Не то, что кажется (СИ) - Страница 26

Я должна пойти к нему, попросить прощения, просто побыть рядом, но никак не могу себя заставить.

Вижу, как боевая группа выдвигается на операцию по спасению моей матери и Хейзел. Гейл среди них. Почему же я здесь? Но уже поздно.

Наконец, я решаюсь пойти к Питу, я должна. Выходя из чащи, немного приглаживаю волосы, вытираю слёзы. Обогнув крайние палатки, выхожу к той, где поселили Пита. Но, кажется, у него уже есть компания. Он и рыжая сидят на небольшом валуне спиной ко мне. Его поза расслабленная, даже понурая, а капитолийка что-то тихо говорит, чего я не слышу.

Наверное, ему легче с ней. Проще. Чувствую, что на душу ложится ещё несколько тонн свинца, а пропасть между нами становится шире.

Встряхиваю головой, надеясь, что вернётся прежняя злость. Но её нет. Есть только разочарование и боль.

- Прибыли! – слышу крик с другой стороны лагеря. – Все живы!

Мама! Все мысли вылетают и я бегу навстречу той, которую простила, думая лишь о том, как прижмусь к худому телу, поцелую посеребрённую горем голову и почувствую на щеке нежную ладонь. Как в детстве. А потом я обрету надежду, построю план действий и снова стану той, кого видел во мне мальчик-с-хлебом. Я расколю лёд страха, что зажал нас в свои безжалостные тиски.

========== Пит ==========

Весь вечер мы проводим с мамой и Прим. Просто сидим у костра. Прим щебечет, я и мама в основном молчим. Обиды забыты, ведь мы не знаем, увидим ли родных завтра, но по выработавшейся за годы привычке, я держусь с мамой сдержано. Её взгляд полон нежности. Думаю, она уже и не надеялась увидеть меня живой. Как и я её. Но не значит ли это, что жизнь может отнестись к тебе лучше, чем ты ждёшь от неё?

Мать и Прим говорят, что им пора отправляться к раненым для вечернего обхода или осмотра (я не особо вникала), а я решаю пройтись по лагерю, может, поищу Гейла и его семью.

Стемнело уже давно, думаю, через час-полтора будет уже полночь. Некоторые обитатели лагеря уже отправляются на ночлег, некоторые ещё сидят у костров, отгоняя назойливых насекомых. А мне даже приятно, что кусают обычные комары, а не генномодифицированные в Капитолии монстры.

Пробираюсь между групками у костров, некоторые замолкают при виде меня, некоторые приглашают в свой круг, а некоторые просто не придают значения. Тут каждый герой, кто смог выжить.

Такой вечер уже не первый. В лагере мы около пяти дней. Гейл и Пит постоянно торчат в штабе вместе с Хеймитчем и другими командирами повстанцев. Меня не трогают – я уже своё отыграла, поэтому я просто слоняюсь по лагерю, хожу на охоту поблизости и стараюсь провести как можно больше времени с Прим, когда она не занята в большой палатке с надписью «Госпиталь».

Гейл возвращается в палатку, когда я уже сплю, Пита почти не вижу, а рыжую несколько раз встречала в компании Брута и Крессиды. Капитолийцы держатся вместе.

Как я заметила, сегодня многие не в штабе. Гейл помогает Хейзел с младшими, что-то ремонтируя в их палатке, Хеймитч играет с Тонни и Джоанной в карты, надеясь проиграть, потому что проигравший пьёт рюмку какого-то смердящего пойла.

Возможно, Пит тоже свободен. Со дня прибытия в лагерь мы не перекинулись ни словом. Я должна поблагодарить его за всё, что он сделал для меня, стольким жертвуя.

Лиза и Пит сидят возле небольшого костра на поваленном дереве и что-то едят прямо из консервных банок. А ещё я вижу, как Пит смеётся. Смеётся! Заразительно, беззаботно, искренне. Не могу вспомнить, чтобы слышала такой его смех. Наверное, эта девушка действительно что-то значит для него.

Нерешительность поднимает свою голову, но я всё же пересиливаю себя и подхожу к ним. Смех тут же стихает, но на лице Пита продолжает играть добрая улыбка.

- Привет, Китнисс, – с набитым ртом говорит рыжая. – Хочешь?

Она протягивает мне начатую банку рыбных консервов, и я сдерживаю себя, приложив немалые усилия, чтобы не опрокинуть эту самую банку ей на голову. Томат на рыжих волосах был бы не сильно заметен, но вот запах бы пришёлся к месту.

- Откажусь, – выдавливаю из себя улыбку, но получается не очень. И тут же перевожу взгляд на Пита. – Мы можем поговорить? – замечаю заинтересованный взгляд капитолийки. – Наедине.

Пит выглядит заинтригованным, но броситься мне навстречу не спешит. Скорее даже медлит.

- Конечно, – отвечает он. – Но сперва я обещал зайти к Тонни, отдать одну вещицу. Подождёшь меня в палатке?

- Договорились.

Я разворачиваюсь и быстрым шагом иду прочь от веселящейся парочки.

Подхожу к палатке Пита и замираю. Что я там увижу? Одну постель на двоих? Любовное гнёздышко? В Капитолии Пит уверял меня, что между ним и рыжей не может быть ничего, кроме деловых отношений. Она оказывает ему услуги, он даёт ей то, что нужно. Но увидев их там, у костра, я стала сомневаться в этих их «деловых» отношениях. Я и раньше не видела в них ничего делового. Странные у Капитолия понятия об услугах и оплате. Но это Капитолий. Там продаётся и покупается всё и все.

Откидываю полог и с облегчением обнаруживаю две постели. Но это ведь тоже не показатель. Сразу можно различить, где чей угол. Вокруг спального мешка девушки разбросали различные технические штучки: планшеты, какие-то проводки, микросхемы, чипы и прочее, вокруг постели Пита всё более упорядоченно. Я бы даже сказала, что слишком. Раньше в его мастерской был столь сильный беспорядок, присущий лишь людям творческим, и меня удивляло, как же он так быстро находит среди этого всего какую-нибудь маленькую баночку с особым нужным цветом или кисть, или ещё что. Теперь же его вещи находятся в пугающем порядке. Это свидетельство того, как сильно изменил его Капитолий.

Присаживаюсь на край его спального мешка, рассматривая аккуратную стопку книг на небольшом самодельном столике. Особое внимание привлекает блокнот в чёрном переплёте. Наверное, это тот, что я нашла под половицами в его комнате во Дворце президента.

Меня раздирает любопытство и желание ещё раз туда заглянуть, но я понимаю, что Пит может зайти в любой момент. И тут до меня доходит, что я понятия не имею, что буду говорить ему. Это предложение поговорить вылетело совершенно спонтанно. Начинаю лихорадочно соображать, что же скажу ему, но мысли разбегаются, не желая становиться в ряд. Поэтому решаю отложить формирование мысли до самого разговора.

Время идёт, а Пита всё нет. Злость начинает закипать во мне. Неужели никак не может расстаться с рыжей? Или решил уделить немного времени приятельскому общению с Брутом. Он же знает, что я жду его. Скорее всего поэтому и не торопится.

Мой взгляд снова падает на чёрный блокнот. Что ж, я жду долго, нужно себя чем-то занять. Открыв обложку, я узнаю тот самый блокнот с рисунками Пита. Но, пролистав, вижу ещё и текст. Это его дневник. Мне снова становится не по себе, но отступать поздно. Я уже читаю первые строки.

«Сегодня я принял решение. Я смогу спасти её. Революция обречена: выбрано неподходящее время, но Китнисс я должен попытаться спасти. Иначе зачем я родился? Зачем столько перенёс, если не смогу спасти жизнь любимой девушки?»

Сердце начинает стучать быстрее. Слёзы вот-вот выступят. Не хватало ещё, чтобы Пит застал меня в таком состоянии. Но я понимаю, что оторваться уже не смогу.

«Я понимаю, через что мне придётся пройти. Забыть себя. Уничтожить. Стать кем-то другим, точнее чем-то. Стать таким, каким ОН хочет меня видеть – злом. Ему это нужно, чтобы причинить боль ей. Пусть Китнисс меня не любит, но её чувство долга настолько крепкое, что она будет страдать, если буду страдать я. Да и выбора у Президента нет, я – ближайший к Китнисс из тех, кто в его руках.

Доктор Пустус уже давно уговаривает меня на этот шаг, говорит, что не сможет вечно заменять яд на наркотик. Я должен проявить изменения в психике. Я начну с малого. И во время пыток я кричу то, чего бы никогда не произнёс: «Это ты во всём виновата. Я тебя ненавижу!»

Это приносит нужный эффект. Меня пару дней не трогают, видимо, оценивают результат.