Не так страшен черт - Страница 19

– А что, если за три дня мне удастся только выйти на след Красного Воробья? – поинтересовался я.

– Все будет зависеть от того, насколько много тебе удастся узнать, – ответил Виталик.

Я задумчиво почесал скулу ногтем большого пальца.

– Аванс?

Левая щека Виталика нервно дернулась. Но все же он сумел удержать себя в руках. Не оборачиваясь, он сделал знак рукой своему телохранителю. Достав из внутреннего кармана пиджака пачку денег, телохранитель отсчитал двести долларов и, бросив быстрый взгляд на ствол «ерихона», который я по-прежнему держал в руке, не двигаясь с места, кинул деньги на стол. Я собрал рассыпавшиеся веером десятки, сложил их пополам и небрежно сунул в карман, где уже лежали полученные сегодня шеолы и нимы.

– Только одно условие! – поднял вверх указательный палец Виталик. – Вместе с тобой будет работать Соломон.

– Соломон? – Услышав это библейское имя, я удивленно вскинул бровь.

Виталик указал пальцем на своего телохранителя.

– Ты Соломон? – недоумевающе уставился я на громилу с квадратной челюстью и пудовыми кулаками.

Тот молча кивнул.

– Имя тебе очень подходит, – заметил я и, посмотрев на Виталика, спросил: – И что прикажешь мне с ним делать?

– Он все время должен находиться рядом с тобой, – ответил Симон.

– Он одним своим видом распугает всех, кто мог бы сообщить мне хоть какую-то информацию о Красном Воробье, – с тоской вздохнул я.

Виталик бросил оценивающий взгляд на своего телохранителя.

Видимо, даже его зачаточного интеллекта оказалось достаточно для того, чтобы понять, что я был прав.

– Хорошо, – сказал он. – Соломон будет дежурить в твоем офисе. Если тебе понадобится его помощь – он всегда в твоем распоряжении. Каждый вечер ты будешь передавать ему все, что тебе удастся узнать за день.

– Ты доверяешь этому парню? – удивился я.

– Нужно же хотя бы кому-то доверять, – усмехнулся в ответ Виталик.

– Тебе виднее. – Я с интересом, по-новому посмотрел на Виталикового телохранителя и, не удержавшись, подмигнул ему. – Жду тебя завтра утречком, Соломон.

Не пойму, чем именно, но чем-то этот парень был мне симпатичен. Возможно, мне понравилось то, что он не кинулся мне на спину, когда я дубасил прикладом пистолета его напарника. Времени у него для этого было вполне достаточно, но он почему-то сделал паузу, дав мне возможность развернуться и направить на него пистолет.

– Если начнешь сегодня, то быстрее управишься, – со свойственным ему туповатым прагматизмом заметил Виталик.

– Прибереги свои советы для других, – недовольно поморщился я.

Виталик презрительно фыркнул и рывком поднялся со стула. Не сказав ни слова на прощание, Симон направился к двери, – меня для него более не существовало. Следом за ним двинулся к выходу и похожий на шкаф Соломон.

– Эй, постойте! – окликнул я их. – А с этим что делать?

Я взглядом указал на второго громилу, который все еще сидел на полу с головой, продетой меж разошедшимися в стороны полосками жалюзи, и что-то невнятно рычал, как медведь, поднятый охотниками из берлоги.

– Что хочешь, то и делай, – пренебрежительно махнул рукой Виталик. – Когда очухается, сам дорогу домой найдет.

После того, как в прихожей звучно хлопнула дверь, в кабинет заглянула Светик.

– Ну как? – спросила она, выразительно посмотрев на сидевшего у стены мордоворота с головой, продетой сквозь сорванные жалюзи.

– Все нормально, – кивнул я ей в ответ.

– У тебя подбородок в крови.

– Спасибо. – Я провел рукой по подбородку. – Приведу себя в порядок после того, как избавлюсь от гостя.

– Что-нибудь нужно? – спросила Светик.

– Мокрое полотенце и чашка со льдом.

Пока Светик ходила за тем, что я ее попросил принести, я скинул пиджак и накинул на плечи сбрую с кобурой, в которую сунул «ерихон». Стреляю я неплохо, но, честно говоря, не люблю пользоваться оружием. Однако теперь выбирать не приходилось. То, что сегодня мне удалось справиться с Виталиковыми мордоворотами практически голыми руками, говорило разве что только о том, что два здоровяка несколько недооценили своего противника. В следующий раз такого уже не повторится. Ну а поскольку я как частный детектив имел разрешение на ношение огнестрельного оружия и «ерихон» мой был официально зарегистрирован в НКГБ, то не было никаких причин к тому, чтобы не подвесить под мышку кобуру с пистолетом, которая хотя и создавала определенные неудобства, в особенности при общении с дамами, но зато придавала уверенности при встречах с гориллообразными дебилами, у которых лобная кость была толщиною в два пальца.

Взяв принесенное Светиком мокрое полотенце, я накинул его на рассеченное в двух местах лицо Виталикова телохранителя, предварительно освободив его голову от жалюзи. Не добившись желаемого результата, я заставил его наклонить голову и, оттянув ворот рубашки, всыпал ему за шиворот две пригоршни колотого льда. Только после этого громила начал подавать признаки жизни. Через пару минут он уже уверенно поднял руку и стянул с лица мокрое полотенце.

– Как дела? – поинтересовался я, присев на угол стола.

– Сука, – процедил сквозь зубы громила.

– Рад познакомиться, – я улыбнулся приторно-сладко, как святоша. – К сожалению, Симон не счел нужным представить нас друг другу…

Оттолкнувшись руками от пола, громила рванулся в мою сторону. Я схватил со стола чашку со льдом и выплеснул все ее содержимое ему в лицо, после чего просто выставил ногу вперед, на которую этот олух и налетел грудью. Кашляя и отплевываясь, парень отшатнулся к стене. Когда же он снова глянул в мою сторону, то увидел направленный ему между глаз ствол девятого калибра.

– Между прочим, Виталик сказал, что не очень расстроится, если я тебя пристрелю, – сообщил я. – Так что лучше не вводи меня в искушение, а убирайся отсюда подобру-поздорову. Если через десять секунд я еще буду видеть твою тупую рожу в своем кабинете, то, честное слово, могу совершенно случайно нажать на курок.

Громила злобно сверкнул глазами, рукавом пиджака вытер лицо и, поднявшись на ноги, затопал в сторону выхода. Ну вот, подумал я, выходя следом за ним в прихожую, нажил себе еще одного врага. И спрашивается, чего ради?

Дверью громила хлопнул так, что едва не вылетело стекло. Но к подобному нам со Светиком было не привыкать – раздосадованные клиенты имели привычку хлопать дверьми, поэтому плата за разбитое стекло заранее включалась в счет.

– У нас проблемы? – спросила Светик, подавая мне чашку со свежезаваренным чаем.

– Да как сказать, – задумчиво ответил я. Вопрос, заданный Светиком, сподвигнул меня на то, чтобы попытаться философски осмыслить результаты разговора с Виталиком Симоновым. – С одной стороны, за сломанные жалюзи мне заплатили двести долларов, что совсем неплохо. С другой стороны, Симон затаил на меня злобу, и если через три дня у меня на руках не будет материалов, которые позволят прижать Виталика к стенке, то не исключено, что к стенке поставят меня. Про стенку – это я образно выразился, – добавил я, взглянув на Светика. – Скорее всего меня просто пристрелят на рабочем месте, в моем же собственном кабинете. Мне бы хотелось упасть с простреленной грудью под плакатом «Касабланки».

– Почему? – удивленно взглянула на меня Светик.

– По-моему, лежать, истекая кровью, под плакатом с голой девицей, – это уж слишком вульгарно. Даже для такого никчемного типа, как я.

– Вызвать мастеров, чтобы починили жалюзи?

– Завтра, – махнул я рукой. – Сегодня я несколько мнителен. Если кто-нибудь выпадет из окна, я непременно стану считать, что это случилось по моей вине.

Я наклонил голову и устало потер пальцами виски. В голове был сплошной кавардак. Нужно было начинать что-то делать, а я никак не мог решить, за что взяться в первую очередь. И это при том, что мне предстояло работать сразу на троих клиентов.

– Я могу чем-то помочь? – тихо спросила Светик.