Не отбрасывая тень (СИ) - Страница 21

- Я не склонен доверять ему в большинстве своем. Время, когда мы были готовы подставить друг друга, пуская в ход даже самые подлые приемы, давно прошло; сейчас мы оба повзрослели и игры затянулись. Ходы теперь делаются совсем редко… и бьют сильнее.

- Он пытался тебя соблазнить? - едва слышно переспросил я.

Он улыбнулся. Тепло, мягко, неожиданно легко.

- Я убил несколько тысяч демонов, включая семью Виктора, а тебя волнует только то, что он был заинтересован мной? - спросил Он и тут же посерьезнел. - Тогда он был амбициознее, не так осторожен и охотнее бросался в авантюры с головой. Тогда он находил меня хорошей авантюрой.

- Ты поддался?

Он едва сдержал улыбку. Взгляд темных глаз с красными отблесками блуждал по моему лицу.

- Устоял. Не без труда. Он перенял от своей матери все, включая особый запах, который выделяется его кожей. Устоять было достаточно сложно. К сожалению, Виктор хорошо запоминает отказы.

Я не имел представления, что отражается на моем лице, но Он с любопытством рассматривал меня.

- И ты не жалеешь? - чуть резче, чем хотелось, спросил я.

- Нет. Он никогда ничего не делает просто так. Даже если он был заинтересован во мне, это имело под собой еще какие-то мотивы - захват власти, уничтожение меня как опасного противника… Он не отличается добродетелью.

- Он сказал, что вы не виделись много лет.

- Несколько десятков. Может, пятьдесят лет. Для нас время течет иначе. Когда ты бессмертен, все кажется иным…

Он сказал последние слова с легкой грустью, но я был слишком поглощен видением двух грациозных демонов, окутанных чарующим запахом, будто аурой, и мне казалось, что я сам задыхаюсь, будто бы запах, вырываясь из моего видения, становился ядом.

Я даже не заметил, как повысил голос и заговорил требовательнее.

- На что ты обменял меня? Что ты вернул ему, что по праву принадле…

- Это не имеет значения, - твердо перебил Он.

- Ты обещал мне ответы, - напомнил я, глядя на Него, и добавил жестче и холоднее. - Я хочу знать. Я вправе знать, сколько стоила моя жизнь, если ты обменял меня как товар. Будто раба.

- Твоя жизнь стоила стаи тайпанов, перелета в Венгрию, того, что я привез Виктору, и стоит еще дороже, если ты все еще здесь и все еще жив.

Его темные глаза полыхнули красным, и я не осмелился спорить. В общем-то, спорить тут было и не о чем, но меня настолько поразили Его слова, что я просто смотрел на Него, широко раскрыв глаза.

Он резко поднялся с кровати, отошел на несколько шагов и обернулся ко мне. Он был в ярости, и я растерялся.

- Конечно, - ядовито продолжил Он, - это не имеет никакого значения для тебя и ты можешь прямо сейчас убираться в свой реальный мир, где тебя ждут обреченная на провал группа, ненадежные друзья и отсутствие какой-либо деятельности. Тебе ведь не о чем беспокоиться, если я всегда приду тебе на помощь.

- А не много ли ты на себя берешь? - выдохнул я, выпрямляясь и глядя на Него. - Ты втянул меня во все это с этим чертовым браком! Какого черта, если ты хочешь меня убить, ты просто не перережешь мне горло? Судя по словам Виктора, такое для тебя более характерно.

Зрачки Его глаз сузились.

- Мне больше интересно, зачем я спасаю тебя, если ты так упрямо продолжаешь искать способы умереть.

- Потому что ты хочешь сам меня убить, неужели ты забыл?

- Как-нибудь переживу. Убирайся в свой чертов нормальный мир и не возвращайся. Можешь укатить в другую страну, будь уверен, я не поддерживаю с остальными суммусами хороших отношений.

- А знаешь что?

Я отбросил одеяло, вскочил с кровати, подошел к Нему и ткнул Его пальцем в грудь, пристально глядя в Его глаза. Он был выше меня на голову, я смотрел на Него снизу вверх, и с этой позиции моя ярость, должно быть, выглядела скорее комично, чем серьезно, но Он не смеялся. Даже не улыбался.

- Я никуда не пойду. Я останусь здесь и буду действовать тебе на нервы, и раз ты так устал спасать меня, тогда прикончи сейчас и успокойся, а если ты закатываешь эти сцены от скуки и от садистского желания поиздеваться надо мной, тогда не хочу тебе напоминать, дорогой, - я подчеркнул это слово язвительной интонацией, хотя прозвучало оно больше как плевок, - но это твоя вина и это тебе расхлебывать.

Отвернувшись, я бросился к стулу, на котором были сложены мои вещи, и начал быстро одеваться под пристальным взглядом темных глаз.

- Ты не можешь дурить меня дальше, - продолжал я, не глядя на Него. - Ты не можешь издеваться надо мной и думать, что все это будет сходить тебе с рук. Убей меня, - я повернулся к Нему, - если тебе так этого хочется, но я не игрушка. У меня есть чувства. Ты живешь чертову бесконечность, больше тысячи лет, неужели ты не наигрался за это время? Неужели это желание издеваться живет в тебе и крепнет?

Замерев, я смотрел на Него и не мог сдвинуться с места. Мне казалось, что если я сделаю шаг, Он испепелит меня взглядом, но я все еще видел рассказанные Им воспоминания, словно они перекочевали в мою голову, и мне хотелось вырвать их из моей фантазии, сжечь, развеять в пепел, только бы перестало так жечь глаза и губы, словно это моя вина, что несколько сотен лет назад я не мог быть там и помешать им.

А потом, не говоря ни слова, я направился к двери и возле нее обернулся, держась за ручку. Я не знал, откуда взялось это раздражение и почему оно так стремительно возрастало, росло и множилось, но, перехватив Его взгляд и глядя на Его бледное лицо, я впервые подумал, что перегнул палку.

И я не остановился.

- Как видишь, - тихо сказал я, чувствуя себя так, будто продолжаю бросать камни в мертвое тело, - ломать людей не так уж и просто.

Выйдя из покоев, я закрыл за собой дверь, постоял несколько секунд в коридоре и побрел в выбранном наугад направлении, просто чтобы не столкнуться с Ним, когда Он будет выходить из комнаты, и не видеть снова Его лицо.

Мне вспомнились Его слова о Викторе, о том, что венгерский принц унаследовал свое очарование и способность воздействия от матери, и я, остановившись в коридоре и прислушавшись, не раздаются ли Его шаги, обнял себя руками, прислонился к стене и сполз по ней на пол, и подумал, что мне бы хотелось хоть раз испытать то, что испытывал несколько сотен лет назад Виктор: на что похоже, когда Люцифер во плоти, прекраснейший из ангелов, свергнутый с небес, готов пасть перед тобой на колени? На что похоже заставить Его подчиниться? На что похоже заставить Его если и не полюбить, то хотя бы представить каково это?

Я опустил голову и сжал ее пальцами, и мне захотелось, чтобы ответы на эти вопросы возникли в ней сами собой, где-то между пульсирующими ударами в висках, потому что мое сердце разрывалось и мне казалось, что я совершил ошибку и даже не одну.

========== Глава XVIII. ==========

Относительно здоровый я появился на репетиции концерта и рассказал друзьям, что за прошедшие с момента прилета два дня я полностью встал на ноги. Никаких повреждений у меня не оказалось (как я им сказал), а лодыжка уже почти в норме (пришлось демонстративно немного прихрамывать). Друзья выслушали меня, выразили надежду, что скоро я окончательно поправлюсь и сказали, что через две недели будет пара концертов: несмотря на сорвавшийся на фестивале концерт, слухи расползлись быстро и несколько влиятельных людей захотели заполучить потенциально успешную группу на пару выступлений. Репетировать нужно было уже сейчас, и я с радостью включился в работу, стараясь отвлечься, но очень быстро обнаружил, что музыка не отвлекает, а напоминает мне о Нем.

О том, что я наговорил Ему.

О том, как Он смотрел на меня, пока я обвинял Его во всех бедах, свалившихся на мою голову.

О том, что Он даже не отстранился, когда я подошел к Нему вплотную.

Мое здоровье нормализовалось, а с ним вернулась и тяга: сильная, ноющая, вибрирующая в груди и голове, и я играл машинально, даже не думая о гитаре в моих руках. Мне хотелось вернуться к Нему и что-то сказать, но что? «Прости меня»? «Я перегнул палку и наговорил лишнего»? «Убей меня, пожалуйста, как запланировал, я больше не буду тебе мешать»?