Не отбрасывая тень (СИ) - Страница 40

На лбу выступили темно-красные рожки, на пальцах - когти, клыки чуть удлинились и заострились, а глаза из шоколадных стали серебряно-стальными. В остальном я не изменился и даже не знал, радоваться этому или нет - некоторые демоны при смене обличия становились, прямо скажем, уродливыми - вроде воинов, которые обрастали непробиваемой чешуей. Глядя на свое лицо, я даже пожалел, что после «смерти» своего демонического обличия я практически не изменюсь.

Почти не о чем будет сожалеть. И если с клыками, глазами и когтями я еще примирился, то рожки мне никогда не нравились.

Забравшись в ванну, я обхватил колени руками и зажмурился. Сейчас я был напуган своей идеей больше всего, но упрямо напоминал себе, ради чего я это делаю, и пусть это с каждой минутой звучало все менее убедительно, я заставил себя взять лезвие, выдохнул и посмотрел на свои руки. Кожа была такая тонкая, что я видел свои голубые вены под ней, от запястья до локтя, ускользающие под рисунки татуировок. Капельки воды блестели на коже; я сжал лезвие сначала по привычке, - как иногда держал медиатор, - а потом перехватил его кончиками пальцев.

И замер.

Меня вдруг осенило странной мыслью, над которой я ломал голову весь день: почему Виктор рассказал мне об этом? Зачем ему помогать мне развестись с Ним и стать обычным человеком? Какая ему выгода от этого?

И тут я внезапно подумал, что он мог хотеть обручиться со мной, когда я разведусь с Ним. Может ли быть такое, что он рассчитывал найти меня, снова обратить в демона и обручиться со мной? Это дало бы мне защиту от Него, если избранника суммуса нельзя убить, но неужели я действительно мог приглянуться кому-то вроде него?

Я начал думать об этом так активно и просчитывать любые возможности этого, что заболела голова, и мне пришлось напомнить, почему я сижу в ванне, наполненной водой, и чего я хочу, и вряд ли сейчас подходящее время, чтобы думать о нем.

Руки дрожали так сильно, что мне пришлось положить вытянутую руку на бортик ванны и приставить лезвие к сгибу локтя, но я тут же нашел еще одну причину отсрочить собственный приговор: потянувшись за телефоном, заготовленным заранее, я набрал номер службы спасения и зажал телефон между ухом и плечом.

Время тянулось так медленно, что за время ожидания ответа я успел спросить себя, буду ли я что-то помнить после «смерти» о своей демонической жизни или эти воспоминания тоже будут стерты? Вспомню ли я о Нем, сидя на ступеньках своего дома в рассветное утро? Будет ли шорох крыльев взлетающей птицы вызывать у меня трепетное ощущение дежавю?

Жаль, что я не спросил об этом у демонов до того, как оказался в ванне на грани между риском и страхом.

- Служба спасения, что у вас случилось? - ответил мне женский голос.

Я оторопел. У меня язык не поворачивался заговорить; в горле стоял ком размером с булыжник, и я вдруг понял, что вокруг так тихо, что я слышу, как размеренно из крана капает вода, как тикают часы в коридоре, как за окном спальни, выходящим во двор, лают собаки.

Все было так спокойно, словно вне времени, и мои руки продолжали дрожать.

- Алло? Что у вас случилось?

- Суицид, - хрипло ответил я и резко полоснул лезвием по руке вдоль вен, поморщившись от боли. - Вскрыл вены.

Сбросив звонок, я отключил телефон и положил его на пол, а потом переложил лезвие в левую руку и порезал вены на правой. Я резал их вдоль, а не поперек, чтобы смерть наступила быстрее, потому что мой опасный и безрассудный план заключался в следующем (и девчонка-анимон с дружками это подтвердили).

Демоническая сущность обращенного в демона человека умирает в первые секунды клинической смерти. Он теряет любую связь с Адом, усиленные чувства органов восприятия, силу и способности и становится обычным человеком.

Для этого необходимо лишь умереть - чтобы сердце на полминуты-минуту перестало биться. «Скорая» приезжает в течение нескольких минут после вызова; по моим расчетам, этого времени мне хватит, чтобы ненадолго «умереть», но быть спасенным, даже если для этого придется встать на учет к психиатру за неудавшуюся попытку суицида.

Конечно, риск был. И был достаточно огромен. Меня не пугала моя смерть от суицида (я старался не думать, что будет, если меня не успеют спасти и сообщат об этом родителям и Лизе, но если бы я остался жив, спустя некоторое время меня бы уничтожили так, что не осталось бы даже тела - уж Он-то бы позаботился). Я не был уверен, что хорошо все обдумал, но у меня появился шанс разорвать с Ним отношения - и я хотел воспользоваться им. Я хотел жить обычной жизнью, вдали от всего этого кошмара, но я выбрал именно этот способ для «смерти» - чтобы даже спустя много лет шрамы на руках напоминали мне о падшем ангеле, никогда не отбрасывающим тень на черную землю.

Я смотрел, как кровь стекает в ванну и смешивается с водой, и ничего не чувствовал. Не было ни страха, ни боли, ни осознания, что я вот-вот умру; я как будто лег в горячую ванну после тяжелого дня и лишь ощущаю, как расслабляется каждая клеточка моего тела, наполняющегося спокойствием.

Кровь текла, вода едва заметно порозовела; я смотрел на свои руки так, словно они мне не принадлежали, и ждал. На что похожа агония? На что похожа смерть? Можно ли ее сравнить со сном, когда тебя будят и ты не сразу понимаешь, где находишься и что происходит, кто ты и какая это реальность?

Я чувствовал себя так, словно еще немного - и я получу эти ответы.

Кровь была такая темная и густая, словно сироп. Я смотрел на нее до боли в усталых глазах, пока не почувствовал, что они закрываются, и сердце чуть затрепетало в предчувствии. Я скользнул взглядом по белым стенам, по светильнику, по бледно-голубой плитке над ванной, а потом прислушался и разобрал вдали, за окном, шум машины и сирену «скорой». У них было примерно три минуты, чтобы добраться сюда, и этого времени мне как раз должно было хватить.

Я знал, что я выдержу. Я знал, что, несмотря на умение встревать в приключения, моей воле к жизни можно позавидовать, и я знал, что буду бороться за нее до последнего.

Я был спокоен. Теперь я был спокоен.

Выдохнув, я откинул голову на бортик ванны и закрыл глаза, опуская окровавленные руки в теплую воду.

========== Глава XXXIII. ==========

Я приходил в себя медленно. Возвращение в сознание напоминало подъем с морской глубины, когда вода давит на тебя, но ты видишь солнечные лучи, делающие поверхность воды светлее и бледнее, и ты плывешь к ним, как к маяку - на свет, выше, выше, выше…

Приходя в себя, я начал ощущать свое тело - мурашки от холода на коже, легкую боль в основании шеи, пульсацию в туго перетянутой правой руке и тепло, питающее меня через кожу - знакомое тепло Его пальцев.

Перед глазами все плыло: открыв их, я на секунду успел увидеть каменный пол, залитый теплым, бледным светом свечей, а потом покачнулся, не удержав равновесие, и Его руки тут же подхватили меня, усаживая обратно на табурет и прислоняя меня спиной к стене.

Я весь ощетинился, почувствовав Его рядом, и для убедительности даже сделал глубокий вдох, но ошибиться или перепутать было бы трудно: Его запах тут же обжег мне нос и защекотал обоняние, проникая в легкие, словно смертельный газ.

- Убирайся к чертовой матери, - прошипел я, не поднимая головы.

Слова прозвучали глухо, будто через вату; я сфокусировал взгляд и увидел, что Он держит меня за руки, перевязанные бинтами от запястий до локтей, и что я не у себя дома, не лежу в окровавленной ванне, ожидая “скорую”, а в Аду, в своих покоях, и чувствую знакомую вибрацию, когда Черная Земля, как ее называют, подпитывает меня и мои демонические силы.

Я все еще демон. Я в Аду. Я чувствую Его тепло - связующую брачную нить. И Он только что спас мне жизнь, сведя на нет весь мой план.

- Чтобы ты еще раз попробовал покончить с собой? - холодно спросил Он.

Длинные пальцы с острыми когтями умело оборачивали белоснежный бинт на моей левой руке, аккуратно придерживая ее за запястье, и меня вдруг так вывела из себя Его осторожность и холодная неприступность, что я резко поднял руки и оттолкнул Его от себя.