Не повтори моей судьбы - Страница 3

Правда, титек нет, повадки мужские, голос с хрипотцой. Но лицо бритвы не видало, и глаза девчачьи!

Почувствовав нездоровое любопытство поварих, посетитель или, правильнее сказать, посетительница ухмыльнулась, цыкнула сквозь зубы. Девки смутились, разбежались по местам, засуетились. Тайка покраснела, опустила голову, когда пришлось подавать странной женщине котлеты. Та, не торопясь, протянула руку и прежде чем взять тарелку, легко провела пальцами по тыльной стороне ладони Тайки. Девушка ощутила шероховатость кожи и сильное тепло пальцев посетительницы, задрожала как в ознобе и, не желая того, подняла глаза. Маскирующаяся под мужика женщина, прищурившись, смотрела на неё, словно прикидывала, можно ли с ней иметь дело. Этот взгляд испугал Тайку, и она убежала за жарочный шкаф, где простояла, наверное, полчаса, пока, по её расчетам посетительница не пообедала.

С того дня Тайка Панова, как увидит странную женщину, просит кого-нибудь на раздачу встать, а сама прячется.

Дом сдали, строителей перебросили на другой объект, а в столовой депо еще долго обсуждали женщину-мужика, гадали, что заставило в общем-то симпатичную женщину добровольно превратиться в противоположный пол.

Кстати, в этих обсуждениях принимала участие и Василиса Алексеевна. Да еще с каким пылом! Всё плевалась, головой качала! А сама значит…

Мысли Тайки начали путаться. Она, правда, еще успела подумать о том, что Васька даже больше походит на мужика, чем та женщина-строитель, и провалилась в сон.

Очнулась она от тихого голоса, открыла глаза.

Утро. Свежий воздух проникает в палату через узкую форточку, шевелит легкую занавеску. Перед ней в белой сорочке стоит давешняя соседка по палате, что выслушала её исповедь и пообещала на картах погадать. Женщина стоит спиной к свету, поэтому Тайка лица её не видит. Зато хорошо видит в ее руках карты.

–Несчастная твоя судьба, Таисия Панова. Так карты говорят. Много в ней грязи и страданий. И детям достанется. Одна польза от тебя будет, что сбережешь нечаянный цветок, не дашь ему захиреть. От того цветка тебе радость будет. Правда, на том свете.

Сказала и исчезла, а Тайка снова в сон провалилась. Проснулась она поздно. В палате было необычно тихо, никто не стонал, не охал, не разговаривал, не шелестел газетами и не бренчал банками с едой. Тайка удивленно приподнялась, оглядела палату. Все как обычно, вот только на соседней кровати матрас рулоном свернут, и на тумбочке чисто. У других на тумбочках чего только нет: фрукты, банки с компотами, очки для чтения, мусор разный. А на этой ничего.

–А где…—начала Тайка и испуганно замолкла. Поняла.

Начался обход. Врач о чем-то спрашивал Тайку, а та непонимающе таращилась на него, кивала невпопад. Наконец не выдержала, заплакала.

Врач успокаивающе похлопал её по плечу, наказал медсестре сделать ей укол и, стараясь не смотреть на пустую кровать, торопливо вышел из палаты. Только после этого соседки зашевелились, начали переговариваться. Вошла медсестра со шприцем.

–Скажите,—остановила её Тайка,—а когда она умерла?

–Ночью, часа в два,—ответила та.

Это значит, думала Тайка, я разговаривала не с живой соседкой. Ведь привиделась она мне, когда рассвело. И говорила непонятное. Про какой-то цветок…Несчастливая судьба.

Тайка схватилась за сердце.

Она лежала тихая, раздавленная пророчеством покойницы, и ощущала свое большое неуклюжее тело, от которого исходил резкий запах пота и больничной еды.

Значит, ей нечего ждать от жизни. Так зачем врачи тратят на неё лекарства и время? Дали бы ей умереть.

Тайка повернулась на левый бок, стараясь всей тяжестью придавить больное, несчастное сердце, чтобы оно, наконец, перестало трепыхаться и страдать. В этот момент она пожалела, что не весит килограммов двести, а то и триста. Уж такую тяжесть сердце бы точно не выдержало и лопнуло, как пережатый шарик.

ххх

Первой, кого встретила Тайка, выйдя из больницы, была Василиса Алексеевна. Старшая повариха с желтым следом от синяка во весь правый глаз заохала, запричитала, засморкалась в передник.

–А похудела ты как, Таюшка,—качала головой Васька.—А глаза-то провалились…

–Не верь ей, Тайка,—обняла подружку Ольга Каблукова.—Выглядишь ты замечательно, я бы даже сказала, значительно.—Она отстранилась, пытливо глянула в лицо.—Уж не влюбилась ли ты часом?

Тая улыбнулась и пошла за шкаф, где они обычно переодевались. Из сумки вытащила выстиранный и отглаженный матерью халат, натянула тапки и встала к разделочному столу. Говорить не хотелось, слушать болтовню девчонок было неинтересно. Руки Тайки ловко управлялись с мясом, а мысли были далеко. В голове, не переставая, звучал голос покойной соседки по палате, а каждое её слово болью высекалось в мозгу.

К концу смены девчата с недоумением смотрели на Таисию, перемаргивались, пожимали плечами.

–Ты новую квартиру свою видала?—поинтересовалась Каблукова.—Может, тебе помощь нужна…ну там помыть, почистить после прежних жильцов. Ты только скажи.

–Правда, Тайка,—поддержала Ленка Доскина,—ты не стесняйся. Мы вон в выходной соберемся все вместе да и придем…

–Спасибо, девчата, не надо,—тихо отказалась Таисия.—Отец уж обо всем побеспокоился.

–Ну, смотри, подруга,—не унималась Ленка,—если что понадобится, скажи. Я тут в магазине такие обои видела, закачаешься. Тут полосы золотые, а в них сиреневые цветы и золотые же лепестки…

Но её никто не слушал. Все устали и спешили по домам. Разобрали сумки, заперли двери и двинулись каждый в свою сторону.

Таисия медленно переставляла ноги. Старалась дышать правильно, как учили в больнице. За спиной послышались торопливые шаги.

–Тая, постой!

Василиса Алексеевна догнала её, подхватила под руку.

–Я так переживала,—тихо начала она.—Из-за меня все это…—не то спросила, не то утвердила Васька.

–Не выдумывай,—Тайка освободилась от руки старшей поварихи.—Выпила я тогда лишнего, вот и скрутило меня.

–Ты понимаешь,—не отставала Васька,—я тогда перебрала, вот мне черт знает, что и пригрезилось,—лицо женщины пошло пятнами.—Со сна я тебя за мужа своего приняла, понимаешь?

–Да-да, понимаю,—девушке был неприятен этот разговор, хотелось избавиться от провожатой.—Вы меня простите, что я вам в глаз…

Васька вскинула руку к лицу.

–Да что ты! Это меня муж за то, что ночевать домой не пришла. И не думай даже…

–Хорошо, не буду.

Тайка остановилась на углу, возле булочной.

–До свидания Василиса Алексеевна. Пойду я.

Избавившись от Васьки, Таисия зашла в булочную, купила докторскую булку. Врач велел сесть на диету, но она не верила в то, что можно избавиться от десятков килограммов. Тем более что физические нагрузки ей запрещены. Можно только шагом и не более двух часов в день.

Тайка улыбнулась, подумав о том, сколько километров она накручивает на жаркой кухне, какие баки поднимает и снимает с плиты, как ей приходится орудовать тяжеленным ножом и железным молотком для отбивных. Её труд можно сравнить с трудом шахтера, только таких толстых шахтеров не бывает. Неужели нет никакого способа избавиться от этого мяса и сала, мучающих её с малолетства? Она на любой согласилась бы, Господи!

Правду люди говорят, что торопливые, необдуманные просьбы до Господа быстрее доходят и быстрее им исполняются. Может, тогда и началось исполнение пророчества покойной соседки по больничной палате?

Деповских, что каждый день в столовую приходят, поварихи знают не только в лицо. Кто и как живет, чем занимается после работы, чья жена изменяет, а кого теща донимает—все доподлинно известно девчатам. Поэтому, когда в столовой появилось новое лицо, они тут же постарались разузнать о нем все. Как всегда больше всех постаралась Ленка Доскина.

–Зовут Славкой Кукиным,—рассказывала она, усевшись рядом со всеми над ведрами с картошкой.—Зек, отсидел восемь лет. Первый раз за хулиганство, а второй за драку с поножовщиной. Поселился в общаге, у Петровича в бригаде слесарит. Двадцать девять лет, не женат.