Не называй меня майором... - Страница 2

Собственная его семейная жизнь давно шла через пень колоду. Дни понима-ния и общего языка с женой канули в прошлое. Последнее время он практиче-ски обитал в милицейском общежитии, переходя с койки одного отпускника на другую.

Постоянной подруги у него не было. Нынешнее состояние Качана можно было охарактеризовать как перманентное ожидание женщины.

— Останешься, поужинаем?..

Он взглянул на часы: время до последнего поезда ещё оставалось.

— Не откажусь.

— Знаешь че… — Охранник мигнул. — Пока ты тут… Посиди , поохраняй. А мы с Верой ненадолго уединимся. Надо остатки записать в подсобке…

Качан понял:

— В чем проблема?!

Он и вторая торфушка остались одни.

Оба делали вид, что в палатке ничего не происходит.

Между тем из подсобки сразу же донеслись безудержные стоны, в происхо-ждении которых было трудно ошибиться

Покупателей ждали недолго. Сразу же у палатки тормознула «тойота» с ка-вказцами. К окошку подошли двое — медлительные, пластичные, не смотрящие в глаза. Даже через стекло от них веяло опасностью.

Один вежливо спросил:

— У вас не перерыв?

— Да нет, пожалуйста. Хотели чего-нибудь?

— Вон там…

Взгляд за стекло, был короткий, стремительный — чтобы сразу все вы-смотреть.

Может, проверяли, есть ли охрана. Качан оказался на виду, сунул руку глубже под куртку. К пистолету.

Кавказцы перекинулись несколькими словами на своем.

Взяли «абсолют» и бананы. Также медленно вернулись в «тойоту». Быстро укатили.

После их отъезда заскочили ещё два знакомых домодедовских оператив-ника — уже поддатые, смешливые, в одинаковых джинсовых куртках.

Милицейский «газик» ждал их у тротуара.

— Привет. А Вера где?

— Отдыхает…

Они понимающе засмеялись:

— «Гжелки» нам… Пару бутылок. Вере, когда отдохнет, скажи: завтра заско-чим, рассчитаемся…

Пока «торфушка» их обслуживала, незаметно мигнули Качану в её сторо-ну:

«Давай, братан. Не теряйся…»

— Отдадут? — полюбопытствовал Качан, когда «газик» отбыл.

— Вряд ли. Но, бывает, отдают.

— И как же вы?

— За ментами не пропадет. Это как бартер.

— А что хозяин?

— Ерунда. Спишет.

Короткие всхлипы за стенкой постепенно стихли.

«Торфушка», остававшаяся с Качаном, поднялась к электроплите. Картофель в мундире успел развариться, помещение было небольшое. Прилипчивый дух снеди ударил в ноздри.

Охранник с подружкой вернулись из подсобки как ни в чем не бывало:

— Не заскучали?

«Торфушки «быстро накрыли стол.

— Мойте руки, ребята…

В палатку вошел строй ясных привычных звуков — вспарывания консервов, откупоривания пробок, заполнения емкостей…

За ужином поболтали.

«Торфушки» зацепили в разговоре челночный бизнес. Обеим не терпелось развернуть свое дело. Их уже несколько раз подбивали съездить в Турцию, в Пакистан…

— Заработок верный!..

— Да! Слушай, сыщик!.. — Охранник вдруг вспомнил, обернулся к Качану. — Есть дело. Можешь узнать про одного мужика?

— В смысле?..

— Ничего особенного. Фамилия, имя, отчество — все есть. Но боюсь, как бы не фраернуться ! Сам знаешь. Сейчас в бизнесе полно гниляка..

Качан пожал плечами:

— А кто, чего? Попробую…

— Я пытался — у меня не получилось… — Охранник достал из под прилавка блес-тящую, с золотистым теснением карточку. — Вот! Крутой мужик…Вроде серьез — ный. Из «новых русских»…

— И чего он?

— Да ничего особенного. Обещал насчет работы…

— Где ты с ним общался?

— Да тут в палатке. Ночью тоже. Странно получилось… Ты слушаешь?

— Ну!

Ночной гость действительно повел себя необычно. Подошел не к окошку, а сразу к двери — с хода дернул на себя. Охранник перед тем только переступил порог — не успел набросить накладку. Мужик это видел…

— Вошел и сходу запор за собой на дверь: «Чего же вы?! Такое стремное вре-мя?!» Показалось, он, вроде, как уходил от кого…

— Да… — Качан слушал невнимательно.

— Спрашиваю: «Чего вам?» Он вроде замялся. Потом: «Хочу, чтобы об-служили по высшему разряду…» Взял две бутылки коньяка «Наполеон». Боль-шую коробку «ассорти» «Красный Октябрь». Конфеты сразу девчонкам: «Это дамам…» Вторую бутылку «Наполеона» — мне… «Будет время — как-нибудь по-сидим…»

Охранник затянул рассказ. Девчонки шушукались.

— Разговорились. Узнал про меня, что мастер спорта. Третье место России. «Сколько здесь получаешь?» Узнал: «Да разве ж это деньги для бронзового призера?!

— Это уже неделя прошла, — подружка охранника существенно сократила повествование.

На верхней губе у неё чернел след прикуса, впрочем, искусно закрашен-ный. Охранник и сам заметил, что заболтался.

— Короче, оставил эту визитку. Обещал утром зайти. Но что-то мне подсказы-вает, что уже не появится.

— Можно попытаться, — Качан мельком взглянул — «Коржиков» или «Каржин-ков» — сунул визитку в карман.

— Взбодрись… — Охранник открыл бутылку. — А, узнаешь, — с меня коньяк. «Наполеон».

Качан взглянул на часы. Время уже поджимало. Электричек из Москвы не было уже минут двадцать. Никола должен был вот-вот подъехать. Надо были идти.

— Ну, на посошок… — Охранник достал из-за полки стакан.

— А сам?

— Нас проверяют… Если перебор хозяин сразу выбросит. Ты че, Вера?!

Подруга за спиной Качана подавала ему какие-то знаки.

— Уж сразу «че!» — Торфушка заулыбалась, показала на его джинсы — «мол-ния» на гульфике была расстегнута. — Ничего не потеряешь?

— А что каждую минуту дергать туда-сюда… — Он и его подруга были уже поддаты. — Только «молнию» ломать!

Парочка засмеялась.

После ухода Качана у них предполагалось повторение пройденного, но уже по полной программе.

— За вас…

Водка была ледяной. Пошла прямо в душу.

Только потом распробовал:

— Из «левых «что ли?

Торгаши засмеялись.

«По-видимому, „осетинка“… — По ночам, пользуясь бесконтрольностью, в палатках приторговывали фальшивой осетинской водкой.

— Не забудь про визитку…

Мутить начало, едва Качан вышел из палатки.

Фальшивая водка, хронический недосып, «усиленный» вариант несения службы, в котором вся столичная к о н т о р а пребывала беспрестанно. Сначала в связи со взрывами на Каширке, потом всякий раз, когда в Москве гремело и затем снова и снова, когда министру надо было успокоить общественность, Государственную Думу, президента…

Каждый опер к ночи ходил, как во хмелю…

На платформе Качан почувствовал себя и вовсе хреново.

Опустился на скамью. Последнее, что слышал, — свист электропоезда за деревьями впереди. Электричка шла из Москвы. Судя по времени, предпоследняя, отправлявшаяся до ночного технического перерыва. Следующую он уже не слышал…

Крыса под соседней скамьей юркнула в щель…

Качан поднялся, сделал несколько шагов. В висках колотило Его снова вырвало. Тут же, у скамьи. Он почувствовал себя легче.

Вдалеке снова постукивал скребок уборщика…

Электрички до утра не ходили.

Все было похоже на тяжкий сон.

«Вот и кончилось все…»

Обозримое будущее было легко предсказуемым.

«Утром — рапорт начальнику Управления, отстранение от должности, инс-пектора Службы собственной безопасности…»

В заключении особистов можно было не сомневаться.

«Связь с сомнительными лицами из коммерческих структур, пьянка, жен-щины легкого поведения и как результат потеря бдительности и утрата табель-ного оружия и удостоверения личности…»

Классическая этиология ментовского преступления!

Утром на его службе можно поставить крест.

«То-то жена будет рада!»

Впереди предстоял ещё суд чести среднего и младшего начальствующего состава. Увольнение с передачей материала в прокуратуру для возбуждения уголовного дела.

В реакции прокуратуры можно было не сомневаться.

У транспортного прокурора на оперативников уголовного розыска был давний зуб.

«Полный облом…»

Закончивалась другая жизнь, о которой не расскажешь никому, кто ею не жил…