Не пугайся, детка! Ты - дочь василиска (СИ) - Страница 2

А я ведь сплю?

Подбежавший гардеробщик, кланяясь, открыл профессору дверь. Тот стрельнул в меня острым взглядом, быстрым движением раскрыл зонт, и скрылся в серой мороси.

Мы вышли следом и погрузились в какой-то допотопный автомобиль, наподобие роллс-ройса.

— Ваш батюшка будет весьма рассержен, — пробурчал шофер, усаживаясь за руль. — Озвереет прямо-таки.

Я уже начала засыпать на заднем сиденье, но его заявление сходу меня оживило.

— Озвереет?

— И отошлет в монастырь, — отрезал шофер.

Но я совсем не хочу в монастырь. Зачем мне туда?

Автомобиль двинулся, рассекая струи ливня. Как бешеные заработали дворники.

Я откинулась на мягкую спинку и крепко зажмурилась. Вот сейчас… Еще чуть-чуть, и я проснусь.

«Не проснешься, милая», — раздался слегка прокуренный женский голос. — «Ты попала в Катану — и придется покрутиться».

Мистер Праст, — папой язык не поворачивается его назвать, — долго и свирепо орал на меня, а я с удивлением его рассматривала. Как, как, объясните мне, такой мужлан смог произвести на свет платиновую красавицу дочь?

— Ты позоришь семью! Ты тупа как пробка! Я заплатил целое состояние, чтобы засунуть тебя в эту проклятую академию, но ты не продержалась и пару-тройку лет!

«Видимо, вся в тебя, папочка», — шепнуло что-то в голове, но я не знала — это мой внутренний голос или Агнес подсказывает. Но вероятнее всего — это шизофрения. Помню, тетя Поля рассказывала, что троюродная бабушка дяди Коли ею страдала.

— Мой интеллект не осилил то море неудобоваримой информации, которую мне там скармливали, — буркнула я наугад.

— Обеды академической столовой известны на всю республику! За что мы платим такие бешеные деньги?! — взревел родитель, уловив только заключительную часть моего замечания.

— Не представляю, как можно трудоустроиться человеку со специализацией некромант или стихийник? — меня снова понесло.

— Нам нужен был всего лишь диплом! Чтобы повесить на стенку в красивой рамке! — прогремел он в ответ.

— И потом — практика. Практика — важнейшая вещь для специалиста. Вот где применяют, скажем, прикладную магию? Даже не могу предположить.

«Папа» нехорошо прищурился и замолк.

— А можно мне снять пальто? — попросила я. — Вы тут топите, как в последний раз. Окна бы открыли, что ли.

— Где эти чертовы слуги! — заорал он так громко, что я аж поморщилась.

Забежали три перепуганные женщины и принялись срывать с меня верхнюю одежду.

— Я сама, — зашептала я, но они упорно продолжали бороться, полностью игнорируя мои попытки сопротивления.

В конце концов мы все страшно запыхались и я в изнеможении упала на диван. Но мельком оглядеться все-таки додумалась.

Замок был обставлен роскошно, но без вкуса, что выдавало в «папе» хама и нувориша. И гнездо, без сомнения, вовсе не являлось родовым.

Но диван оказался мягким. Я снова стала засыпать. Как сквозь пелену до меня доносились вопли родителя о монастыре и еще о каких-то глупостях.

«Это все придурок Шон», — шепнули злобно.

«Это все шизофрения», — вяло ответила я.

«Ты слышала, какое наказание придумал нам папа»?

«Тебе придумал», — хихикнула я.

«Нет, милая, тебе. Я-то сейчас в общаге хлебаю постный суп и любуюсь на твою круглую физиономию в зеркале».

«Любуйся на здоровье».

«А ты тем временем, отомстишь Шону, выведаешь все его грязные секретики».

«Не-а. Я найду тебя и мы снова поменяемся телами. А кто такой Шон?».

«Профессор, поставивший нам кол. Он давно изводит меня…»

Голос Агнес начал прерываться, и я так и не узнала, как именно драконит ее профессор.

«Ты умная и сможешь прижать эту чванливую заразу. Как ты поставила его на место, я даже опупела. Но с папой ты облажалась, милая», — Агнес еще что-то говорила, но я уже погружалась в блаженный сон и половину пропустила.

Она, кажется, упомянула сейф, который я обязана вскрыть. Мол, у профессора там всякие компроматы, обладание которыми поможет сбить лишнюю спесь с этого идиота. И как я, по ее мнению, доберусь до тайника? Вот же ж странная…

Пробудилась я в светлой спальне, окруженная стеной из горничных. Испуганно подскочила в постели и натянула одеяло повыше на грудь. Естественно, и не вспомнила об Агнес, вредном профессоре и гневливом родителе. Просто подумала, что сошла с ума и препровождена в соответствующее заведение, где санитарки почему-то предпочитают черные платья белым халатам.

Вернул мне память звериный рык, раздавшийся от дверей. Заявился «папа».

Я растерянно взглянула на невозмутимых вышколенных горничных. «Папа» в прошлом военный, не иначе.

— Проснулась? — вопросил он строго, нависнув над кроватью.

— Господи, я все еще в этом дурдоме, — простонала я и откинулась на подушки.

Отбросила со лба платиновый локон, и с тоской припомнила свою толстую золотистую косу. И за что мне все это?

— Значит, родовое гнездо для тебя уже превратилось в дурдом, неблагодарная?! Ничего, поживешь немного на воле и живо прибежишь обратно, поджав хвост! Да я не приму! — родитель начал стремительно багроветь, и я даже заволновалась, как бы его не хватил удар.

— Не поеду в монастырь и точка, — выпалила я, смутно припомнив его недавние угрозы.

Стало ясно, что цирк вокруг окончательная и бесповоротная реальность. И мне нужно из нее как-то выбираться и возвращаться домой. Агнес там уже мои экзамены проваливает небось.

Но этот мир похож на наш двадцатый век и монастыри здесь, скорее всего, сравнительно демократичные. Может, и правда пока в обитель подамся, а там…

— Даже не заикайся о монастыре, нахалка! — очередной разъяренный рев сбил меня с мысли. — Размечталась! Я же сказал вчера — пойдешь работать!

Ай, а я, выходит, не прослушала до конца вчерашние откровения? Что Агнес там говорила о мести? Неприятное предчувствие заколотилось в горле легкой паникой.

— Кем работать? Я искусствовед, — осторожно заметила я.

— Не знаю, какой ты там вред, — пробурчал «папа», — но профессору Эфорру требуется секретарь. Он высказал опасения, что безграмотный помощник наведет хаос в его бумагах и делах, но я успокоил его, обещал большое пожертвование академии на стипендии студентам отличникам.

Что? Родитель пошлет меня к этому мерзкому типу?

— Он решил взять тебя на испытательный срок. Сказал, что это даже забавно, если заядлым двоечникам придется отрабатывать стипендии более талантливых адептов.

В другое время я бы безоговорочно согласилась с профессором, но в данный момент в шкуре заядлого двоечника находилась я сама! Это несправедливо!

«Папа» потеребил галстук, который явно душил его.

— Собирайся. Завтра с утра ты должна быть в доме Эффорра. Жить и столоваться будешь там.

С этими словами он повернулся ко мне жирной спиной и важно удалился под подобострастные поклоны служанок.

«Это шанс, детка!» — завопил несносный хрипловатый голос, — «Поняла, наконец, что происходит? Мы в шоколаде, и с завтрашнего дня начинаем мстить упырю».

Я мысленно застонала. Надеюсь, упыря Агнес упомянула в метафорическом смысле, а то мало ли.

«Нет, не боись», — утешила она меня, — «профессор упырь только в душе. А на самом деле он василиск и василисколог».

Ядовитый змей, получается? И почему я не удивлена?

Шофер, — я так и не узнала его имени — заводил автомобиль с неуместной радостью и даже насвистывал себе под нос.

Агнес тут определенно не любили.

Я откинулась на спинку заднего сидения. Как-то все слишком стремительно и неожиданно завертелось. Горничные вмиг собрали мне чемоданы. Потом заявился «папа» и много орал. Мол, отнимет у меня все украшения. И машину. И денег я тоже от него не дождусь.

Ну и ладно. Сама заработаю у этого Эфорра. Девушка я умная, учусь быстро. Думаю, обязанности секретаря не такие уж и трудные.