Не отпускай меня (СИ) - Страница 1

Алиса

Неясный шум в прихожей пробился сквозь сон. Через несколько секунд, когда мысли прояснились, оказалось, что шум вполне себе «ясный». Я нащупала телефон под подушкой. 5 утра… Через два часа должен сработать будильник, но спать мне сегодня скорее всего больше не придется.

Шум становится громче. С мысленным стоном я выбираюсь из теплой постели и иду в прихожую. Конечно, там мой драгоценный супруг. И слово «драгоценный» нужно понимать именно в кавычках. Егор снова пьян…

- Алиса… - промычал он, - А что не спишь в такое время?

- Тебя вот жду. – Ответила я и скрестила руки на груди.

Егор последние несколько лет стал регулярно прикладываться к бутылке. А вот такие ночные «возвращения» стали скорее нормой, чем исключением из правил. Я не понимаю, как можно так жить?! Чего ему не хватает? У нас хорошая семья, есть крыша над головой. Наслаждайся жизнью, люби жену и сына, и будет тебе счастье, но нет…

Егора почему-то постоянно тянет куда-то в сторону. Причем мне запрещено спрашивать, где он. Нельзя звонить, писать и думаю даже почтовые голуби окажутся не в почете. Я же всего лишь жена. Должа сидеть дома, драить полы, готовить ужин и заниматься воспитанием его наследника. Ну и работать параллельно, конечно, тоже. А он – барин – делает, что изволит и ни перед кем ответ не держит.

- Где ты опять шлялся? – шиплю я на него тихо, чтобы не разбудить Андрея, нашего сына, ему скоро в школу вставать.

- Тебя это не касается!

-А ты не оборзел?! – на глаза привычно навернулись слезы, а в груди болезненно кольнуло острое чувство обиды.

Эту беседу мы вели миллионы раз. Я умоляла, угрожала, просила, уговаривала, чего я только не делала… Я просто хочу сохранить семью. Я имею право на простое человеческое уважение. Я в конце концов его жена и имею право знать, где он и что делает.

- Отвали! – вот тебе и уважение… Егор даже не посмотрел на меня, даже не попытался сделать вид, что раскаивается в своем поведении. Ему просто плевать. На семью, на меня, на мои чувства.

Егор прошел мимо, раздеваясь на ходу. Я знаю, что сейчас он развалится на диване, будет храпеть и вонять перегаром, а я больше не усну. Его небрежно снятая рубашка приземлилась на пол в коридоре, пока он спотыкаясь пробирался в зал к нашему семейному ложу – старому продавленному дивану.

Машинально я подняла рубашку и понесла в ванную. Бросив одежду в корзину, заметила на ткани странные яркие пятна. Поднесла ближе к глазам – помада! Чужая, ярко-розовая помада! Ах ты мерзавец!

Волна боли нахлынула на меня, лишая дыхания. Мне показалось, что меня сейчас стошнит, что я упаду и больше никогда не смогу подняться, что ужасный крик раненой души разорвет глотку. В глазах на секунду потемнело, кажется я сейчас потеряю сознание. Но через несколько секунд зрение восстановилось, а вместе с ним появились силы, подпитываемые яростью, чтобы убить или хотя бы покалечить своего «драгоценного» мужа-изменщика.

Вихрем я влетела в зал и с размаху ударила Егора по лицу этой злосчастной рубашкой.

- Ты тварь! – кричала я. – Как ты посмел?!

- Что? Что?.. – бормочет ничего не понимающий Егор. Он уже успел вырубиться, но оплеуха заставила его ненадолго прийти в сознание. Он сосредоточил взгляд на мне и на предмете в моих руках. – Ты больная что ли? – заорал он.

- Это ты больной! Как ты посмел явиться домой с чужой помадой на рубашке?

Он помолчал, потом потянулся к рубашке, чтобы внимательнее ее рассмотреть. Я выпустила ткань из рук. Егор несколько секунд изучал розовые следы. А потом изрек:

- А что в этом такого? – и лег спать дальше, бросив рубашку на пол.

Что в этом такого? Что такого?.. Меня как будто ледяной водой окатили. Я думала, что мне раньше было больно. Нет, не было. Никогда мне не было так больно. А сейчас от этой боли у меня подкосились колени, я рухнула на пол, рядом с чертовой рубашкой. Вой вырвался из глубины моей груди как будто сам по себе. Нет, я не плакала. Даже не рыдала. Я выла от чистой агонии.

Двенадцать лет совместной жизни, замечательный 11-летний сын. Я терпела безденежье, пьянки, многое другое. Но он никогда не изменял. По крайней мере, я об этом не знала. Если раньше я могла утешаться тем, что у нас просто временные трудности, мы все это переживем, то теперь иллюзии разрушены.

А я ведь его любила. Всегда. Каждый день. Даже, когда обижал. Терпела, прощала, надеялась, что все изменить к лучшему. Не изменится.

И вот я валяюсь на полу разбитой лужей из слез и агонии. Я на коленях перед ним, я сломлена, истерзана, разрушена. А он пьяный в отключке и даже не знает, что только что уничтожил весь мой мир. Даже если бы и знал, ему, вероятно, было бы все равно…

Я чувствую мягкие ладони на моих плечах. Андрей, сыночек мой… Господи, ну почему он должен все это видеть? Он не заслужил такую семью. Ему же всего 11 лет, еще слишком рано становиться взрослым.

Он тянет меня подняться. Я поддаюсь и стараюсь не сильно на него опираться.

- Идем, мамочка!

Я не могла выдавить из горла ничего кроме надсадных всхлипов. Я оперлась на протянутую руку сына и позволили увести себя в его комнату. Там Андрей уложил меня в кровать, сам пристроился рядом и укрыл нас обоих одеялом. Я еще долго всхлипывала, а он гладил меня по волосам и шептал, что все будет хорошо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Очень надеюсь, сынок…

Сама не заметила, как заснула, но разбудил меня веселый солнечный лучик, что пробрался сквозь занавески и танцевал на моих опухших покрасневших веках. Я не сразу поняла, где нахожусь и почему. Но осознание происходящего не заставило себя долго ждать. Как лавина на меня обрушились воспоминания о ночных событиях. Егор, помада на рубашке, моя истерика, сын, протягивающий руку…

Боже, ну почему? Зачем Андрею нужно было это видеть. Он же еще совсем ребенок! У него детство должно быть, с сахарной ватой и воздушными змеями, а не истерики матери на рассвете. Как же я это допустила? Ну что я за мать-то такая, не смогла, не сумела уберечь единственного ребенка от прозаичной грязи, от взрослых пороков. Какая же я слабая и никчемная, ни на что не годная. Я ничтожество и как женщина, и как мать.

А как сын утешал меня ночью. Защищал, укрывал от зла, обнимал. Это я должна его оберегать, а не он меня.

Я прикрыла глаза руками, чувствую новую волну подступающих слез. Только в этот раз я оплакивала своего маленького мальчика, который из-за меня слишком рано столкнулся с неприглядными сторонами жизни. И когда я уже была готова вновь погрузиться в пучину отчаяния и жалости к себе, услышала на кухне мелодию звонка телефона.

Осторожно выбравшись из объятий сына, чтобы не разбудить его, на цыпочках пробралась на кухню. Вчера забыла телефон на кухонном столе, где он сейчас весело напевал незатейливую мелодию, сигнализируя о звонке моей старинной подруги.

Хм, чувствует что ли? С Жанной мы дружили еще со школы. В 18 лет она спешно выскочила замуж, а через полгода стала молодой мамой прекрасной девочки Софьи. Через два года родился еще один ребенок – Антон. Мы гуляли с растущими животиками и радовались, что наши сыновья будут расти вместе. А еще через год Жанна попала в больницу , якобы упала с лестницы. Тогда я забрала к себе ее трехлетнюю дочь и годовалого сына. И старалась при каждой возможности выбраться к ней в больницу, где она лежала около месяца с переломами и сотрясением. После выписки я ожидала, что она приедет ко мне, но она вернулась к мужу…

В тот момент, я не понимала зачем? Почему она не бежит от него без оглядки. Мы даже поругались на эту тему. К сожалению, ссора отдалила нас друг от друга. Я не понимала, как она может терпеть такое отношение. Но много ли мы понимаем в 20 лет?

Мы сохранили общение, но уже не были так близки, как раньше. До того момента пока она все-таки не ушла от мужа. Дети немного подросли, пошли в садик, а Жанна смогла устроиться на работу. Я предложила свою помощь, чтобы сидеть с детьми, если они заболеют, чтобы ей не пришлось постоянно ходить на больничные. Она нехотя согласилась, выбора все равно не было. Ведь она сирота, которая ушла от избивающего ее мужа в никуда с двумя детьми.