Не убежишь... (СИ) - Страница 8

Но всё было тихо. Только хозяйка с удивлённым смешком сообщила, что приходил паренёк, что из тех двоих, и оставил ей целый мешочек серебра. 'Вам с Литой'.

Зачем?? Он же сам говорил, что небогат. Эх, Рин…

Лиита задержалась в деревне ещё на день. Сама купила дрова, проследила, чтоб поленницу ровную сложили, договорилась с плотником поменять в домике прогнивший пол, вместе с хозяйкой заквасила целый бочонок капусты на зиму. Жалко было расставаться с бабушкой, да только словно толкал её кто — хотелось снова в дорогу, увидеть незнакомый город с таким красивым названием.

Лита обещала по весне вернуться, навестить её, и сама верила, что сбудется это. К новому походу подготовилась получше: монетками по совету Ювы выложила подмётки сапожек, остальное ценное рассовала по разным укромным местам. Запаслась непромокаемой накидкой на случай дождей, к жёстким ремням короба пришила изнутри маленькие подушечки — должны меньше в плечи врезаться.

Ушла рано утром и ближе к ночи достигла большого дремучего леса. Эх, кабы обойти его, но хозяйка говорила, что это крюк дня на четыре. Долго.

Переночевала на опушке и решительно направилась вглубь леса, по узкой заросшей дороге. Всё‑таки кто‑то же тут ездит, значит, и она пройдёт. По пути подбадривала себя, думая о Соколином. Бабушкина подруга писала ей, что город этот стоит на высоком берегу пограничной реки Синицы, а уже за ней начинается чужая земля. Купцы говорят, странные там места. У нас земля чёрная — там почти белая. У нас озёра — у них болота. У нас — дубы, берёзы да ясени, у них осины и ёлки, ёлки, ёлки… А ещё, говорят…

'Странно, в лесу — и утка крякает, — подумала, прислушиваясь, Лита. — А филин будто ей отвечает. Что за чудеса?'

Ответ на свой вопрос она получила неожиданно скоро. И он её не обрадовал, совершенно. 'Чудом' оказалось человек десять разномастно вооружённых мужиков. Кто в мгновение ока спустился с дерева, кто вылез из засадных кустов и овражка — и теперь все они надвигались на одинокого путника, сверкая предвкушающими редкозубыми улыбками. Лита рванулась было назад — поздно, и там разбойники! Захотелось по — женски завизжать от страха, да нельзя. Признают в ней девку, пожалеет не то, что за Яра не пошла, а вообще что на свет родилась…

— Хватай его, братцы!!

— Чего ты радуешься, Прон? Не видишь — такая же нищета, как и мы!

— Не хочешь, так мы с тобой и не поделимся, Мотька!

— А, может, отпустите? — внутренне дрожа, попросила Лита. — Я вам короб отдам, хоть там и правда ценного нету… Только не убивайте!

— А это, щенок, будет зависеть от твоего поведения! — хрипло рассмеялся самый рослый и косматый разбойник в необычной зелёной шапке. — Тебя связать и волочь, али сам пойдёшь?

— Пойду…

Даже короб пришлось самой нести. Понимали, что навряд ли там мешок самоцветов запрятан, вот и не торопились делить добычу.

В дороге (шли, понятно, без дороги вовсе, кусты — овраги — перелазы без счёта), Лита прикидывала, стоит ли попытаться бежать, и пришла к неутешительному выводу — у неё ни единого шанса. Что ждёт её в ближайшем будущем? Думать об этом не хотелось, но вариантов было немного. А удачного среди них и вовсе ни одного. Не отпустят её разбойники, пырнут ножом да закопают в ближайшей яме… Недолго же она наслаждалась свободой! Посмеялась над ней судьба напоследок, на место поставила. Наказала за гордыню.

Девушка не сразу заметила, что у её страха начались вполне закономерные последствия. Почему‑то пока нестрашные: всего‑то начали разбойники то и дело спотыкаться и падать на ровном месте, кто‑то на острый сучок до крови напоролся, кто‑то тяжёлой смоляной шишкой промеж глаз схлопотал. Главарь и не заметил, как свой зелёный колпак где‑то посеял, ох, и ругался!

А дальше всё случилось быстро. Лита не успела отшатнуться — косматый подскочил и со всей силы рванул с неё шапку. Вроде большая, может, налезет…

Тяжёлая коса, размотавшись, упала на спину. Разбойники на миг замерли, а потом радостно зашумели. Девка! Вот так удача!! Главарь, ухмыляясь, встал перед пленницей, расправил плечи и гордо подбоченился.

— Не представляешь ты, крася, как тебе сегодня свезло! Такие кавалеры — один другого лучшее, и все твои!

— Чур, я второй! — выкрикнул кто‑то.

Новый взрыв смеха, и Лиита почувствовала, как кровь стремительно отливает от лица. Уж лучше сама… батюшкин ножик в кармане…

— Что случилось‑то, братцы? Стемнело уже?

— Ой, я ничего не вижу…

— Глаза жжёт!!

Разбойники испугались, не понимая, что с ними происходит, и поневоле отвлеклись от своей пленницы. Но не все. Главарь, не замечая, как нагревается в ножнах его кривая сабля, в два шага оказался рядом. Ухватил за косу, больно намотав на руку, заглянул в лицо…

— Она — ведьма!!

— Аа! Сглазница, порчу наведёт!

— Дурак, на нас и так порча, иначе б тут не сидели…

— Порешить её, и дело с концом!

— Нет, сначала…

— Вот сам и давай, а мне ещё шкура дорога!

— Йиии! — перекрывая шум, тонким противным голосом заорал главнюк. Отпустил косу, швырнул наземь саблю, с ужасом глядя на обожжённую ладонь. — Это всё ты, ведьма!!

— Убить её!

— А, может, подождём, покуда…

Дальнейших слов Лита уже не услышала. На её затылок опустилась тяжёлая стальная рукоять, и мир со всеми его страхами исчез.

Холодно. Неудобно. Больно.

Ощущения возвращались к девушке неторопливо, будто жалея её. А что толку? Самая первая и горькая мысль — 'не успела…'

Теперь батюшкин ножик вместе с остальными немудрёными пожитками валялся на грязном неструганом полу разбойничьего логова. 'Хозяева', количеством четверо, во главе с обожжённым главарём без особого интереса ковырялись в нитках и тряпках, то и дело косясь на привязанную к лавке пленницу. Хорошо хоть, рубаху на ней оставили, она длинная, ноги почти до коленей прикрывает. Сапоги тоже сняли, но распотрошить пока не догадались. Зато бусы мамины нашли — и издевательски нацепили девушке на шею.

— Красуйся, ведьма!

Главарь сел в ногах лавки и задумчиво воззрился беспомощную жертву. Беспомощную ли? От этих сглазниц всего можно ожидать. Но прикончить девку вот так, не позабавившись, тоже как‑то глупо. Они тут в лесу совсем одичали, а она вся из себя молодая — красивая… Свои же не простят!

— Что ж мне с тобой делать‑то, злыдня вертлявая?

Лиита молчала. Смысл что‑то отвечать, умолять, унижаться? Исход всё равно один. Ей овладела странная апатия: что заслужила, то и примет, кто она такая, чтоб с судьбой спорить…

Главарь между тем встал и с торжествующей ухмылкой ткнул в неё пальцем.

— Придумал! Вот тебе моё последнее слово! Мы тебя…

— Что ещё мне тут за новости, а?!

От раздавшегося где‑то снаружи рёва невольно дёрнулась не только Лита, но и все разбойники разом. Удивительное дело — даже главарь спал с лица и будто съёжился, став меньше ростом; кое‑кто и вовсе предпочёл спешно нырнуть в окно.

Убраться успели не все. Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ввалился натуральный 'медведь' — огромный, заросший по самые уши мужик в меховой безрукавке, жалобно трещавшей на его необъятной груди.

— Что вы тут без меня опять учинили, окаянные?! Вых, ты опять за своё?!

Главарь (или не главарь?) забегал глазами и отступил к стенке.

— Так мы это… Чутку совсем… Скучно же…

— А над девкой беззащитной измываться весело??

— Зато смотри, какая ладная попалась, а, Гиор? Для тебя ж старались, думали, сделаем тебе подарочек!

'Медведь' одарил подхалима откровенно брезгливым взглядом и приблизился к лавке. У Литы окончательно упало сердце. Какими бы ни были отношения внутри шайки, но в такой ситуации на неё не польстится разве что увечный или шибко суеверный. 'Медведь' не казался ни тем, ни другим…

Наклонился, смерил её изучающим взглядом. Где‑то за его спиной хлопнула дверь — остальные разбойники спешили убраться подальше.