Не так страшен черт - Страница 8

Сунув правую руку в карман, я с улыбкой заправского ловеласа раскачивающейся походкой приблизился к столику, за которым сидела Светик, и, поддернув штанину, присел на угол стола.

– Как дела, детка? – произнес я мягким, бархатистым баритоном, чувственным и вызывающим на ответную нежность.

В ответ Светик одарила меня улыбкой Джоконды, подсыпавшей мужу яда в вино, и кинула на стол с десяток неоплаченных счетов.

Взглянув на бумаги, я презрительно усмехнулся.

– И это все, что омрачает наши отношения, детка? – Запустив два пальца в нагрудный карман, я плавным, изящным движением престидижитатора со стажем извлек на свет красненькие хрустящие шеолы.

Левая бровь Светика удивленно приподнялась.

– Ты нанялся на работу к чертям?

Один на один Светик говорила мне «ты», но при посторонних неизменно обращалась ко мне только на «вы».

– Какая разница, на кого работать, если за работу расплачиваются не московскими рублями, не американскими долларами и даже не райскими нимами, а адскими шеолами! – Я слегка шевельнул зажатые между пальцами купюры, чтобы насладиться их ни с чем не сравнимым шелестом.

– И сколько из этого причитается мне? – осведомилась Светик с прагматизмом, удивительным для столь юной и очаровательной особы.

Я щедрой рукой отделил пять купюр по десять шеолов и царственным жестом положил их перед Светиком на стол.

– Заплати по просроченным счетам, а остальное оставь себе.

Светик посмотрела на лежавшие на столе деньги так, словно это были обертки от шоколадок.

– Между прочим, сегодня уже 18 мая, – напомнила она.

– Я знаю, – снисходительно улыбнулся я.

Взгляд Светика сделался укоризненным.

– А я за март получила только половину причитающейся мне суммы.

Я смущенно кашлянул в кулак и прибавил к деньгам, лежавшим на столе, еще одну купюру в десять шеолов, остальные же сложил пополам и спрятал в карман, из которого они появились.

Выждав какое-то время и убедившись, что я не собираюсь больше ничего добавить, Светик приоткрыла ящик стола и небрежно смахнула в него лежавшие на столе адские деньги.

– Какие у нас на сегодня планы? – спросила она.

– Планы? – Я задумчиво возвел глаза к потолку.

После недавнего ремонта потолок был белый и чистый, как снег на сопках, что отнюдь не способствовало продолжительному его созерцанию.

Располагался наш офис на втором этаже некогда большого и в меру процветающего научно-исследовательского института биологического профиля. Конечно, Погодинская улица – это не центр Москвы, но зато здесь тихо, и цены за аренду помещений вполне приемлемые. А добраться сюда было совсем несложно – десять минут ходьбы от станции метро «Фрунзенская». А на машине за то же самое время можно доехать до «Киевской» или «Парка культуры». Поэтому местоположение офиса никак не влияло на приток клиентов. Прежде в институте кипела жизнь, но со временем, когда финансирование науки в стране, тогда еще называвшейся Россией, стало резко сокращаться, сотрудникам института пришлось изыскивать альтернативные способы добывания денег. Самым простым и доступным оказалась сдача в аренду части институтских помещений. Тогда-то я впервые и появился на Погодинской улице вместе со своим приятелем Стасом, который через свою подругу, работавшую в институте, узнал о свободных помещениях. Было это летом 1995 года – ровно десять лет назад и за шесть лет до открытия Врат, изменившего судьбу нашего мира так, как никто, наверное, даже и не предполагал.

Мы со Стасом давно уже подрабатывали, занимаясь изготовлением оригинальных охранных систем по индивидуальным заказам. Естественно, обслуживали мы главным образом своих знакомых и знакомых своих знакомых, а следовательно, получали за свою работу куда меньше, чем она в действительности могла принести. Зачастую случалось даже так, что полученных денег едва хватало на то, чтобы окупить стоимость использованного оборудования. Ну а поскольку ни у кого из наших клиентов никаких претензий к качеству работы не было, Стас однажды завел разговор о том, что пора бы нам открыть собственное серьезное дело. Я ничего против этого не имел. Выполнив еще несколько частных заказов, мы подкопили денег и стали искать помещение под офис будущей фирмы, для которой уже и название соответствующее было придумано: «Алярм».

В институте на Погодинской нам показали несколько комнат, предназначенных под сдачу в аренду, из которых мы выбрали две. Большую квадратную в конце коридора, в центре которой стояли два монументальных лабораторных стола с кафельным покрытием, мы определили под мастерскую, а просторную с прихожей, в которой прежде сидел не иначе как сам директор института, мы отвели под место встречи с будущими заказчиками.

Как ни удивительно, дела у нас с самого начала пошли очень даже неплохо. Примерно через полгода к нам уже стали обращаться не только частные клиенты, желающие обезопасить свои квартиры и дачные домики от проникновения в них незваных гостей, но и представители различных фирм, опасающиеся как за свою собственную безопасность, так и за сохранность финансовой документации, разглашение содержания которой могло бы нанести фирме серьезный ущерб. Прежде всю работу мы со Стасом выполняли сами, но теперь нам пришлось нанимать работников.

Дело наше процветало, и нам даже удалось пережить без особых потерь августовский кризис 1998 года, когда рушились куда более крупные предприятия, чем наша скромная фирмочка. И даже президентскую кампанию 2000 года мы благополучно миновали. Но вот открытие Врат в 2001 году нам пережить не удалось. Вернее, не само по себе открытие Врат, а то, что за этим последовало. Хотя, несомненно, подготовлено оно было событиями нескольких последних лет.

В августе 1998 года рубль, тогда еще российский, за одну ночь обесценился в три раза. Рынок ценных бумаг рухнул, государство отказалось платить по долгам, а Госбанк вновь принялся в бешеном темпе печатать бумажные рубли, которые уже никому не внушали доверия. В середине 1999-го началась война в Дагестане. Вначале никто не придавал ей особого значения, – в те времена на Кавказе все время было неспокойно. Но осенью начались взрывы жилых зданий в Москве. Жертвы после каждого взрыва исчислялись сотнями. Первыми результатами этих террористических актов стало окончательное падение доверия к Президенту и правительству, состав которого менялся с такой скоростью, что никто уже не удивлялся, видя на экране лицо совершенно незнакомого человека и титры: «премьер-министр России», и всплеск бытового национализма в отношении кавказцев, поскольку еще до начала следствия было безапелляционно заявлено, что во всех взрывах виноваты чеченцы, которые не смогли смириться с поражением в Дагестане. Ни исполнители, ни непосредственные заказчики взрывов, прогремевших той осенью в Москве, до сих пор не найдены. Зато под весь этот шум в Чечню вновь были введены войска и началась новая, как всегда ужасающе бессмысленная и беспредельно жестокая, кавказская военная кампания.

Пользуясь неспокойной обстановкой и нарастанием панических настроений в Москве, Градоначальник усилил паспортный контроль. Теперь все, кто не имел московской прописки или хотя бы временного разрешения на проживание в столице, за которое, кстати, нужно было заплатить немалые деньги, незамедлительно выдворялись из первопрестольной. Коренным населением Москвы подобные меры воспринимались на «ура». Не всеми поголовно, но люмпенами, которые, как известно, составляют подавляющее большинство любой орущей толпы и на которых в первую очередь как раз и были рассчитаны все эти показные меры борьбы с преступностью. Жить после этого в Москве спокойнее не стало, но поставленной перед собой цели Градоначальник добился: его рейтинг резко пошел в гору.

Президентская команда тем временем тоже не дремала.

Сам-то Президент к тому времени уже спал беспробудным сном. Когда же его время от времени вытаскивали под объективы телекамер, по его недоумевающему лицу было понятно, что бедняга просто не понимает, где находится и что от него хотят все эти люди, толпящиеся вокруг. Народ, в большинстве своем давно уже не принимавший всерьез ни одно из невнятно произносимых Президентом слов, теперь только жалел несчастного старика, которому не давали спокойно дожить свои дни на даче, нянча внуков. Однако ближайшее окружение Президента, разделившее между собой властные функции главы государства, явно не имело намерения уходить вместе с ним в отставку после выборов 2000 года. В результате их активной деятельности война на Кавказе затягивалась до бесконечности, российский рубль стремительно падал, и к концу 99-го доллар стоил уже около тридцати рублей, народ нищал, а политики всех рангов и мастей неустанно твердили о том, что сейчас наша страна не сможет выдержать нового потрясения, связанного со сменой власти, да и денег на предвыборную президентскую кампанию все равно нет. В результате «по требованию народа», как об этом было объявлено в средствах массовой информации, очередные президентские выборы были перенесены на неопределенный срок.