Не гламур. Страсти по Маргарите - Страница 60
Уважаемые господа, неделю назад на вашем сайте появились выдержки из моей публикации, подготовленной для журнала «Олигархический капитализм. С чем его едят». Мало того, что я не давал вам своего согласия на использование этого материала на вашем сайте, так вы еще и не поставили ссылку на оригинал статьи. Считаю такое поведение недопустимым и требую сатисфакции, которая может быть выражена либо в публичных извинениях, либо в условных единицах. С уважением, Илья Рожнятовский.
…Ника – это, пожалуй, единственный в моей жизни человек, с которым я общаюсь исключительно вживую, а не посредством сети. Все связанное с «хард-энд-со-фтом» для Ники непролазный темный лес, поэтому компьютер она использует лишь в одном качестве – как слегка модифицированную пишущую машинку. Да и к той у нее есть масса претензий. Вот, например, оказывается, что строение клавиатуры абсолютно не учитывает наличие у пользователя дорогущих накладных ногтей, а от длительного вращения колесика мыши на пальце может образоваться утолщение рогового слоя кожи, то бишь мозоль. Понятно, что при таком подходе к делу говорить об использовании ею более сложных компьютерных технологий просто не приходится. Кроме того, привычное для меня общение по «мылу» или «аське» в случае с Никой весьма затруднительно в силу абсолютного несовпадения наших жизненных циклов: в те часы, когда я бодрствую и веду активный образ жизни, она спит, затем приводит себя в себя, после чего посвящает себя себе (это время святое – о хромых обезьянах ни слова!). Когда же она, наконец, готова к трудовым подвигам и литературному подвижничеству – время засыпать мне. Впрочем, в случае возникновения часа «Х» последнее обстоятельство никогда не служило для нее препятствием. Проблема в том, что для редакции «Лапушек» час «Х», как правило, означает кризис творческих идей. А более-менее вменяемый журналист в этом чертовом журнале лишь один – это Ника Стрельцова, си-речь я (уж не сочтите за такой вот голимый пиар).
Начало третьего. Естественно, ночи. Так настойчиво может звонить только эта… (ну, вы уже знаете кто). На пятнадцатом звонке (вообще-то я проснулся на третьем, но надо ж и ее хоть немного помучить) беру трубку:
– У аппарата…
– Я разбудила тебя, милый?
Так, судя по столь интимному обращению, у редакции журнала «Лапушки» очередное предынфарктное состояние на почве длительного интеллектуального голодания.
– Да Господь с тобой! Детское же время…
– Ну, не сердись. Понимаешь, у нас беда.
– Понимаю, тем более что это ваше обычное состояние. Кстати, название «Беда» для вашего журнала смотрелось бы много эффектнее. Тем более, что собственный капитан Врунгель в моем лице уже имеется..
– Ну, Витаминыч, ну перестань. Как раз сегодня у нас действительно беда. Представляешь, Багира сделала совершенно убойный материал с одним банкиром. Он ей наговорил кучу гадостей про свою супружницу, а на следующий день отказался визировать интервью. Сказал, что, мол, по пьяни все это наболтал. Типа Розка его опоила, чуть ли не соблазнила и вообще все это гнусная провокация. Представляешь, какой мерзавец? Нам завтра, ой, блин, уже сегодня, сдавать номер в печать, а гвоздя нет…
– И что теперь?
– Лаппа хочет, чтобы я быстренько сделала интервью с каким-нибудь интересным человеком. Поможешь?
– Ей только сейчас пришла в голову столь оригинальная мысль?
– Витаминыч, я обижусь. Конечно, не сейчас. Просто у меня сегодня было столько дел, я так завертелась…
– Судя по звуковым эффектам, ты все еще продолжаешь вертеться. Неужели опять в «Метро»? Ника, разве я не говорил тебе, что посещение подобных мест скорее свойственно прыщавым пэтэушницам и озабоченным первокурсницам, нежели состоявшимся журналисткам?
– Рожнятовский, перестань мне напоминать о моем возрасте. В конце концов это неприлично. Ну, неужели так трудно помочь человеку?
– Да помочь бы рад. Но с кем интервью-то делать? Третий час ночи. В это время во всем Питере не спят только два «интересных человека» – ты и я. Хочешь, приезжай ко мне. Я дам тебе и интервью, и все остальное… тоже дам.
– Витаминыч, не будь пошляком. Тебе это не идет. Хорошо, пусть это будет не интервью, а статья. Но обязательно, чтобы убойная. Аналитическая такая, с социологами там разными, экспертами. Сделаешь? Часам к двенадцати, а?
– Слушаюсь, моя госпожа.
– Вот. Таким ты мне нравишься больше. Значит, договорились? Тогда беги – спасай свою королеву.
– Бегу, вот только, помнится, д'Артаньяну за его подвиг королева отвалила нехилый перстень…
– Королева у нас Лаппа. Так что за перстнем – это к ней. А я твоя слабая, беззащитная Констанция. И все, что я могу позволить, это протянуть тебе руку для поцелуя. А если ты будешь себя хорошо вести – то обе руки. И вообще, благородные рыцари совершали подвиги не ради наград.
– А ради чего?
– Ни ради чего, а вопреки… Все, Илька, извини, у меня зарядка кончается.
– Да уж, я заметил за ней такое потрясающее свойство. Как только речь заходит о наградах, твоя зарядка безнадежно сдыхает.
– Ну, Витаминыч, ну не начинай. Ладно?
– Ладно.
– Так мы договорились?
– Угу.
– Спасибо, милый. Пока.
– Пока.
На изобретение «убойной» темы у меня ушло минут сорок, на написание статьи еще полтора часа (все чин-чином, как и было заказано – с комментариями экспертов, социологов и прочих глубоко осведомленных лиц). Ровно в 4:42 утра двухполосный материал, подписанный г-жой Стрельцовой, затрусил по всемирной паутине в направлении почтового ящика г-жи Лаппы, в 4:46 я уже спал, а спустя семь часов, в 11:46 в баре «Садко» мой мобильный пропел мелодию из кинофильма «Последний дюйм» («…пуля-дура вошла меж глаз ему на закате дня» – помните?), извещая тем самым, что со статьей обнаружились какие-то проблемы. Просто в противном случае так рано Ника мне бы звонить не стала.
– Привет! Что стряслось? Королеве Марго не понравилась статья?
– Не-а, статья как раз классная. Даже мне понравилась. Знаешь, я так ржала, когда читала…
– Мне приятно осознавать, что иногда ты находишь время прочитать собственные произведения. Вот только звезде журналистики не пристало употреблять в своей речи глагол «ржала». Следует говорить: хохотала, заливалась, покатывалась со смеху…
– Фу, Рожнятовский, какая же ты все-таки зануда. И вообще, не перебивай меня. Я, между прочим, по мобильному звоню…
– Сочувствую. А впрочем, ты сама виновата. Мы с тобой уже давно могли перейти на тариф «Семейный», и тогда минута общения со мной тебе обходилась бы всего в три цента. Прикинь, какая экономия для вашей редакции, а? Ладно, шучу. В чем проблемы-то?
– Да в заголовке – нам же его надо на обложке анонсировать. Подзаголовок у тебя просто с-супер! Как там? По данным опросов социологов почти пятьдесят процентов российских женщин называют своих мужей скотиной? Класс! Лаппе очень понравилось, но вот заголовок…
– Ты имеешь в виду «Скотоложство»? – Брови моего собеседника, с которым мы только что увлеченно обсуждали детали предстоящей пиар-кампании по дискредитации в местных СМИ весьма известной в городе фирмы, удивленно взметнулись вверх. Дабы не давать нежелательного простора для полета его фантазий, я попросил прощения и спешно удалился на расстояние относительной недосягаемости для ушей посетителей сего добропорядочного заведения. – А по-моему, нормально звучит, интригующе так, хлестко…
– А Лаппа считает, что это звучит очень грубо. И к тому же совсем не в тему.
– Ни фига себе! Как это не в тему? Если мужик живет с мужиком, это называется мужеложством. Соответственно, если женщина считает мужа скотиной, но при этом продолжает жить с ним, значит это скотоложество. По-моему, весьма логично.
– Ну, я не знаю… Все равно это как-то некрасиво, – затянула было Ника, но я не дал ей закончить фразу, поскольку именно в этот момент великая Богиня Пиариада, покровительница промоушена и компромата, в очередной раз осенила меня своим крестным знамением.