Не-мушкетеры двадцать лет спустя (СИ) - Страница 9
Дэн увидел, как его отражение в зеркале сардонически кривит губы. Нет, ну правда. Он много сделал для Стаса. Жизнь спасал неоднократно. Здоровье и душевное равновесие помог восстановить. Стас идеалист в душе, хоть и строит из себя по жизни сурового космодесантника, которые, как известно, бывшими не бывают. Конечно же, он не мог не проникнуться чувством благодарности. «А ты чего хотел-то? — мысленно спросил Дэн у бледного типа из зеркала, — Чтобы тебя любили? Ну ты и ненасытная тварь».
========== Часть 5: Мальчишник ==========
— Думаете, он рассердится? — Дэн, сидевший на широкой больничной кровати скрестив ноги, нерешительно взвесил на ладони инфокристалл, глянул на доктора из-под спутанной челки. Выглядел рыжий куда лучше, чем несколько дней назад, хотя бледность и темные круги под глазами придавали ему болезненный вид.
Вениамин снисходительно усмехнулся.
— Переживет. Даже если будет злиться, то не на тебя, а на меня.
В глазах Дэна мелькнула озабоченность.
— Мне бы этого не хотелось.
— Не бери в голову. — Доктор мягко опустил ладонь на плечо рыжего. — Уж Стасов гнев я как-нибудь переживу, не впервой. А может и не станет он злиться, в конце концов, ближе тебя у него нет никого. Ну, не буду тебе мешать.
С этими словами он вышел из палаты, плотно прикрыв за собой дверь. Остановился на пороге, прерывисто вздохнул, ощущая странный холодок под сердцем. Нет, все вроде не так страшно, состояние Дэна стабилизировалось. И пациентом он был просто идеальным, в отличие от Стаса, который начинал практически сразу выносить мозг всем врачам и медсестрам и норовил поскорее сбежать из-под их опеки, или Теодора, чья неугомонная натура требовала развлечений, с больничным распорядком совершенно несовместимых. А Дэн… Он послушно выполнял все, что ему назначали — глотал лекарства, терпел уколы, анализы и обследования, неподвижно лежал под капельницей сколько нужно. Только раз попытался протестовать — когда у него отобрали комм, перенастроив все входящие звонки на Стаса, и перекрыли удаленный доступ с планшета к рабочим базам. Но довольно быстро смирился. Волноваться Вениамину было совершенно не с чего. Разве что Дэн казался ему уж слишком спокойным. За богатую врачебную практику доктору Бобкову попадались совершенно разные пациенты — в диапазоне от тех, кто относился к своему здоровью легкомысленно-наплевательски до патологических ипохондриков, вечно подозревающих у себя смертельные болячки и не находящих себе места из-за малейшего чиха. Дэн легкомыслием никогда не страдал, как и склонностью к необоснованной панике, с инстинктом самосохранения у него было все в полном порядке. Но сейчас он вел себя так, словно его не увезли на скорой четыре дня назад прямо из офиса, а он просто взял небольшой отпуск и внезапно решил провести его в клинике своего друга. Это казалось Вениамину странным и слегка пугающим. Чудилась ему в абсолютном спокойствии некая обреченность. Хотя, вполне возможно, доктор просто себя накручивал, они ведь все здорово переволновались. В любом случае все пожелания дорогого ему пациента, не идущие вразрез с лечением, он старался выполнять, и когда Дэн спросил, нельзя ли ему увидеть стасов архивный фотоальбом, тут же ответил утвердительно.
Вставив инфокристалл в разъем на планшете, Дэн раскрыл всплывшие вирт-окна с изображениями каскадом и двумя движениями настроил слайд-шоу.
Ему изначально казалось странным, что люди так стесняются своих старых фотографий. Помнится, Тед прямо-таки рычал на Лику, которая притащила к ним на корабль детский фотоальбом братца. Потом он понял, почему так происходит — в детстве все люди маленькие, беспомощные и смешные. Став взрослыми, они, как подсознательно, так и сознательно, хотят выглядеть в глазах других людей как можно сильнее, умнее, привлекательнее и круче, они не хотят, чтобы их видели маленькими, беспомощными и смешными. Такие странные. По мнению Дэна, им стоило бы всюду таскать с собой детские фото и всем показывать, потому что именно это делает людей настоящими людьми — бесценный опыт естественного взросления. Удивительно осознавать, что вот этот серьезный круглощекий двухлетка со слегка потрепанным плюшевым медведем — это Стас. И хохочущий голенастый пацан со смешным хохолком на макушке и забинтованной левой коленкой, это тоже он. И угловатый подросток с косой русой челкой, сосредоточенно заряжающий пневматическую винтовку в тире. И юноша в форме курсанта военной академии.
А еще на старых семейных снимках было много очень явных человеческих эмоций. Нежность, с которой улыбчивая молодая женщина с ямочками на щеках удерживала на коленях крошечного сынишку; неприкрытая гордость пацаненка, восседающего на плечах у отца; смущенный вид подростка на школьном групповом фото, к которому недвусмысленно прижималась уже заметными округлостями на груди девчонка в короткой юбке. И счастливо-мечтательный взгляд Стаса на одной из курсантских фотографий, где его собственническим жестом обнимал за плечи темноволосый парень чуть постарше. Дэн вдруг вспомнил, что есть один снимок, из недавних — на нем его самого примерно также приобнял Стас. Так же, или немного по-другому? Он не настолько хорошо изучил тончайшие оттенки жестов. Правда, они на снимке не вдвоем — дело было на корпоративе, в кадр попали и другие люди. Еще в его личном архиве есть куча фото с командой «Космического мозгоеда» и командой «Сигурэ», Вадимом, Аликом, отпрысками Теда и Полины, с Кирой и некоторыми сотрудниками ОЗК, с коллегами, партнерами по бизнесу, просто случайными людьми. А чтобы он и Стас вдвоем — ни одного. Даже когда они вместе отдыхали, всего лишь несколько раз за прошедшие годы. И то получалось бестолково — им звонили, находились срочные дела. Правда, были те четыре дня на острове Ним, когда из-за бури пропала связь с внешним миром. Лучшие четыре дня в его жизни.
Досмотрев альбом, Дэн вынул инфокристалл, аккуратно положил на прикроватную тумбу рядом с кружкой и отвернулся к панорамному окну, бездумно наблюдая, как на раскинувшийся внизу город медленно наползают сумерки.
***
Камера в полицейском участке юго-западного округа Макрополиса, являющегося на Татууме чем-то вроде столицы, была вполне стандартной — приглушенный свет, широкие нары вдоль стен, примитивный санузел за пластиковой перегородкой. Внутрь помещалось максимум восемь человек стандартной комплекции — так, чтобы не стеснять друг друга. Что касается задержанных ксеносов, то для них имелся отдельный участок-распределитель со специально подготовленным персоналом, что помогало избегать массы проблем. Согласно правилам, поскольку спальных мест в камере предусмотрено не было, максимальный срок передержки здесь арестантов составлял двенадцать стандартных часов.
На сей раз «гостей» оказалось пятеро. Очень, надо сказать, необычных гостей. Под наблюдением дежурного офицера и двух служебных дройдов они, один за другим, послушно переступили ограничители силового барьера, и даже наручники с них перед этим снимать не пришлось — ребята из полицейского наряда, производившего задержание, на удивление, поверили им на слово, что они и без наручников не попытаются бежать или сопротивляться. Тот, что оказался в камере последним — высокий, с военной выправкой и седым ежиком волос — вдруг развернулся и сделал шаг назад, но тут же отпрянул, услышав предостерегающее гудение уже включенного барьера.
— Эй, офицер! С нами было еще двое, мы хотим знать где наши друзья!
Молодой, атлетического сложения парень с вьющейся каштановой шевелюрой, одетый в светло-серую униформу, озадаченно склонил голову на бок. Потом, догадавшись, о ком идет речь, вполне доброжелательно ответил:
— Аааа, вы про киборгов. Так их запрещено держать вместе с людьми. Не волнуйтесь, они недалеко отсюда, буквально по соседству.
Офицер Йозеф Липницкий служил в полиции на Татууме уже четвертый год. С детства зачитывался детективами и, разумеется, лелеял мечту вскоре перейти в оперативно-следственный отдел в качестве стажера. А пока что тренировал свои дедуктивные способности, пытаясь угадать по внешнему облику арестантов их профессию, возраст, привычки и уровень морального разложения. Увы — местный контингент крайне редко давал ему богатую пищу для размышлений и предположений, ограничиваясь вполне стандартным набором из мелких воришек, разного рода мошенников, пьяных драчунов и скандалистов. Йозефу обычно хватало пары минут для максимально точного портрета нарушителя закона, который он потом сверял с документами, чтобы проверить свои догадки. Нынче же задачка попалась позаковыристей, и дело было даже не в личностях задержанных, двое из которых были ему известны, поскольку периодически упоминались в местной прессе. Молодому полицейскому было крайне любопытно — что же связывало известного врача и главу крупной транспортной компании с бывшим кобайкером и двумя странными типами, сильно смахивающими на копов? Как в их обществе оказались двое киборгов, тех самых, которых сперва называли «сорванными», а потом «разумными»? Снимки одного киборга, кстати, тоже частенько появлялись в СМИ в разделах, посвященных искусству и шоу-бизнесу, и это усиливало интригу. Зачем эти вполне респектабельные и законопослушные граждане устроили безобразную драку в фешенебельном ресторане? Они ведь даже не пьяны или, по крайней мере, не выглядят таковыми.