Не такие, как все - Страница 1

Лучшего дня ранним летом в Сараево и не пожелаешь: воздух искрится, крепкий ветер с гор насыщен пряными ароматами, белоснежные фасады особняков сияют в лучах утреннего солнца. Очарованный красотой города, Рейхенбах бодро шагал по булыжной мостовой в сторону набережной. До десяти часов тридцати минут оставалось совсем немного.

На набережной стояла толпа горожан-боснийцев, молчаливая и угрюмая. На каждом фонарном столбе и на каждом балконе развевались черно-желтые знамена империи Габсбургов. Очень скоро эрцгерцог Франц-Фердинанд, племянник и наследник царствующего императора, проедет здесь в открытом автомобиле со своей супругой. Нехорошо, опасно ему появляться здесь среди недовольных граждан.

Толпа вяло зашевелилась и заворчала. Как жаркое в духовке, подумал Рейхенбах. Ждут своего будущего монарха — безрадостно, по обязанности. И кипят при этом революционными страстями.

Рейхенбах внимательно высматривал темноволосых юношей с горящими глазами убийц, но поблизости таких не было. Заскучав, он отвлекся на великолепный вид: подножия холмов, густо поросших кипарисами, старые деревянные дома и турецкие мечети в окружении стройных минаретов. Вновь глянул на реку и народ, рассеянно…

«Кто эта женщина?»

В десяти метрах слева, прямо у фасада Австро-Венгерского банка. Он заметил ее только сейчас.

Каштановые волосы, высокий рост, поразительная внешность и сила духа, взгляд, светящий подобно маяку над толпой простолюдинов. О, она того же сорта, что и он! Нет никаких сомнений. Рейхенбах пришел сюда в одиночку, не сомневаясь, что подходящий спутник обязательно найдется. Так и вышло.

Он подошел поближе.

Узнав своего, женщина встретила Рейхенбаха кивком и улыбкой.

— Только что прибыли? — спросил он по-немецки.

— Три дня назад, — ответила незнакомка по-сербски.

— Как же я вас раньше мог не заметить? — Рейхенбах без заминки перешел на другой язык.

— Не туда смотрели. Я вас сразу увидела. С утра здесь?

— Да, пятнадцать минут уже.

— И как, нравится?

— Очень. Такое живописное место! Прямо средневековая фантазия. Время тут не движется.

— Время нигде не движется. — С озорным блеском в глазах она перешла на английский.

Улыбнувшись, Рейхенбах ответил на том же языке:

— Понимаю. Кажется, и вы меня понимаете. Прелестная архитектура, красивая река, народные костюмы… С такого дивного места начнется такая ужасная война.

— Да, ирония судьбы. Путешествуя, мы гоняемся за этой иронией, n’est се pas?[1]

— Vraiment[2].

Они уже стояли вплотную друг к другу. Рейхенбах чувствовал, как между ними пульсирует почти осязаемый поток энергии.

— Выпьем чего-нибудь вместе… потом?

— Само собой. Меня зовут Ильзабет.

— Рейхенбах.

Ему страшно хотелось спросить, в каком времени живет Ильзабет. Но нельзя, разумеется. Табу.

— Смотри, — сказала Ильзабет, — Эрцгерцог и герцогиня.

Автомобиль медленно катился мимо. Надутый и краснолицый Франц-Фердинанд в дурацком опереточном мундире вяло помахивал рукой, встречая мутные взгляды из толпы. Некрасивая толстая София в роскошном платье натужно улыбалась рядом. Они были похожи друг на друга: мясистые, краснолицые, неловкие и сильно нервничающие. Того и гляди, прижмутся друг к другу…

— Сейчас начнется, — сказал Рейхенбах.

— Прелюдия. — Ильзабет кивнула и взяла его под руку.

Высокий молодой человек с нездоровым цветом лица появился на мостовой словно ниоткуда. Выпученные глаза, прыгающий кадык — явный террорист. Брошенный им предмет упал позади автомобиля эрцгерцога; мгновение спустя раздался взрыв. Следующий автомобиль остановился в клубах дыма, покореженный; адъютанта выбросило на булыжники.

Кортеж остановился. Царственная пара не пострадала. Эрцгерцог и его супруга вытянулись в струнку, будто от способности держать спину сейчас зависела их жизнь. Сидевший рядом чиновник внятно произнес:

— Бомба взорвалась, ваше высочество.

На что Франц-Фердинанд ответил негромко, с отвращением:

— Следовало ожидать чего-то подобного… Ступайте, помогите раненым.

Пальцы Ильзабет стиснули руку Рейхенбаха. Эксцентрическая комедия продолжалась.

Перескочив через парапет, бомбист прыгнул в неглубокую реку. Его не составило труда задержать; пока полиция била его саблями плашмя, толпа бессмысленно суетилась, а эрцгерцог и София сидели неподвижно. В конце концов разбитый автомобиль оттащили в сторону, а кортеж уехал.

— Конец первого акта, — рассмеялась Ильзабет.

— И сорок минут до начала второго. Самое время выпить.

— Тут недалеко уличное кафе.

Под широким бирюзовым навесом они и выпили: Рейхенбах — рюмку сливовицы, Ильзабет — кружку темного пива. Невозмутимые граждане за соседними столиками больше говорили об охоте и рыбалке, чем о неудавшемся покушении. Как бы невзначай, Рейхенбах жадно разглядывал Ильзабет.

В ее зеленых глазах светился острый трезвый ум; все в ней было сама элегантность и хладнокровие. Ильзабет так походила на самого Рейхенбаха, что ему сделалось не по себе, — новое, неожиданное чувство. Он очень боялся потерять ее внезапно, сказав какую-нибудь глупость. Одновременно в глубине его души с каждой минутой крепла уверенность, что такого не случится. Они предназначены друг для друга.

Рейхенбаху хотелось верить, что они с Ильзабет современники. Настоящие современники, и останутся вместе по возвращении домой, в родное время. Только об этом нельзя говорить. Совсем.

— Куда ты собираешься после Сараево? — спросил он.

— Посмотреть, как горит Рим. А ты?

— Хочу выпить с Шекспиром в таверне «Морская дева».

— Здорово придумано. Мне вот не пришло в голову…

Рейхенбах осторожно вздохнул.

— Мы можем вместе, — предложил он после некоторого колебания.

Ильзабет никак не выразила несогласия.

— Послушаем, как Нерон выступает на собственном концерте, а потом к Шекспиру, — продолжал Рейхенбах.

— Отличная мысль, — согласилась Ильзабет с явным удовольствием.

— Prosit! — Рейхенбах поднял бокал.

— Zdravlije!

Они чокнулись.

Несколько минут Ильзабет и Рейхенбах непринужденно беседовали. Присматриваясь к ее жестам, прислушиваясь к речи, Рейхенбах пытался определить, живут ли они в одном и том же времени. Тщетно; опытный игрок, Ильзабет не дала ему ни малейшей подсказки.

— Время подошло, — сказал он наконец. — Финал представления.

Ильзабет кивнула. Рейхенбах расплатился, оставив несколько монет на столике, и они вернулись на набережную. Пройдя по Латинскому мосту, повернули на улицу Франца-Иосифа; вскоре показался императорский кортеж, возвращавшийся с приема в городской ратуше.

Маршрут, кажется, кого-то не устраивал: адъютанты шумно спорили с шоферами. Кончилось тем, что автомобиль эрцгерцога остановился. Судя по скрежету передач, водитель попытался дать задний ход; в это время из кафе появился тощий молодой человек. Три метра от автомобиля, десять метров от Ильзабет и Рейхенбаха. Выглядит как сомнамбула, растерянный и ошеломленный, словно его поразила близость наследника престола. Гаврило Принцип, мысленно кивнул Рейхенбах. Второй и настоящий убийца. Рейхенбаху стало неинтересно.

Пока Таврило целился, он наблюдал за Ильзабет. Его куда больше интересовала реакция спутницы, чем судьба двух заурядных людей в нелепых костюмах.

Таким образом, Рейхенбах не видел, как посланная в грудь эрцгерцога пуля пробивает яркий мундир, зато мимолетная жестокая улыбка спутницы не ускользнула от его внимания. Ильзабет получила свое.

В машине эрцгерцог Франц-Фердинанд все еще сидел, выпрямившись, а кровь заливала мундир и появилась на губах; Гаврило Принцип стрелял в герцогиню Софию; адъютанты смотрели в ужасе. Через мгновение водитель пришел в себя, и автомобиль умчался. Одиннадцать часов пятнадцать минут.