Не сказка о птице в неволе (СИ) - Страница 10

– Способ не загнуться раньше, чем мятежники доберутся до нас, – говорит она. – Кровь не вода, конечно, зато не сдохнешь!

– Это помогает от жажды? – с сомнением спрашиваю я.

Китнисс стоит рядом, неуверенно поглядывая на свои руки.

– Ну, моча помогает куда лучше, но это не для тебя и Сойки: вы у нас из нежного теста! – даже в темнице Джоанна не теряет свой боевой настрой.

Китнисс, вздохнув, возвращается к кровати, а я усаживаюсь рядом.

– Второй вариант не годится, – уверенно говорит Китнисс.

Я киваю, хотя… Отвергаю свои мысли: это крайняя мера, только когда другие варианты не помогут. Но я запомню – раз уж мы решили бороться до конца, то все средства подойдут, а пока…

Протягиваю Китнисс руку, тыльной стороной ладони вверх. Она поднимает на меня недоуменный взгляд.

– Прокуси, – объясняю я. – Если Джоанна говорит, что это поможет, надо попробовать.

– Пит, пить кровь это… не по-людски, – сопротивляется Китнисс.

– У тебя есть предложение получше? – настаиваю я.

Китнисс растеряна, но она, как и я, где-то на грани: еще чуть-чуть, и наши собственные тела откажутся подчиняться, покорившись подступившей слабости. Китнисс неуверенно сжимает своими пальцами мою руку — кисть и ближе к локтю – и наклоняется ртом к моему запястью. Она медлит, но все-таки прикусывает мою кожу. Чувствую острие ее зубов, они продавливают мою плоть, вгрызаясь в тело, и я уже жду, как вот-вот кожа лопнет… Но внезапно Китнисс прекращает.

Она отстранятся, вытирая ладошкой свои губы.

– Я не могу, Пит, – оправдывается она. – Я еще не хочу пить, честно-честно.

Мы оба знаем, что она врет. Но молчим.

Ложусь на спину, увлекая Китнисс за собой, и она разрешает мне обнять себя, ложась сбоку.

***

Я сплю, ослабшей рукой прижимая к себе Китнисс, когда замутненное сознание среди звуков, уже ставших привычными, выхватывает топот нескольких пар ног. Распахиваю глаза, обнаруживая, что Китнисс уже не спит.

Почти одновременно мы принимаем сидячее положение и успеваем как раз к тому времени, когда в центр зала забегают Антониус, Сэм и тот третий, который был с ними в прошлый раз. Их одежда мятая, и это разительно отличается от постоянно вычищенной идеально сидящей формы.

Там, наверху, точно идут бои. Вероятно, повстанцы напали на Капитолий. Только вот раз Люцифер и его ребята здесь, скорее всего, никому из пленников не светит встреча с мятежниками.

Мы умрем раньше, чем они сумеют нам помочь.

За считанные минуты Сэм и третий вытаскивают из камер безымянного и на этот раз во всю упирающуюся Энни. Парень упрашивает не причинять им боли, но его вопли внезапно обрываются, как и мольба Победительницы из Четвертого. Уверенным движением Сэм перерезает горло им обоим.

Побросав трупы друг на друга, троица направляется к дверям моей камеры.

Китнисс вскакивает на ноги, я тоже не медлю: снова пытаюсь закрыть ее своим телом, но Китнисс отходит.

– Встань за мной, – командую я.

– Нет, они снова изобьют тебя, – отказывается Китнисс, увеличивая расстояние между нами.

– Привет, голубки, – начинает Антониус, взглядом, полным ненависти, глядя прямо на меня. – Скучали?

Его товарищи не ждут приказа – уверенным шагом они надвигаются на меня, и я выставляю вперед руки, собираясь сражаться. Сэм замахивается, а мне удается увернуться, но, к сожалению, это дает мне всего секунду форы, потому что почти сразу третий припечатывает кулаком мне в нос, отчего я на мгновение теряюсь в пространстве. Чувствую, как крепкие руки хватают меня за предплечья и тащат к стене, рывком бросая на пол.

Пока я барахтаюсь, пытаясь не дать охране возможность заковать меня в цепи, вижу что Антониус стоит почти вплотную к Китнисс. Она напряжена и не сводит взгляда с его лица.

– Я скучал по тебе, куколка, – произносит он, касаясь ее волос. – А ты? Скучала по папочке?

Неожиданно он наматывает прядь ее темных волос себе на руку и дергает вперед. Китнисс пытается устоять на ногах, но все-таки валится на четвереньки.

– Вот такая ты мне нравишься больше, сучка у моих ног, – язвит он.

Я выкручиваю руки, стараюсь вырваться, но охранники явно сильнее. На моем правом запястье уже захлопнулись кандалы, и левую руку ждет та же участь.

– Убери от нее лапы! – кричу я, отвлекая внимание Люцифера на себя.

Мне это удается: он оборачивается, глядя мне в глаза.

– Ты ведь помнишь, Мелларк, я всегда выполняю свои обещания, – говорит он. – Мы с ребятами пришли поразвлечься с твоей птичкой. Посмотрим, такая ли она горячая, как говорят.

Сползаю ниже, упираясь позвоночником в стену, и сколько хватает сил пинаю третьего в живот. Он не ожидал нападения и, раскачиваясь, падает на спину. Ровно возле Китнисс. Я даже сообразить не успеваю, что происходит, когда вижу, как Китнисс подается вперед, выхватывая из-за пояса третьего нож, и всаживает его в живот поверженному мужчине. Тот резко выгибается дугой, из его рта вырывается поток булькающей крови, и спустя мгновение он затихает, распластавшись на полу.

Китнисс уже на ногах и готова снова атаковать, но Сэм опережает ее: за волосы дернув меня вверх, он, не прицеливаясь, вонзает свой собственный нож мне в предплечье. Я не сдерживаюсь и кричу – от неожиданности и резкой боли. Китнисс замирает с занесенным для удара ножом, нацеленным в спину Антониусу.

– Еще одна глупость, сука, и я вспорю парню пузо! – угрожает Сэм.

Китнисс часто дышит, по ее оружию стекает кровь убитого врага, но она не решается что-то предпринять.

– Китнисс, нападай! Защищайся! – хриплю я, но она напротив опускает руку, сжимающую нож. – Нападай! – дыхание перехватывает, и мне трудно говорить, но у Китнисс есть шанс спастись – она должна попытаться! – Убей его! – приказываю я.

К сожалению, ее нож с леденящим душу грохотом падает на пол.

Она расписалась под своим приговором.

– Молодец, куколка! Ты ведь будешь послушной? – удовлетворенно говорит Антониус.

Я замечаю, как Китнисс меняется в лице, она словно… становится мягче? Неприятный мороз пробегает по коже, когда я вспоминаю наш с ней разговор о покорности. Прикрываю глаза…. Китнисс не будет сопротивляться?

Сэм выворачивает мне руку, вызывая сильную боль в раненном плече, и закрепляет ее в кандалы. Теперь я повержен. Беспомощен. Жалок.

– Ты ведь не будешь делать глупости, да, милая? – интересуется Люцифер у Китнисс. – За все твои фокусы я буду отрезать по куску от тощего тельца твоего приятеля.

Он наблюдает за ее реакцией, и ни от него, ни от меня не ускользает дрожь, пробежавшая по телу Китнисс.

– Ты ведь не хочешь, чтобы я отрезал Мелларку ухо или нос?

Китнисс молчит.

– Отвечай, когда тебя спрашивают! – рявкает Люцифер.

– Не делайте ему больно, – быстро произносит Китнисс.

– Отлично, нам всем понравится игра… – тянет Антониус.

– Слушай, давай скорее, – обрывает его Сэм. – Ты хотел трахнуть девку, так давай быстрее и пошли.

Его слова слабой надеждой отзываются у меня в груди: если охрана торопится, этому есть причина. Мятежники рядом? Перевес на стороне повстанцев?

– Не ломай кайф, Сэмми, – спорит Антониус. – Можно подумать, ты сам откажешься отыметь эту куколку?

Сэм хмыкает.

– Все равно пошевеливайся. Быстрее закончим, дальше уберемся отсюда.

Они смеются, Сэм оттаскивает тело третьего в угол, а Люцифер, облизываясь, поворачивается к Китнисс, приподнимая пальцами ее подбородок.

– Раздевайся.

Она громко выдыхает, тянет время, но стоит Сэму поднять руку с ножом и сделать шаг в мою сторону, Китнисс сдается и, скрестив руки на груди, подцепляет пальцами ткань своей рубашки и тянет ее вверх. Я с замиранием сердца наблюдаю, как все выше и выше оголяется ее тело… Стройные бедра, плоский живот, небольшие груди. Я ласкал ее тело на потеху этим скотам. Мы не спаслись, все было напрасно.

То тут, то там на ее теле темнеют синяки и следы побоев, которые остались после прошлого визита Антониуса. Китнисс через голову стягивает с себя рубашку, а Люцифер тут же выхватывает ее и бросает в мою сторону. Плотоядно улыбаясь, он прижимается к спине Китнисс, заводя ей руки за спину, и, обхватывая ее своими лапами, скользит ими вдоль ее тела, сжимает грудь, накрывает рукой темный треугольник волос внизу живота.