Не в парнях счастье - Страница 9

Между прочим, мы с Сергеем, вопреки всем прогнозам моей мамочки и подруги Катерины, довольно долгое время сохраняли вполне платонические отношения, если не считать поцелуев и объятий при луне (или, правильнее сказать, при свете фар дальнего света от едущих мимо машин). Уж не знаю, почему это не происходило так долго. Уж точно не из-за моего высокого морально-нравственного облика. Какое там, я бы рухнула в его постель раньше, чем он бы закончил произносить мое имя. Подозреваю, что сам Сергей долгое время никак не мог решить, нужна ли ему вообще такая вот малолетняя влюбленная деваха, готовая ради него бежать из дому на край света. Даже в Бутово, к его друзьям, по одному звонку, причем своим ходом. И никакого уважения к себе. Ни капельки. Думается, не было до меня в его жизни такой вот дуры, которая восприняла его появление как своеобразный свет в конце тоннеля. А его самого – как натурального пророка, несущего свет правды и любви. В общем, думал он, думал – а оно ему надо или нет? Сложный это вопрос. Ведь стоит приручить такую – и бед не оберешься. Но, видимо, надумал – примерно к середине июня, когда я вся была сконцентрирована на том, чтобы сдать сессию, как и положено настоящей и умной женщине, которых он предпочитал.

– Как ты там, деточка моя? – как всегда, покровительственным тоном, улыбаясь, спросил он, встречая меня из института. – Все уроки сделала?

– У меня сессия! – гордо напомнила я.

– А, то есть ты большая уже девочка? – поддел он.

– Я уже давно большая девочка, – обиделась я, но он только рассмеялся, притянул меня к себе и прошептал на ухо:

– Тогда тебе давно пора стать женщиной! – отчего у меня сердце ушло в пятки и оставалось там до самой глубокой ночи. Нет, не то чтобы у меня не было никакого эротического опыта в жизни. Бывало, как же. Но женщиной я себя не чувствовала до того дня, когда именно Сергей решил, что мне пора ею стать. В жизни каждой женщины есть именно тот мужчина, который меняет все. Что ж, для меня, определенно, им стал Сергей.

В тот день он был какой-то взъерошенный, нервный, на взводе. Кажется, даже немного пьяный, хотя за рулем это опасно и дорого. Впрочем, он всегда любил говорить, что риск – благородное дело. И пьяным иногда ездил. Нечасто, но что сказать – случалось. Из песни слов не выкинешь. Кстати, на гаишников ему почему-то везло. Умел он их уболтать, если что. Так что… мы поехали. Первый раз я попала к нему домой. И от того, что я увидела там, мне захотелось любить его, Сергея, еще больше, еще крепче и неистовее. Быстрее, выше, сильнее! А также громче, страстнее, гибче, и вообще, все, чего бы он ни захотел. Его дом – это был дом моей мечты. Именно такой, в каком я хотела бы провести всю жизнь, и именно такой, какого у меня никогда не было. Дом его мамы, Елены Станиславовны Сосновской, оказался устроен с любовью, вкусом и умением, а также с деньгами в размерах, о которых мы – Сундуковы – никогда и не мечтали. И не потратили, наверное, за всю жизнь. Даже если считать с бабушкой.

– ВАУ! – только и смогла я сказать, проходя чуть ли не на цыпочках через огромный холл трехкомнатной квартиры, увешанный какими-то картинами. Бархатные портьеры, пальма, стеллажи до потолка – с книгами в таком количестве, что просто свихнуться можно, если бы их, к примеру, все перечитать. Это вам не социологию сдавать по лекциям в тетрадке. Это было настоящее хранилище знаний, а не холл.

– Нравится? – с улыбкой спросил Сергей, утягивая меня за собой – в кухню.

– Не то слово. И ты тут живешь? Ой! – я увидела на кухонном столе, покрытом шелковой, нереально белоснежной скатертью, недовольно смотрящего на меня зеленоглазого кота, пушистого, как мамина шапка из зайца. И примерно такого же серого дымчатого цвета.

– Это наш Валечка! – нежно произнес Сергей и погладил «Валечку» своей большой рукой. – А это Диана, Валечка. Не царапайтесь, ладно?

– Я уж точно не буду, – усмехнулась я.

– Как знать. Прошлая моя девушка этого кота пыталась из окна выбросить, – поделился Сергей. – Посмотрим, как ты с ним споешься. Имей в виду, для моей мамы этот кот даже дороже меня.

– Не может быть, – улыбнулась я. – Так ты что же, назвал меня своей девушкой?

– Ну, а ты против? – игриво улыбнулся он. Надо ли говорить, была ли я против. Я трепетала от одной мысли, что он, Сергей, может быть, все-таки хоть немножечко, но тоже любит меня. И наша первая ночь стала для меня чем-то невероятным, по-настоящему большим и сказочным, хоть это все и не было связано с каким-то там физическим удовольствием. Какое там удовольствие, в моем-то случае. В первый-то раз. Но к чести Сергея надо заметить, что, по большому счету, первый раз как раз таким и должен быть. Когда страстно влюбленная и теряющая голову от этой любви девушка, готовая практически на что угодно, достается взрослому мужчине, который, по крайней мере, не будет задавать вопросов «а ты не залетишь?» или: «тебе было хорошо?» – глядя в глаза испуганным заячьим взглядом. Именно так выглядел мой настоящий первый раз. Но я решила, что все, что было в моей жизни до этого, – не в счет. Именно эта ночь и именно этот мужчина, а больше ничего и никого для меня не существовало, нет и уж точно никогда не будет. Помню, в тот момент я любила его так, что мне хотелось ради него умереть. Но все выжили, через несколько часов он попросил меня уехать домой, но только предварительно помочь убраться в квартире.

– Мама завтра с утра приедет из командировки. Она у меня – вице-президент банка, – гордо добавил он.

– Здорово, – кивнула я, сочтя за лучшее не поминать сейчас карамельно-шоколадную карьеру моей мамочки. Не сейчас. Мы убрали следы нашего грехопадения, выпили еще немного вина, а потом он проводил меня до остановки троллейбуса (не мог же он сесть за руль таким пьяным) и поцеловал на прощание. И с пожеланием вести себя хорошо и быть примерной девочкой я была отправлена домой.

Отношения – это всегда какая-то дребедень и взаимное недопонимание в рамках завышенных ожиданий и заниженных возможностей. Но все-таки хорошо, когда они есть. Отношения, я имею в виду. Потому что у нас с Сергеем долгое время были не отношения, а вообще черт знает что. У меня с ним была Большая Любовь со всеми вытекающими отсюда последствиями, то есть бессонными ночами, слезами у Катерининого плеча, придуманными поводами для звонков, когда я с замиранием сердца ждала, возьмет он трубку или нет, а потом срывающимся голосом спрашивала:

– Ты извини, я тебя не отрываю от чего-то важного?

– Нет, детка, нет. Все в порядке, – отвечал он равнодушным голосом. – Я на работе. Что случилось?

– Ты знаешь, я хотела узнать, – по возможности беззаботно говорила я, а дальше следовала какая-нибудь хрень, которую я долго и мучительно выдумывала под Катеринины смешки. – Я хотела уточнить, какую модель компьютера стоит сейчас покупать.

– Ты хочешь купить компьютер? – удивлялся он, потому что прекрасно знал, что у меня денежных средств не то что на покупку компьютера – на покупку колготок лишних не случается. И никакой дополнительной денежной эмиссии со стороны родных и близких не предполагалось. Но за спрос-то денег не берут! А у Сергея была фирма – компьютерная. И он в этом разбирался. И долго мне потом объяснял, что «Celeron» брать ни в коем случае нельзя, а «пень» – как раз бери смело, только они дороже. И вообще, может, лучше взять ноутбук.

– Ты считаешь? – я слушала его с восторгом и думала: какой же он у меня умный. Ключевое слово – у меня.

– А вообще, когда соберешься, ты мне звони. Я съезжу с тобой, а то ты точно какой-нибудь чемодан купишь вместо прибора.

– Это ты прав, – соглашалась я. Если бы было можно, я бы покупала компьютер каждый день, но, к сожалению, эта отмазка работала раз, ну два. А дальше придумывалось что-то еще. Потому что, и это надо с грустью признать, сам он звонил мне редко. И (тоже с грустью признаю) частенько не совсем трезвый. Или не совсем в хорошем настроении. Если кто-то его завел. Или он с мамой поругался. К счастью, со своей крутой банковской мамой он ругался достаточно часто. А потом звонил мне. И все-таки этого было, конечно же, недостаточно, чтобы считать, что у нас есть Отношения. По большому счету, хоть мы и спали вместе и даже однажды ездили в пансионат где-то под Завидово, а все же у меня не было никакой уверенности, что я у него – единственная. И что он реально считает меня своей девушкой.