Не проклинайте мужа Светом - Страница 9

– Поддайся мне, Хель, – жарко выдохнул инкуб и заурчал, искусно подражая Князю. – Пусть до утра, но ты моя. Все, что в тебе есть, готово это признать. Даже твоя метка мне не страшна, потому что я – это почти что он, а значит, больше не нужно противиться…

Мощь полукровки подавляла. Усиленная кровью и природными свойствами вампира, она оказалась настолько велика, что я едва не задохнулась в море обрушившихся на меня эмоций. Если бы не была жива лишь наполовину, точно потеряла бы голову. А так все-таки сумела отстраниться и искривить губы в презрительной усмешке.

– Обойдетесь!

– Не сопротивляйся, Хель, – нахмурился инкуб, притягивая меня ближе. – Тебе не будет больно, обещаю.

– Зато вам будет, – пообещала я и, как только он отстранился, зло рявкнула: – Мартин!

Честно говоря, в тот момент у меня в голове крутилось совсем другое имя, но в последний момент я решила не рисковать. К счастью, ангел откликнулся мгновенно и весьма удачно свалился инкубу на голову, с перепугу призвав в себя Свет. Тот, ощутив близость носителя Тьмы, обрадованно ринулся наружу, заливая все вокруг нестерпимым сиянием, и я торопливо зажмурилась, искренне порадовавшись, что своевременно усыпила свою вторую ипостась.

Свет жахнул по нам так, что учебный корпус содрогнулся до основания. Ударной волной разметало не только жмущихся к стенам студентов и висящую в центре зала пелену заклинания, но и меня, и поспешно отпрянувшего инкуба, и даже ни в чем не повинного вампира, вознамерившегося кинуться нам с Мартином на помощь.

Что было дальше, я не знаю, да и знать не хочу – на какое-то время у меня просто отключилось сознание. А когда я пришла в себя, то обнаружила, что мы с ошарашенным ангелом сидим в обнимку на известняковой плите перед учебным корпусом и растерянно пялимся на стремительно затягивающийся пленкой выход, в беспросветной темноте которого мелькнула и тут же пропала гигантская крылатая тень.

«Нет, это точно не мой муж, – ошеломленно подумала я, с силой прижимая к себе Мартина. – Князь за такое меня бы убил».

– Ничего себе вы погуляли! – присвистнул Шмуль, когда мы с ангелом с трудом доковыляли до общаги и рухнули прямо на газон. – Мы уже все глаза проглядели, Улька давно с мертвологии вернулась, а вас все нет и нет!

Я зарылась лицом в зеленую травку и вяло отмахнулась от фея.

Ох, как же мне было плохо… Давно я так морально и физически не истощалась. Мало того что меня потрепали сразу два полудемона, так еще и мартиновский Свет в последний момент сдетонировал с моим, иссушив нас обоих почти до дна. Если бы нас не выкинули на улицу, как нашкодивших котят, не знаю, остался бы там кто живой или нет. Но, надеюсь, все обошлось, и поутру мне не придется оправдываться перед Старой Жабой, объясняя, почему сразу семеро ее учеников вместе с новым преподавателем оказались на грани развоплощения.

Когда обеспокоенный фей потряс меня за плечо, я, не поднимая головы, буркнула:

– Уйди, а то зашибу. Марти, ты живой?

– Ага, – устало выдохнул откуда-то у меня из-под мышки ангел. – Только ты меня раздавила. Если не слезешь – задохнусь.

– Не слезу, – простонала я, с трудом перекатываясь на бок. – У меня сил на это не осталось.

– Куда, интересно, ты их все подевала? – осведомился Шмуль, беззвучно нарезая над нами круги.

– Мартина до общаги тащила. И сама кое-как тащилась, потому что спину ушибла и временно осталась без крыльев.

– Это правда, – шепотом согласился ничком лежащий рядом ангел. – Я весь Свет до капли истратил, поэтому Хель несла меня сюда на закорках.

Угу. И всю дорогу от Дубовой аллеи изощренно материла проклятых полукровок во главе с Мессиром, с трудом волоча на себе увесистого ангела, которому предварительно слила остатки благодати.

– Кто это вас так? – обеспокоенно спросила Улька, склоняясь над моим неподвижным телом. – Когда Мартин исчез прямо с кладбища, я поняла, что что-то случилось. Отпросилась у Личианы, наврав про забытое на огне зелье, и помчалась искать наших. Васьки в комнате не было, поэтому пришлось будить фея. Тот вызвал оракула, но Зырян почему-то не смог увидеть ваше будущее. Мы уже собирались бежать на полигон, когда к Зыряну вернулось прозрение. Так мы вас и нашли.

С трудом собрав себя в кучку, я все-таки села и, привалившись спиной к первому попавшемуся деревцу, устало прикрыла глаза.

– А почему на мертвологию с тобой пошел только Мартин?

– Наши пропуска аннулировали, – мрачно поведал вывернувший из‑за угла оборотень. Слегка встрепанный, несколько запыхавшийся и не до конца одетый. – Жаба сдержала обещание, и теперь по будням из университета могут спокойно выходить только Улька и Мартин. И то, если кто-то призовет его снаружи.

– Я случайно догадалась, – смущенно потупилась баньши, когда я бросила в ее сторону удивленный взгляд. – Но Личиана не стала возражать против его присутствия.

– Та‑а‑к, – протянула я, ухватившись за деревце, как за единственную опору, и с немалым трудом поднявшись на ноги. – Это что же получается, наш огород теперь на целую неделю останется без присмотра?

– Я говорил – это заговор! – Шмуль резко спикировал вниз и, зацепившись за мое плечо, резко затормозил. Я, поскольку едва стояла, чуть не рухнула носом в траву, но оказавшееся на удивление крепким деревце выручило и во второй раз. – Директриса умышленно нас разделяет!

– Осторожнее! – прошипела я, намертво вцепившись в первую попавшуюся ветку. – Шмуль, я ведь не железная!

– Да? – удивленно обернулся фей, а потом его конопатая рожица вдруг вытянулась, и он с еще большим удивлением уставился куда-то мне за спину. – Гляди-ка – конопля! Откуда она взялась под нашими окнами?

– Мы ее утром сюда пересадили, – отчего-то смутилась Улька, а потом наморщила лоб и подошла поближе, зачем-то потыкав пальцем в неоднократно спасшее мою репутацию растение. – Только она большая какая-то. Хель, тебе не кажется, что это неправильно?

Я недоверчиво оглядела нехилое такое, в мой рост, развесистое деревце с подозрительно знакомыми листьями. Да нет, не может быть, чтобы всего за день одинокий хилый кустик превратился в это! К тому же, мне кажется, мы сажали ее не здесь, а чуть дальше. Хотя… темно на улице. Наверное, я просто стены перепутала.

Что удивительно, конопля и впрямь прижилась. Развернулась, осмелела, вытянулась. Толстый стебель всего за день заметно набрал в объеме, его нежная кожица одеревенела, окрепла. Длинные листья распушились и теперь бережно ощупывали мое лицо, словно запоминая.

– Ух ты! – восторженно прошептал фей, облетев конопляное дерево по кругу. – Хеля, а оно тебя, кажется, любит!

– Узнало мамку-то, – хихикнул оборотень и ловко увернулся, пока я не наподдала ему ногой. – С учетом того, как быстро оно растет, через пару недель до третьего этажа вымахает. Представь, как будет круто, если мы сможем высовываться в окно, а там каждый день будет вырастать по косячку.

Фей с готовностью захохотал.

– То-то успеваемость в группе повысится!

– А ну хорош ржать! – шикнул на него подоспевший оракул, на ногах которого болтались большие матерчатые тапочки. – Вас с другого конца парка слышно, ненормальные! Хотите, чтобы завтра Жабе доложили, что мы по ночам под чужими окнами ошиваемся?

– Расслабься, Зыряныч, – добродушно хлопнул его по плечу Васька. Да так, что оракул болезненно скривился. – Окна же наши. Да и кто нас заложит?

Зырян поморщился и поспешил отодвинуться в сторону.

– Кто угодно. У Шмуля тут полно доброжелателей. И вообще, у Личианы, говорят, зомби на днях пропали, так что имеет смысл поберечься.

– Ой, не могу! – снова загоготал фей, схватившись за живот. – Ты еще скажи, что они сюда доберутся! А потом… ха-ха! Увидят нашу коноплю, курнут по глупости, после чего будут еженощно сюда наведываться, чтобы забить очередной косячок!

Зырян чуть не сплюнул.

– Твои косячки скурят намного раньше. Как только народ прознает, что тут выросло такое чудо. За одну ночь обдерут до голых веток, а потом скажут, что так и было.