Не могу сказать "прощай" (СИ) - Страница 48
- Такси оплачено, - тихо произносит он, и Шерлок не в том состоянии, чтобы спорить о такой мелочи.
Он осторожно садится на заднее сидение, боком, неловко сжавшись, и болезненно дремлет всю дорогу. И только когда автомобиль останавливается у общежития, Шерлок вздрагивает с испугом, боясь, что Джон окажется дома. Поздний вечер, и он, скорее всего, в кино или кафе со своей Лорой, и пусть так и будет. Таксист отдает ему сумку, и Шерлок, с трудом передвигая ноги, наконец-то добирается до их с Джоном комнаты. Слава богу, Джона нет. Шерлок роняет сумку у порога, доходит до своей кровати и осторожно опускается на нее. Сил хватает только на то, чтобы уткнуться носом в стену и натянуть на себя одеяло, чтобы не пугать Джона видом крови, коли она все-таки проявится на джинсах. Шерлок так вымотан и опустошен, что засыпает почти мгновенно, проваливаясь в черную без сновидений бездну.
- Шерлок, Шерлок, - мягкий голос Джона выводит его к рассеянному тусклому свету их настольной лампы.
Шерлок открывает глаза, но продолжает лежать, повернувшись спиной к Джону, который, не дождавшись от друга реакции, осторожно садится рядом. Он кладет руку на предплечье Шерлока, предупредительно, нежно, и у Шерлока снова намокают глаза.
- Шерлок, что с тобой, Шерлок, - зовет Джон встревоженно, но Шерлок не может позволить Джону увидеть своих слез, своего позора, и потому упрямо не двигается.
Впрочем, Джон Ватсон не менее упрям. Он просто решительно разворачивает Шерлока в свою сторону и заглядывает ему в лицо.
- Господи, Шерлок, что случилось? – Джон выглядит испуганным, а его синие глаза темнеют. – Тебе плохо? Что произошло? – Шерлок не может сдержать кривой улыбки – Джон все также недогадлив.
- Все в порядке, - хрипит он, с трудом разлепляя спекшиеся губы, - просто не очень удачный личный опыт.
Джон смотрит на него пытливо, вникая в сказанное, и в какой-то момент до него доходит, что имеет в виду Шерлок. Неуловимо быстро лицо меняется, чередуя озабоченность с холодной яростью, а потом вновь становясь заботливо нежным.
- Господи, Шерлок, - бормочет Джон, - нельзя к таким вещам относиться как к экспериментам. ТАК это не работает. Подвинься… - Шерлок не очень понимает, чего Джон хочет, но все же приподнимается на кровати, и Джон тут же занимает освободившееся пространство, садясь поперек и прислоняясь спиной к стене.
Его руки осторожно притягивают Шерлока к себе, обнимают, укладывая головой на колени, поправляют одеяло, гладят по волосам, забирают боль, пережитые унижения, обиду, страх.
- Этот гад просто не твой человек, Шерлок. Однажды, ты встретишь своего человека, и с ним все будет волшебно. Просто поверь мне, однажды ты его встретишь…
- Ты МОЙ ЧЕЛОВЕК, - шепчет Шерлок, отчаянно желая не выглядеть жалким и в то же время вжимаясь в Джона, который все гладит и гладит его, тихо обнимая и благородно не замечая вырвавшихся признаний.
- Скажи мне, - просит Джон шепотом, когда Шерлок расслабляется в его руках, - ты в порядке? Тебе не нужна… - он запинается, явно подбирая правильное слово, - медицинская помощь?
Краска стыда заливает щеки Шерлока, но он прислушивается к ощущениям и выдавливает из себя с постыдным смешком:
- Я немного пострадал, но ничего особенного. Вот еще чуть-чуть полежу и схожу в ванную за твоей аптечкой. Кровь, мне кажется, уже и так остановилась, - рука Джона замирает в воздухе, так и не коснувшись волос Шерлока. – Да все нормально, Джон, - ворчит Шерлок, ощущая в себе необходимость как-то ободрить излишне впечатлительного друга, - не случилось ничего такого, чего бы я не хотел. Я позволил ЭТОМУ произойти, так что вина целиком моя.
Джон гулко глотает:
- Он должен был быть нежным и заботливым, - произносит он четко, с плохо скрытой яростью. – Это твой первый раз, Шерлок. Ни один человек не заслужил ТАКОГО первого раза, - Шерлок находит в себе силы независимо дернуть плечом, которое тут же накрывает теплая твердая ладонь друга. – Ты позволишь мне помочь тебе? Я врач, а это почти как священник, - но Шерлок не хочет, чтобы Джон его лечил, поэтому находит в себе силы подняться, оторвавшись от успокаивающих объятий друга.
– Я сам, - бурчит он хмуро, - я все сам…
На самом деле, ничего страшного почти не произошло, и даже крови из Шерлока вылилось совсем немного. Шерлок выходит из ванной в пижаме и халате, переваливающейся походкой, которая его здорово смущает. Джон уже ждет с чаем и шоколадным печеньем, и Шерлок благодарен за это. А еще за то, что неловкая тема больше не поднимается. Шерлок не выходит из комнаты все воскресенье, а потом еще целую неделю. Физически он восстанавливается довольно быстро, но душевные раны так быстро не проходят. Он не может заставить себя появиться на людях. Ему все кажется, что стоит его увидеть, как все догадаются о произошедшем, а еще одного унижения Шерлок может не пережить. Кроме того, Шерлок не хочет встречаться с Себастьяном, а это неизбежно, все же они учатся в одном университете. Почти все время добровольного затворничества Шерлока Джон рядом, если не считать того раза, когда он вернулся домой с содранными костяшками и алеющей скулой (Шерлок предпочитает не думать о характере происхождения повреждений, а Джон сумрачно врет что-то про косяк). Он заваривает ароматный чай, приносит еду и заставляет Шерлока есть, он заполняет эфир глупой болтовней об университетских делах, отвлекая друга от мрачных самоуничижительных мыслей. Он постоянно рядом, без жалостливых взглядов и унизительного сочувствия. Лора Хейли не всплывает на их орбите даже намеком, что не может Шерлока не радовать, и понемногу он оттаивает, восстанавливая себя, еще не до конца, но уже на пути к выздоровлению. А на выходные Джон заставляет Шерлока подняться, умыться, одеться и взять в руки так и не разобранную сумку.
- Мы уезжаем на уикенд, - говорит он решительно в ответ на вопросительный взгляд Шерлока. – В Шотландию, на свадьбу моей сестры. Ты мне нужен в качестве моральной поддержки, - и Шерлок соглашается, не в силах Джону отказать.
Вероятно, в таком состоянии он бы не выдержал в одиночестве, без Джона, ни секунды.
Они уезжают на утреннем автобусе. Джон, как всегда сонный по утрам, дремлет у Шерлока на плече, а тот смотрит в окно, любуясь проплывающим мимо среднебританским пейзажем. Они не обсуждают ничего, Джон не объясняет, каким образом оказался приглашенным на свадьбу сестры, с которой якобы не общался с развода родителей (ох уж этот Джон Ватсон – та еще шкатулка с секретом), а Шерлок не спрашивает. В Эдинбурге их встречают две девушки. В одной из них Шерлок безошибочно узнает сестру Джона, Гарри, по пшеничным волосам, ясно-синим глазам и невысокому росту. Вторая, стройная брюнетка, представившаяся Кларой, оказывается невестой Гарри, и тогда Шерлоку становится все понятно: Гарри – паршивая овца в семье Ватсонов. Вот почему на свадьбе не будут присутствовать родители Джона и Гарри. Обе девушки веселые и немного странные. Они везут Джона и Шерлока в свой маленький дом, сплошь увитый плющом и заросший какими-то кустовыми цветами, где уже полно народа, такого же странного и веселого, ориентированного безусловно нетрадиционно. Звучит громкая музыка, пахнет пивом и какой-то бестолковой закуской. На лужайке за домом накрыт шведский стол с выпивкой и шотландскими пирогами, местные фрики лежат на подушках, танцуют, болтают, играют на гитаре, перекрикивая музыку из динамиков, медитируют. Джон шепчет Шерлоку на ухо:
- Это какая-то гребанная коммуна хиппи, - и Шерлок хихикает, соглашаясь.
Им вручают по пластиковому стаканчику с пивом и по куску пирога. Гарри, обняв обоих, с гордостью знакомит их со своими гостями, представляя:
- Это мой брат Джонни и его парень.
Шерлок еще пробует объяснить, что они не пара, но быстро понимает, что никто его не слушает, а уж коли сам Джон не возражает против такого представления, то кто он такой, чтобы спорить. Потом все куда-то едут несколькими весело раскрашенными микроавтобусами, и оказывается, что они уже присутствуют на церемонии регистрации гражданского партнерства. Ничего особо торжественного, кроме того, что немного взъерошенный и взволнованный Джон оказывается шафером на свадьбе сестры. Его заставляют произнести речь, и Джон как всегда отличается лаконизмом и простотой в своих пожеланиях счастья, а потом все опять едут в тот милый в цветах и плюще дом, чтобы продолжать веселье всю ночь. Джон пьет пиво, много улыбается, и он все время рядом с Шерлоком, отчего тому легко и спокойно. Этой ночью, когда Гарри и Клара зажигают дешевые китайские фонарики, Шерлока, наконец, отпускает случившееся с Себастьяном. Он не забывает, нет, просто стирается острота и болезненность. Рядом с Джоном, в его теплой солнечной ауре это сделать довольно легко. Джон, натанцевавшись и наоравшись шотландских песен, засыпает под утро на плече Шерлока на одном из многочисленных брошенных прямо на пол матрасов. Шерлок осторожно обнимает Джона, мысленно благодаря его за этот бесконечный день.