Не гламур. Страсти по Маргарите - Страница 42

– Мальчик-друг, – выпалила я, проверяя тиражную ведомость для типографии.

– Я просила не перевод, а синоним, – капризничала Ника.

– Кавалер.

– Ухажер.

– Поклонник.

Мы наперебой начали выкрикивать знакомые слова.

– Скучно. Банально, – Ника лениво откинулась в кресле, обозревая потолок, словно искомое слово было начертано там. – Ну, Рита, подскажи.

– Я вообще не знаю ни одного синонима ни к одному слову. Я – редактор. А ты – пошевеливайся. На штрафы в типографии у нас нет средств, – отрезала Рита.

– Хорошо. Пусть будет «милый друг», – в последний момент нашлась Ника, и мы облегченно вздохнули.

Из-за электричества мы все жутко переволновались. Во-первых, не все из нас спокойно переносят темноту, а кое-кто оказался еще и очень суеверен.

– Плохая примета, – начала Маша Верхогляд. – Мне вот бабушка рассказывала…

– Маш, не надо… – закричали мы чуть ли не хором. Наши донельзя взвинченные нервы не были готовы к каким-либо деревенским ночным историям.

– Кому-нибудь дать валерьянку? – поинтересовалась наш штатный медик Оля.

И тут электричество появилось вновь. Но теперь по-хамски решил повести себя главный компьютер, на котором был записан весь наш пилотный номер журнала. «Продвинутая железяка» заявляла нам, что, мол, выключили его некорректно и что-то там еще… После второй перезагрузки и ласковых уговоров с нашей стороны компьютер все-таки сдался. Номер был переписан на диск, и мы с Ритой сдали его в печать.

Вечером, накануне дня выхода журнала из печати, мы все собрались в офисе. Девчонки уже сбегали в магазин, купили разных вкусностей и накрывали стол.

– Ну, что? – спросила Роза. – Может, отпразднуем, наконец?

– Нет, девчонки. Мало ли что еще случится… – видимо, на Риту повлияли последние события в нашем офисе. – Пока журнал не появится в продаже, никаких празднеств.

– Торт может испортиться… – заикнулась я. Воздушное создание из, кажется, йогурта и сливок аппетитно проглядывало сквозь прозрачную пластиковую коробку.

– Не успеет. Номер выйдет утром.

Все печально повздыхали, но прекословить Рите не стали. Ехать по домам тоже не было смысла. Была уже глубокая ночь, так что мы решили дождаться утра в офисе. Благо, у нас был мягкий кожаный диван и несколько кресел.

Открыв глаза около семи утра, я увидела, как Рита направляется к двери.

– Ты куда?

– Пойду куплю сигарет, – ответила та. – И кофе… Марго вернулась через час.

– Рота, подъем!!!

Бедная Катя от неожиданности аж подпрыгнула на диване:

– Зачем же так кричать?

– Яс утра уже все киоски в своем районе обошла. Еле отыскала… Хватит дрыхнуть, я вам говорю! Проспите свой триумф! – и Рита положила на стол толстый глянцевый журнал, с которого на нас смотрела красивая самоуверенная девица. Над ней красовалась надпись – «ЛАПУШКИ».

– Урр-рр-ра-а-а-а! – заорали мы все вместе и бросились обнимать Ритку и открывать шампанское.

Это была наша первая победа! Рита, никому не доверяя, лично отвезла тот первый купленный номер журнала в подъезд, где жил подлец Ворошилов, и засунула «Лапушек» в его почтовый ящик. «Тираж у нас еще маленький, – сказала она, – вдруг ему на глаза не попадется».

Казалось, теперь все будет складываться так, как надо, как мы и планировали. И теперь вот этот звонок… Ненавижу телефоны. «Не-на-ви-жу…» – сказала я в сторону аппарата, но этому чуду цивилизации, по-моему, было все равно. Он уже сделал свое дело.

Как там утром это все началось?

– Але…

– Здравствуйте! Вас беспокоит пресс-секретарь губернатора Михаил Бабловский. Могу я поговорить с редактором журнала «Лапушки»?

– Здравствуйте, редактора сейчас нет на месте, – мне пришлось проявить все чудеса эквилибристики, чтобы от неожиданности телефонная трубка не выпала у меня из рук. – Может быть, я могу вам чем-то помочь?

– А… С кем я говорю?

– Начальник рекламной службы Людмила Пчелкина…

– Понятно… – сказал голос в трубке.

– А в чем проблемы? – я решила сделать вид, что страшно заинтригована: чем же вызвано, мол, столь пристальное внимание со стороны городской администрации к какому-то – для них – дамскому журналу, хотя уже прекрасно понимала, в чем дело.

– Проблемы, уважаемая госпожа Пчелкина, в том, что в вашем журнале появилась реклама с лицом губернатора…

– И что? – я решила все-таки прикинуться «валенком».

– Она же не позировала вам для съемок! – Бабловский, похоже, начинал злиться кретинизму рекламного агента.

– А-а-а, – оттягивая время, я посмотрела на входную дверь, надеясь, что сейчас подоспеет поддержка в лице Лаппы, которая обещала к часу дня подойти в офис. Дверь надежды не оправдала, хотя часы с невозмутимым спокойствием показывали двенадцать минут второго. – И что теперь?

– Губернатор ждет руководство журнала сегодня у себя в кабинете в пятнадцать часов для разговора. Когда подъедете, позвоните с поста у охраны, за вами подойдут. Прошу не опаздывать. До свидания.

– До свидания, – ответила я уже телефонным гудкам.

Во всем, конечно, была виновата я. А что еще я должна была делать, когда первые деньги, добытые у Марата Губайдуллина с таким трудом, растаяли, как дым, – на аренду офиса, оригинал-макет, компьютеры; а девчонки прожужжали мне все уши, напоминая, что я – финансист и деньги нужно искать и искать. Конечно, нужно, кто бы возражал. Где вот только?

Когда, сославшись на мое экономическое прошлое, меня назначили «главным по рекламе», я протестовать не стала. И не стала колебать уверенность новых подруг в том, что у Пчелкиной связи чуть ли не до министерства финансов, а в приемные банкиров дверь я открываю ногой. Нет, ну было у меня несколько знакомых. Очень-очень даже… Но как бухгалтеру мне чаще всего приходилось все-таки общаться с операционистками банков. Они, конечно, люди неплохие, но деньгами помочь могли бы вряд ли.

Целыми днями я обзванивала своих знакомых, имеющих хоть какое-нибудь отношение к деньгам. Но – закон подлости срабатывает всегда. И либо нужных людей не было в городе, либо у них не было денег. Разумеется, в большинстве случаев это были отговорки.

В очередной раз получив отказ и в расстроенных чувствах выйдя из дверей одного из крупнейших банков города, я, чтобы прийти в себя, решила идти до дома пешком. Пятничный день подходил к концу, торопиться уже было некуда. Мечтая, как куплю сейчас себе двухсотграммовую шоколадку и с помощью нее по прибытии домой буду снимать стресс, я не сразу услышала, как кто-то крикнул: «Пчела!..» Так называл меня в институте избранный круг друзей…

Я оглянулась – передо мной стояла Лиза Бирюкова – моя подружка по институту.

– Привет! – радовалась Лизка. – А я думала, ты или не ты, кричу-кричу…

– Привет, – поздоровалась я, но, в силу настроения, без особого энтузиазма, на что Лизка, похоже, немного обиделась.

– Слушай, у тебя есть время? Пойдем, может, в кафешку, поболтаем. А? – предложила Бирюкова.

Обычно я не отказывалась от подобных предложений, но сегодня явно был «не день Бэкхема», и я бы предпочла предаваться самобичеванию в одиночестве у себя дома.

– Ой, Лиза, устала я что-то. Может, телефонами обменяемся, как-нибудь договоримся и встретимся…

– Ну, надо же! Сто лет не виделись, а ты?.. Да пойдем! Ну, что ты такая кислая? Здесь совсем рядом недавно открылась новая кофейня. Там такая выпечка! Штрудели с ванильным соусом и мороженым, берлинеры… А пирожные… М-м-м… Пальчики оближешь!

Слушать это было выше моих сил. Через пять минут мы уже сидели в уютной немецкой кондитерской. Перед нами стояла тарелка с внушительным набором выпечки.

– Значит, замуж так и не вышла?.. – продолжала свой допрос Бирюкова.

– Ну, так получается… – ответила я и сосредоточилась на сочном ванильном штруделе. Про туманную перспективу брака с Костиком я решила умолчать – подобные расспросы всегда меня раздражают. Нужно было срочно переводить разговор в другое русло, но Лизка это сделала сама. Несмотря на свою прямолинейность, она порой бывала очень даже тактична.