Не спать (СИ) - Страница 23

— Мудила ты, Детка.

— Он просто дорвался, — Джек кое-как собрал себя в кучу и улегся поперек их обоих. — И я.

— Завтра у меня выходной, — прохрипел Брок, устроившись удобнее, растёкся по кровати, не собираясь никуда двигаться ближайшие несколько часов.

— А у меня нет, — вздохнул Джек. — Поэтому давайте спать.

========== 13. ==========

«Страйк» вовсю осваивался в Гильбоа. Бойцы Брока не наглели, хотя прекрасно знали, кем приходится их командир местному королю, да и самого Джека узнали с первого взгляда, даже без наведённого Барнсом морока, как в первые дни на базе в Вашингтоне. Никто не стал залупаться и требовать к себе какого-то особенного обращения или привилегий, быстро сошлись с солдатами из подразделения, которым командовал ещё Джек, радуя Брока успехами.

Поначалу обидное для непосвящённых звание любимой дочки командира стало таким же желанным и долгожданным, когда та же Мэй популярно объяснила, что получить его крайне не просто, только если сдашь все нормативы по максимуму, не будешь бесить и залупаться, то в конце месяца тебя хлопнут по плечу, скажут «молодец, девочка, вот теперь я тебя люблю, проси, что хочешь», и действительно можно просить.

Брок благодаря этой традиции не раз щеголял ещё по базе Гидры в весёленьких гавайских рубашках, ходил на ужин с престарелыми соседками, неделю таскал кофе и прочие приятные мелочи, которые только мог сгенерировать простой солдатский мозг. Новенькие не верили, пока не подошёл к концу первый месяц и отличившаяся Мэй загадала, чтобы командир неделю ходил в красных носках, трусах и бабочке, правда, при этом раздеваться она его не просила. Но на следующую тренировку Брок явился смурной, под доносящийся из коридора хохот Баки Барнса, бывшего когда-то Зимним Соладатом. Из чёрных кроссовок Брока выглядывали красные носки, на шее болталась красная же бабочка.

— Трусы проверять будешь? — рявкнул Брок так, что впечатлилась все, и за званием «любимой дочки командира» началась настоящая охота.

Хелена с Сетом уехали в Израиль лечиться. Раз в неделю Хелена присылала королю отчет о состоянии сына. Сет тоже писал брату — присылал фотографии больничного парка, жаловался, что не знает иврита и не может общаться с другими детьми, рассказывал, что тут все цветет, а в Гильбоа еще зима.

Корона и впрямь оказалась тяжела. Сайлас изрядно запустил дела, и сейчас Джеку приходилось разгребать проблемы в экономике, во внутренней политике, да и во внешней тоже. На границе с Гефом то и дело вспыхивали мелкие стычки. Из Порта Процветания бежали люди — до сих пор бежали. Из Гефа бежали тоже, так что проблема беженцев стояла в полный рост.

Вдобавок, поскольку Уильям Кросс получил пожизненный срок, а Эндрю Кросс лечился от наркотической зависимости, Джеку пришлось заняться и делами корпорации «Кроссген».

Джек вставал в шесть и приползал в спальню к полуночи. Обнимал Брока и Баки и отключался.

Впрочем, закон о «днях семьи» он уже издал, и один день в неделю проводил с ними. Но этого было невыразимо мало. И если Баки ещё мог посреди дня ввалиться к Джеку в кабинет, разогнать всех просителей и, закрыв дверь на ключ, вылюбить Джека прямо на столе, то Брок и сам носился по всему Гильбоа, разбираясь с делами армии, но по вечерам возвращался почти без сил и напрочь охрипший, жестами объясняя — ещё месяц, и он Геф раскатает тонким слоем. Баки, занимавшийся разведкой и почти не покидавший дворец, только кивал, разминая мышцы сначала одному, а потом и другому, надеясь, что со временем и правда станет легче. Как Сайлас находил ещё силы на свои «паломничества» к любовнице?

— Можно я Стиву напишу? — в один из совместных выходных, попросил Баки, едва они выбрались наконец из постели на поздний завтрак.

— А ты еще не написал? — удивился Джек. — Почему?

— Не знаю, — пожал плечами Баки. — Каждый раз казалось, не вовремя. Пока проблемы решали, пока устраивались, всё не до того было, да и… может ему не нужно такое напоминание о прошлом. — Он развёл руками, покосился на железную ладонь и спрятал её за спину.

— Детка, не загоняйся. Ты здесь, а он там, и никто не может предсказать реакцию. Напиши и живи дальше. Захочет — ответит, а нет — ну и в жопу его тогда, — сказал Брок.

— Пиши, — кивнул Джек. — Обязательно пиши. О, кстати, хотите смешное? Со мной мать не разговаривает.

— Из-за чего? — спросил Баки, не отрывая взгляда от монитора, сжал железный кулак. Пустая страница пугала. С чего начинать письмо? С банального «привет, Стиви!»?

— Сколько просил не таскать ноут к столу? — возмутился Брок, готовый захлопнуть крышку, но Баки отскочил в сторону, увернувшись, глянул обижено.

— Не ссорьтесь, — попросил Джек. — Ну, мне доносили, мать считает, что я ее оскорбил, приблизив к себе Хелену и Сета. Как по мне, оскорбил ее Сайлас, заведя вторую семью. А я действую в своих интересах. Ну и к тому же Розе пришлось заплатить Люсинде за неправомочное заключение. Сумма получилась изрядная. И от двора я ее отлучил. А ей так нравилось быть королевой. Но она ничем не может на меня надавить.

— Что же с ней будет, если ты вдруг согласишься замуж за нас пойти? — усмехнулся Брок, снова выразительно покосившись на зависшего над ноутбуком Баки. — Детка, ты либо начни уже как-то, либо дай я напишу Роджерсу.

— Я сам, — буркнул Баки и принялся набирать одним пальцем: «Привет, Стив!»

— Я бы хоть сейчас, — ответил Джек. — Но Гильбоа слишком религиозная страна, мои хорошие. Может быть, лет через десять я смогу протащить закон о полиаморных браках.

— Да это я так, к слову, — отмахнулся Брок, хотя в глубине души очень обрадовался тому, что Джек вообще об этом думал, улыбнулся мягко, накрыл его ладонь своей.

— Баки, что ты там так тяжело пишешь? — спросил Джек. — «Дорогой Стив, я жив, очень по тебе скучаю, приезжай в гости, вот мое фото, Баки». Ну и пару деталей, чтобы он понял, что это ты — что-то, что только вы двое знаете.

Вздохнув, Баки всё же закрыл ноутбук, отложил его в сторону и взялся за вилку. Он и не представлял насколько тяжело будет написать эти несколько слов, сколько из него сил и нервов вытянет то, что он хотел сделать очень давно.

«Здравствуй, Стив. Не знал, как начать для тебя письмо, несколько минут смотрел на пустую страницу, подбирал слова.

Я жив. Не погиб упав с поезда, не разбился, хотя иногда казалось, лучше бы и остался лежать в том каньоне. Но я выжил, точнее, это Гидра не позволила мне умереть. Только недавно узнал, что нашли тебя, что ты не умер, чёртов идиот.

Мелкий, ну как так можно?

Я жив. Сбежал от Гидры. Замуж вышел, представляешь.

Хотел бы тебя увидеть, Стиви, правда хотел бы.

Бак».

И фотография, та самая, где он невероятно счастливый со злым, вырывающимся Броком на руках выходит из маленькой церквушки.

«Баки! Баки, где ты? Баки, это правда ты? Баки, что тебе сказала Мэри Тейлор, когда ты не повел ее на танцы, а остался со мной, когда я болел? Баки, ты правда жив? Я хочу к тебе приехать.

Всегда твой, Стив Роджерс».

Баки захлопнул крышку ноутбука, провёл по ней ладонями. Он страшно скучал по Стиву и такой скорый ответ его несказанно порадовал.

«Стиви, она назвала меня ослом и посоветовала впредь придумывать легенды получше, чем вечно болеющий задохлик по соседству.

Это правда я. Самое смешное, не так давно мы с тобой работали чуть ли не в соседних зданиях. Ты на ЩИТ, а я на Гидру. Кстати, Александр Пирс — глава американского филиала Гидры. Ты сам знаешь, кому лучше всего донести эту информацию. Только, ради бога, не упоминай меня. Только-только всё в жизни устаканилось.

Я в Гильбоа. Маленькое такое королевство в Европе.

Адрес я тебе дам, приезжай. Только один. Я не знаю всех, кто работал на обе стороны».

И к этому письму приложил фото себя на шезлонге посреди королевского зимнего сада с пепельницей Брока, стоящей прямо на голом животе.

«Баки! Баки! Господи, у меня слов нет. Ты в Шайло? Я приеду. Обязательно приеду! Что у тебя с рукой?»