Не стать насекомым - Страница 18
Но пока идёт подготовка к «стройке века», другие виды транспорта внутри Тувы хиреют и гибнут. Воздушное сообщение между районами давно уже ушло в прошлое, действуют лишь несколько рейсов (хотя лет двадцать назад «воздушное такси» было явлением обычным); водный пассажирский транспорт тоже практически перестал существовать.
Между тем в верховьях Малого Енисея находится много сёл и деревень, основанных староверами, куда иначе как по воде не доберёшься; в верховье Большого Енисея расположено красивейшее озеро Азас, которому давно прочат славу одной из туристических столиц Сибири. Но упорно ползущий против течения или летящий вниз по течению теплоход увидеть теперь — большая редкость. На ходу осталось лишь два теплохода типа «Заря», да и те принадлежат коммерсантам. Вместо того чтобы закупить новые теплоходы (а теплоход на Енисее внешне напоминает большой катер или огромную торпеду — даже самый мощный двигатель с течением справляется с трудом), правительство республики борется с коммерсантами. Как раз в то время, когда я был в Кызыле, по местному телевидению и в газетах обсуждалась новость, что «правительство снова отказалось предоставить субсидии из бюджета на возмещение убытков, возникающих у организаций, осуществляющих перевозку пассажиров речным и воздушным транспортом в пределах местного сообщения». Это значит, что жители отдалённых районов будут вынуждены оплачивать стоимость билетов в полном объёме. А это непомерные для простого жителя Тувы деньги. Чиновники упорно стоят на своём: «Частников из бюджета финансировать не будем!». Ни к чему не приводят все попытки общественности объяснить, что финансировать они будут не «частников», а людей, которым необходимо побывать в городе или в другом районе. Тысячи жителей Тувы остаются запертыми в своих деревнях и селах или же, собрав вещички, вынуждены перебираться в более цивилизованные места.
Несмотря на массовый выезд людей из Тувы в начале 90-х, на продолжающийся отток и сегодня, население самого Кызыла не уменьшается. Освободившиеся квартиры, дома занимают жители районов, а некоторые просто перевозят срубы и юрты, ставят их на окраине города, обживают брошенные дачи.
Строительство жилья в Кызыле почти не наблюдается. Есть новые здания прокуратуры, пенсионного фонда, краеведческого музея (его возводили несколько лет, но до сих пор не открыли), но новых многоквартирных домов нет. Поэтому стоимость одного квадратного метра жилья в среднем здесь чуть ли не самая высокая в стране.
Вообще Кызыл оставляет ощущение пусть по-прежнему уютного, но всё-таки гибнущего города. Поначалу я думал, что мне это кажется после московского лоска, но выяснилось, что так же думают и сами кызылчане. Дома ветшают, тротуары разворочены корневищами тополей, заборы полуповалены, газоны заросли полынью… Республика, в которую и в советское время завозилось практически всё, сегодня ещё больше зависима от «экспорта» продуктов, материалов, вещей из-за перевала. Стоят кирпичный и деревообрабатывающий заводы, комбинат железобетонных изделий (который в конце 80-х в три смены выдавал плиты для панельных домов), не работают пищевые предприятия, кроме мелких АО, давно не добывается асбест и кобальт.
Но заводы и комбинаты не просто стоят, их растаскивают, металл везут и везут через Саяны, в пунктах приёма цветмета деятельность кипит днём и ночью. Люди сдают не только алюминий и медь, но и тульские самовары, с которыми, может быть, их прапрадеды ехали из России на «свободную землю», иногда приносят и неведомые приёмщикам приборы и агрегаты…
До начала 80-х в Кызыле понятия «дачи» как такового не существовало. На правом берегу, в тополёвом лесу был участочек из нескольких десятков домов. Но когда начался продуктовый дефицит, как следствие, возник дачный бум. Он продолжался до середины 90-х, а потом прекратился. Дело не в том, что наступило изобилие, а в тотальном воровстве. Оставлять дачу без присмотра стало рискованно даже на несколько часов. Тех, кто на даче живёт, не обворовывают, их грабят. Сегодня очень многие участки и домишки брошены, ходить по дачным улицам опасно — ощущение, что попал в киношный триллер, и вот-вот произойдёт страшное. Судя по криминальным передачам и хроникам, страшное на дачах случается часто…
Один из путей к процветанию республики традиционно видится в туризме. Своеобразие природы, горные реки, притягательные для альпинистов вершины, тайга, рыба, целебные озёра… Но туристов по-прежнему в Туву едет немного. Точнее, в основном едут дикие туристы, экстремалы, которым услуги турбюро, инструкторы, пансионаты не нужны.
Как раз в те июльские дни, когда я был в Кызыле, начинались раскопки городища Пор-Бажын. На улицах повсюду висели портреты министра МЧС, курирующего это мероприятие. Молодёжь везли на самый юг Тувы, можно сказать, со всей России (Москва, Казань, Питер), к археологам даже заглянул президент страны. Вообще, судя по всему, проект потребовал немалых затрат — перелёты на вертолётах, полная экипировка студентов, наличие спутниковой связи, Интернета в лагере, оплата труда участников раскопок — по шесть тысяч на брата за смену… Правда, — это как-то не афишировалось, — более семидесяти тувинских студентов, уже прошедших подготовку, получивших прививки, отказались ехать: по преданию, раскопки Пор-Бажина, где, как утверждают, находился ламаистский монастырь, приведут к бедам и несчастьям, вроде землетрясения на Алтае в 2003 году, произошедшего после вскрытия могилы алтайской принцессы.
Ламаизм в Туве развивается бурно. Это удивительно — в 80-е годы о нём ничего не было слышно. Говорили, что в отдаленных районах есть шаманы, на окраине города по воскресеньям открывалась православная церковка, сильны были староверские общины, баптисты, а ламаизм, казалось, ушёл в историю. Но буквально накануне приезда в республику Далай-ламы XIV в 1992 году многие тувинцы вдруг оказались ламаистами, появились монахи. Затем на берегу Енисея, по соседству со стадионом «5 лет Советской Тувы» очень быстро был построен ламаистский храм, на центральной площади установлен молельный барабан… Строится храм и православный, правда, то ли из-за него, то ли по иной, неведомой причине снесли находящийся рядом огромный двухэтажный автовокзал, которому было всего лет двадцать пять. Теперь снова используется старый, ещё 50-х годов.
Впрочем, это, быть может, и оправданный шаг — автобусных рейсов в районы осталось немного. А на городских маршрутах уже не увидишь старые добрые «Лиазы», «Икарусы»-«гармошки» и даже «Пазики». По улицам, на бешеной скорости огибая кочки и рытвины, гоняют «Газели». Их полно, между ними идёт настоящая война за пассажиров. Водителям и кондукторам нужно скорее забирать людей с остановок (проезд — десять рублей), пока не опередили конкуренты. Иногда жертвами этой войны становятся пассажиры и пешеходы — случается, под колёса попадает сразу несколько человек.
В этот приезд на родину за пределами города я не был. Но по местной прессе могу представить, что делается в сёлах и деревнях. Ещё в советское время они в основном оставляли тягостное ощущение, а теперь это «зона кричащей нищеты, безработицы и стагнации». «Целые селения живут без работы, денег, надежды на завтра»… Да, в какой-то момент вдруг оказалось, что заниматься земледелием и животноводством в Туве невыгодно, добывать асбест и кобальт, древесину ни к чему. Совхозы, леспромхозы, комбинаты уничтожили, людей бросили на произвол судьбы. Кто-то побежал за перевал — «в Россию», кто-то в Кызыл, а кто-то остался «в зоне стагнации». Правда, стагнация может перерасти в ещё большее одичание — дело в том, что селения всё-таки электрифицированы, но долги за свет огромны. В большинстве домов нет счётчиков, некоторые подключают проводку в обход счётчиков. В июне две жительницы села Кочетово были приговорены к году лишения свободы условно за хищение электричества. «Туваэнерго» грозится прекратить электроснабжение целых сёл. В местных газетах публикуют фамилии неплательщиков, в самом Кызыле почти ежедневно отключают свет часа на два. И всё это происходит неподалёку от крупнейшей в мире Саяно-Шушенской ГЭС, для строительства которой Тува принесла немалую жертву — в конце 80-х водохранилище затопило плодородные земли на северо-западе республики, тысячи людей были переселены на новое место. И тогда, помнится, им обещали: вот запустим электростанцию, и сделаем свет бесплатным, вода будет работать.