза не могла оторвать глаз от татуировки. Раздвоенный хвост дракона обвился вокруг пупка Грифа, при этом его гибкое тело вывернулось вниз, пасть была широко раскрыта, так что были видны изогнутые зубы и красный язык, направленный…

Элиза подняла глаза.

– Как вам?

Она покраснела.

– Я имею в виду искусство.

Пытаясь сделать вид, что разглядывание нижней части голого мужского тела – это для нее обычное дело, она ответила:

– Впечатляет. Было больно?

– Страшно. Особенно здесь. – Гриф провел пальцем по месту под пупком. – В этом месте кожа особенно чувствительна.

Элиза понимала, что он намеренно ее провоцирует. «Не реагируй, – сказала она себе. – И постарайся не смотреть».

Но ее разум был глух, и она проследила глазами за его длинным пальцем.

Татуировка действительно была выполнена весьма искусно. Художнику удалось создать впечатление силы и вместе с тем изящества. Язык казался почти живым. Он слегка подрагивал даже при чуть заметном движении кожи. И тогда…

Более заметное движение вызвало шевеление жестких курчавых волос у него в паху. А когда он немного переменил позу, уже нельзя было скрыть возбуждение его плоти.

– Повеселились, и хватит, лорд Хадден, – прохрипела она. – Вы продемонстрировали свой ум и посмеялись над моей глупостью. И были правы. Настало время освободить меня от этих проклятых наручников.

– И вы знаете как? – Он удивленно поднял брови.

– Нет, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Это вы эксперт в сексуальных шалостях, не так ли? У вас наверняка есть какие-нибудь идеи.

– Мне надо рассмотреть наручники поближе.

Маркиз придвинулся голым телом к Элизе, и она почувствовала, что между ног у нее будто вспыхнул огонь. По спине между лопатками потекли струйки пота, а костяшки корсета впились ей в бока, словно раскаленные железные прутья.

– Хмм.

Он поднял руку, чтобы изучить деревянную перекладину, при этом его плоть уперлась Элизе в живот.

– Лорд Хадден!

– Извините. – Гриф немного отклонился. – Послушайте, было бы неплохо, если бы вы немного расслабились, – пробормотал он. – Я не смогу снять наручники, если ваши запястья так напряжены.

– Расслабиться? – Из горла у нее вырвался истерический смех. – Для вас, очевидно, привычно расхаживать голым, а я чувствую себя последней дурой.

Он опустил руку.

– Начнем с того, что я не раздевался намеренно, чтобы оскорбить вас, леди Брентфорд. Это не в моих правилах.

– Допустим.

– Во-вторых, я не расхаживаю, а стою на коленях. Могу добавить – в моей собственной гостевой кровати. И вместо того чтобы вытянуть свое усталое тело под простынями, я пытаюсь помочь леди, попавшей в неприятную ситуацию.

– Поверьте, все это получилось совершенно случайно, – оправдывалась Элиза. – Не могли бы вы попытаться еще раз?

– Расслабьтесь, – повторил он и поднес стакан к ее губам. – Глотните.

Она глотнула. Бренди обожгло ей горло, и она раскашлялась.

– И как только мужчины могут пить такую гадость!

– Это обычный вкус, – уверил он ее. – Давайте попробуем по-другому.

Гриф опустил кончик языка в стакан, а потом слегка прикоснулся им к ее нижней губе.

– Так будет лучше. Это смягчит…

Элиза осторожно попробовала вкус.

– Не так уж и плохо, верно?

Она моргнула.

Он стал снова и снова макать язык в стакан и все дольше задерживал его на ее губе.

Пока она слизывала капельки бренди, стараясь распробовать незнакомый вкус, он наблюдал за тем, как двигается ее рот, как осторожно высовывается розовый кончик ее языка, и его плоть все больше затвердевала.

Быть беде.

Но бурление в крови заглушило голос разума. «Разве ты забыл, как сирены своими песнями заманивали корабли на скалы? Эх ты, Одиссей».

Забыв об опасности, Гриф набрал полный рот бренди и подождал мгновение, прежде чем проглотить.

Быть беде. Быть…

– По-моему, это срабатывает, – пробормотал он, дотрагиваясь до ее открытого рта. – Может, попробуем еще?

Когда он, заставив Элизу разомкнуть губы, просунул внутрь язык, Элиза вздрогнула, но лишь на мгновение, а потом, вздохнув, обволокла его язык своим. Она целовала его не просто с удовольствием – с восторгом.

Самоконтроль Грифа разлетелся на тысячи мелких осколков.

Он слегка поменял положение, расставив шире колени. Потом прошелся губами по ее подбородку, по изгибу шеи и остановился в пульсирующей ямке внизу горла.