Не проходите мимо. Роман-фельетон - Страница 46
— А ты не доверяй всяким личностям, — сказали из толпы, — в магазин ходи. Министерству торговли верь.
Гражданка выпустила Мишу и пошла своей дорогой.
Толпа начала редеть.
Миша подошел к Вике и Мартыну и снова зашептал:
— Заговорился с вами, не увидел, кто идет. Но меня били сейчас доброжелательно…
— Как это? — заинтересовался Мартын.
— Бывает больнее… — И вдруг ангорские глаза его погрустнели, усы опустились вниз.
— В чем дело? — опросила Вика. — Опять кто-нибудь идет?
— Как говорят у нас в Виннице, — вставил Мартын: — Хто порося вкрав, у того в ухах пищить.
— Нет, — вздохнул Миша, — просто вспомнил: сейчас в магазин номер восемь привезли откуда-то партию пальто… Опять убытки. Такое мое собачье счастье…
Фельетон двадцатый. Кто смеется последним…
Исполняющий обязанности предгорсовета учинял очередной разнос строителям клуба. Мощный голос Закусил-Удилова покрывал грохотанье камнедробилки:
— Целый год я вас работать учу, а клуб где? Исполком слушал-постановил, тут по плану уже кино должны крутить, платные танцы устраивать. А что мы имеем на сегодняшний день?
И своим и. о. председательским оком Игорь Олегович окинул панораму строительства, напоминавшую популярные развалины древнеримских культурно-просветительных учреждений.
Среди груд каменных осколков высилась мраморная дама, схватившаяся за голову. По замыслу знаменитого архитектора Массандрова эта кариатида должна была поддерживать балки над входом. Но за полтора года, кроме роскошной мраморной женщины, ничего не соорудили, ибо на остальное здание ассигнованных средств не хватило.
— Что мы имеем на сегодняшний день? — задумчиво повторил прораб. — Кирпича не имеем, цемента не имеем, транспорта не имеем, рабочих тоже нет: кому охота сложа руки сидеть? Вот и остались я да сторожа, как лица материально ответственные. Дробим камень для горасфальта — не ржаветь же агрегату без дела?
— Вот я тебя с работы сниму, строительная твоя душа, — закричал Закусил-Удилов нехорошим голосом, — будет у тебя время подумать, что ты мне наговорил! Я тут вас, бездельников, в щебенку раздроблю! Это мое мнение, и я его вполне разделяю!
И неизвестно, какие кары пообещал бы прорабу исполняющий обязанности, как вдруг на крыльце проходной будки появилась женщина в соломенной нимбообразной шляпке и очках-светофильтрах.
— Игорь! — крикнула она и сделала энергичный жест ладонью. — Боже, как ты шумишь! Пойди сюда. Есть новости.
— Закусилиха собственнолично, — пробормотал прораб. — Событие!
На улице, возле машины, между супругами произошел какой-то важный разговор. Помидорные щеки Игоря Олеговича дважды зеленели и дважды снова наливались томатным соком.
— Это очень-очень важно, — сказал Закусил-Удилов озабоченно. — Я это учту, немедленно учту. Хорошо, что ты меня предупредила. А когда это может произойти?
— Сегодня! Но ты уже в курсе дела. Тебе не страшно, — сказала Виктория Айсидоровна, влезая в машину. — Игорь, тебе нужен моцион! И вообще, сидя в автомобиле, трудно общаться с массами. Хватит мне ждать твоей славы! Ты должен действовать. Это последнее мое предупреждение!
Авто умчалось. Игорь Олегович вернулся к мраморной даме и сказал прорабу с неожиданной нежностью:
— Так ты кирпича просил? Цементу, значит?
Прораб ошеломленно прислонился к агрегату. Такого ласкового выражения на лице Закусил-Удилова он не примечал ни в один строительный сезон. Чем могла быть вызвана столь резкая перемена в поведении Удилова?
Игорь Олегович великодушно похлопал по плечу растерявшегося прораба и покинул объект.
Завидя начальство, дворники суетливо загоняли гусей в подворотни и начинали бойко размахивать метлами. Руководители бани № 1, к которой приближался Закусил-Удилов, запаниковали. Хотели уже освобождать парилку, так как Закусил-Удилову обычно было благоугодно париться в одиночку. Но он равнодушно проследовал мимо и направил свои стопы к парикмахерской № 3.
Там к приходу Игоря Олеговича уже все было готово: один из постоянных клиентов забежал предупредить мастеров гребешка и лезвия о надвигающейся опасности.
— Иду я мимо клубной стройки, — запыхавшись, сообщил он, — и слышу крик. Как старый коммунхозовец, я сразу определил: у Закусил-Удилова короткое замыкание! Так что, будьте готовы ко всему.
И ветеран коммунального хозяйства, не соблюдая правил уличного движения, помчался предупреждать других.
Тотчас были приняты все меры: в директорский кабинет трое мастеров при помощи гардеробщика внесли зеркало-трюмо, рядом с ним установили два вентилятора, лучшего мужского мастера Мусю Васильевну срочно отозвали из соседнего буфета, где она использовала свое право на обеденный перерыв.
Все знали, что Игорь Олегович в общем зале бриться не любит и свои алые ланиты доверяет только Мусе Васильевне. Чтобы во время парикмахерских процедур он не покрывался обильной испариной, обеспечивалась непрерывная циркуляция воздуха.
Заскрипели половицы, и в парикмахерской сразу стало теснее: широкие закусил-удиловские плечи целиком загородили весь дверной проем. Игорь Олегович молча поклонился трем небритым мужчинам и одному лохматому мальчику.
— Простите, кто здесь крайний? — спросил он мягким голосом.
— Наверное, его сняли, — пробормотал изумленный бригадир. — Что с ним произошло? Не узнаю…
— А может, это наши письма и жалобы подействовали? — шепнула бригадиру дамского зала изумленная Муся.
Тем временем клиент, коротая время, тихо шагал по комнате ожидания, читая прейскурант, стенгазеты, плакаты и объявления:
«…Оформление бровей пинцетом — 4 р.
Оформление и поднятие ресниц — 3 р.
Радиоактивный массаж — 8 р…»
— Радиоактивный, реактивный, радиолокационный… это актуально, — пробормотал Закусил-Удилов и перешел к изучению стенной газеты.
«Мастер мужского зала П. Дамочкин бреет уже в счет 1956 года!» — объявляла статья.
— Передовик! — быстро оценил достижение П. Дамочкина и. о. предгорсовета. — До чего добрился!
Потом Игорь Олегович долго знакомился с заметками сатирического отдела, озаглавленного «Волосы дыбом».
Далее Закусил-Удилов долго изучал красочное объявление работы анонимного художника:
«ТРЕБУЙТЕ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ КИСТОЧКИ ДЛЯ БРИТЬЯ ВО ИЗБЕЖАНИЕ ГИГИЕНЫ».
Брила его все-таки Муся Васильевна. Но уже как обыкновенного смертного, в порядке живой очереди. Игорь Олегович вел себя так тихо, что у Муси это вызвало дрожь в руках, и впервые за последние пять лет она совершила порез щеки. Муся даже зажмурилась от ужаса, предугадывая катастрофические последствия. Но… ничего не произошло.
— Товарищ Муся, — тепло проговорил Закусил-Удилов, когда ему прижгли порез, — не в службу, а в эту самую… как ее?.. Ну, в общем выгляните на улицу: нет ли там чего-нибудь необычайного?
Муся Васильевна вернулась и доложила, что все спокойно. Игорь Олегович проворчал что-то про себя, а затем, освежив томатные щеки одеколоном и рассчитавшись, поклонился онемевшим мастерам:
— Счастливо стричь и брить! Обеспечить население парикмахерскими услугами — наша главная задача…
….Появление исполняющего обязанности предгорсовета на метеорологической станции было неожиданным даже для местных прогнозистов. Всего лишь два дня назад Закусил-Удилов подобно девятибалльному шторму обрушился на метеостанцию и разметал в пух и прах всю службу погоды.
На этот раз Игорь Олегович был нежен и ласков, как майский ветерок. Он подарил девушкам-лаборанткам букет ромашек. Попросил старичка-метеоролога, которого все звали «завоблаками», напрогнозить на ближайшие три дня переменную облачность без осадков и при этом пояснил: