Не повезло (СИ) - Страница 6

— Один раз выменял, и еще раз выменяешь, — безжалостно ответил я, и отобрал у него укроп.

Забрав добычу, я вернулся к себе в нору. Ургл доложил, что все в порядке, явно намекая на то, что ему пора отвалить. Я его отпустил на все четыре стороны, и вошел внутрь.

Эльф сидел, закутавшись в шкуру снежного барса, и смотрел на огонь в очаге.

— Вот, — буркнул я, вываливая ему на постель свою добычу. — Все, что нашлось.

Эльф взял яблоко, понюхал, вздохнул и откусил кусок. Принялся жевать. Я поморщился — как он только это ест.

Я вернулся на свою постель и занялся мясом. В чем-то польза от этой его травоядности есть — все мне досталось.

Жевал я, а сам украдкой посматривал на эльфа. Мне было любопытно — я же их никогда так близко не видел.

Лицо у него было с очень нежной кожей, все черты — тонкими. Узкие губы, розового цвета, как брусника примерно, скулы высокие, лоб тоже, щеки гладкие, с румянцем. Зубы совсем плохие — маленькие, белые, затупленные.

Короче, мне не понравилось. Орки красивее.

Но тут вдруг я впервые обратил внимание на его уши. Они были чем-то похожи на наши — тоже заостренные на концах, плотно прижатые к голове, но совсем маленькие и лысые, без пуха. Вот как у орка-малыша, причем самочки.

Мне это показалось очень забавным, и я ухмыльнулся. Захотелось его уши пощупать. Если орка что-то заинтересует, ему обязательно надо это понюхать, потрогать, лизнуть.

Эльфа заметил мою ухмылку, перестал жевать и уставился на меня.

— Что?

— Чего? — ответил я.

— На что ты так смотришь? — нахмурился эльф.

— На твои уши, — честно ответил я.

Эльф раскрыл рот и чуть яблоко не выронил. Сидел и хлопал глазами, как сова при ярком свете.

— И… что с ними не так? — наконец выдавил он.

— Смешные, — пожал я плечами. — Без пуха. Мерзнут, наверное.

У орков уши большие, острые, покрыты короткой шерсткой. Зрение — не наша сильная сторона, а вот слух и нюх отличные.

Эльф неуверенно поднял руку и пощупал свое ухо.

— Обычно не мерзнут, — сказал он. — Как-то даже никогда не думал об этом.

Я облизал пальцы, завернулся в шкуру и улегся спать. Сидеть всю ночь над эльфом — глупая идея. С закованными в кандалы ногами он все равно никуда не уйдет. А если решит на меня напасть, то я услышу. Я сплю чутко, как всякий хищник. Между нами — десять шагов, успею среагировать.

Я обернулся через плечо и увидел, что эльф сидит и таращится на меня, как будто я перед ним голый танцую, а не лежу себе.

— Спать ложись, — велел я.

— Ты просто ляжешь спать? — уточнил он.

Поверить никак не мог, что я вот так запросто завалюсь дрыхнуть, а его так оставлю, со свободными руками.

— Да, и тебе советую — день давно на дворе, — зевнул я. — Ты небось надеешься сбежать, но я тебе не советую. От моей норы только два хода — налево по главному коридору, где любой встречный орк просто голову тебе оторвет. Там кстати, парни патрулируют иногда.

А если не парни, то все равно кто-нибудь шатается. И бежать тебе придется через все пещеры. А второй ход, узкий, ведет направо, и заканчивается в Огровой пещере, где обитает Безымянный Ужас. Туда тем более соваться не советую.

— Ты имел в виду — Безглазый Ужас? — уточнил эльф.

— Нет, именно Безымянный, — ответил я. — Безглазый Ужас живет в Нижнем озере, это в другую сторону совсем. А Безымянный Ужас гораздо опаснее и ужасней. Все, спи.

С этими словами я с головой завернулся в шкуру и сладко уснул. Есть у меня такая привычка — когда переволнуюсь, то первые полчаса после отруба сплю, как мертвый.

Я же думал, что все этому идиоту как следует разъяснил. И любое разумное существо с вершины пищевой цепочки поняло бы — шансов нет, и бежать некуда.

Откуда ж я знал, что у эльфов с логикой еще хуже, чем у наших самок.

Во сне меня посетило беспокойство — я заворочался, что-то почувствовал, но никак не мог проснуться. Как будто меня кто оплел прозрачной паутиной, и я все бился, пытаясь вылезти.

А потом тишину пронзил истошный вопль. От него паутина разлетелась вдребезги, и я в секунду оказался на ногах. И за эту секунду успел понять — кричал эльф. Никто из орков бы не смог таким голосом вопить.

Глянул — шкуры смяты, эльфа нет. Я выругался и метнулся из норы. Леденея на ходу от страха — крик-то шел от пещеры Безымянного Ужаса.

========== 4. Пощечина ==========

Пока я несся в Огрову пещеру, то по пути чуть не обделался от страха — что эльф копыта отбросил, а из Крепости приказ придет, и я в дерьме, а моя голова — на колу над Вратами Отчаяния. Дерьмовое название, если честно, но и сами ворота Черной Крепости не лучше.

А от Безымянного Ужаса копыта легко не то что эльф, а даже тролль откинуть может.

Попытаюсь объяснить: Безымянный Ужас это такая тварь, которую описать сложно, тем более, что она все время ныкается в самой темноте, и ее мало кто видел. Достоверно известно только одно — рот и жопа у нее точно есть, потому что своих жертв она жрет.

А добывает она их так: подкрадывается бесшумно в темноте и издает беззвучный вопль. Ушами его не услышать, но зато внутри все кишки скручивает, и сознание из жертвы выбивает наглухо. Я сам как-то под этот вопль попал. Но я-то орк, мы не такие чувствительные, плюс я тогда был сильно пьяный. То есть, почти до бессознательного состояния.

Ужас вопил, вопил, а мне хоть бы хрен. Я его на хуй послал, чтобы не мешался на дороге, и дальше пошел. На одном голом инстинкте до норы своей дополз и уснул на проходе. Потом с утра голова лопалась.

Но эльф, конечно, существо тонкой нервной организации, и его этот вопль до самого спинного мозга пронял.

Когда я влетел в пещеру, пленник валялся на полу, в отключке, а из темноты доносилось нехорошее шуршание — Безымянный Ужас полз за ужином.

Раздумывать долго было некогда, я огляделся по сторонам, увидел в углу полуистлевший труп не то гнома, не то небольшого тролля, прыгнул к нему, оторвал уцелевшую ногу, раскрутил и пульнул в темноту.

Судя по тому, как меня оттуда шарахнуло по мозгам и по всей требухе — попал куда надо. Безымянный Ужас явно возмущался, что на его законную добычу посторонние претендуют. И сдаваться не собирался.

Но мне тоже отступать было некуда. Я присел на корточки, взвалил этот костлявый полутруп на плечи, вскочил и помчался оттуда со всех ног.

Ужас тоскливо выл вслед. Надо будет ему потом кого-нибудь притащить, в качестве извинения.

Вынырнув обратно в наш проход, я столкнулся с целой толпой парней — все кто при топоре, кто при тесаке, кто при дубине.

Оказалось, подумали — меня эльф порешил, и бежали мстить и убивать.

Идиоты. Я аж растрогался.

Но в тот момент было не до сантиментов, я рявкнул, разгоняя их с дороги, и влетел в свою нору. Свалил эльфа на шкуры, разодрал ему куртку и рубашку на груди, и прижался ухом — послушать сердце.

Несколько долгих секунд я не слышал ничего, и по позвоночнику у меня тек ледяной пот, но потом — тум-дум.

Живой!

Ох, как я обрадовался! Последний я так раз радовался, когда у гнома золотое кольцо отжал. Но потом снова наступила долгая тишина.

Я сел на колени, положил руки ему на грудь, и чуть надавил. Несколько раз, не сильно, чтобы ребра ему не сломать, но ощутимо.

Эльф вдруг долго выдохнул и задышал. Я перевел дух. Теперь точно не околеет. И как-то так получилось, что огладил его грудную клетку. Инстинктивно, чтобы результат, что ли, закрепить.

И тут мои ладони словно искрами ожгло. Такая у него была нежная, гладкая, шелковистая кожа.

Я замер. Подался вперед, чтобы поближе — понюхать, исследовать. От этого эльфа пахло не укропом или прочей дрянью, от него пахло хвоей. Такой свежий запах, как в еловом ночном лесу после дождя. Я в секунду опьянел. Мне захотелось вытряхнуть его из одежды, и всего обнюхать с ног до головы, облизать, ощупать.

Я уже говорил, что главное мы улавливаем не зрением, а обонянием и осязанием. А ничто меня так, до мурашек, не сводило с ума, как запах хвои в ночном еловом лесу. Когда застынешь, глаза закроешь и дышишь, дышишь, и надышаться не можешь… А на морду тебе еще вдруг несколько капель с ветки упадут, ты облизнешь их с губ — и в них вся тайна и сладость ночи…