Не его дочь - Страница 4

Главное, что мы вместе… И как долго они вместе? Что вообще подразумевается под этим «вместе»? Да то самое, конечно.

– Девушка, вам плохо? – кто-то трогает меня за локоть, и я вижу рядом с собой женщину в белом халате.

– Задумалась, – улыбаюсь ей и продолжаю свой путь наверх.

По-хорошему бы надо было развернуться и поехать в детский сад, успела бы как раз Алису забрать до тихого часа. Но раз уж я здесь… Справлюсь о здоровье Раисы Васильевны.

– Злата? – вскидывает брови свекровь, приподнимаясь, когда я после стука открываю палату. – Вот уж не ожидала.

– И вам добрый день, – прохожу я и останавливаюсь в изножье кровати. – Как здоровье?

– Уже лучше, – удивление так и не сходит с лица Раисы Васильевны. – А ты зачем здесь?

– Ну как зачем? Вас навестить, – настает моя очередь удивляться, правда, от этого свекровь почему-то начинает хмуриться. – Коля ведь так занят на работе, наверняка только вечером сможет заскочить ненадолго.

– Да, работает сын, – подхватывает любимую тему. – Но для меня он время найдет, пусть и попозже.

Что и требовалось доказать. Раиса Васильевна сама не поняла, как сдала мне Колю. Не предупредил он мать, что сказал мне, будто утром к ней поедет. А сейчас она явно смолчит, потому что он здесь был с драгоценной Лидочкой. Умницей, красавицей, скромницей и далее по списку.

Иногда я удивлялась, зачем Коля на мне женился, если рядом всегда была идеальная Лида. Муж говорил, что их с детства матери хотели свести, но он ее воспринимал исключительно как младшую сестру. Поначалу я ревновала, но потом поняла, что повода нет.

– Конечно, найдет, – соглашаюсь со свекровью. – А пока я с вами посижу. Поговорим.

– Ой, – снова хватается за грудь Раиса Васильевна, – Злата, мне, наверное, надо отдохнуть.

Скандалить и даже повышать голос она в клинике не станет. А что же подумают люди? Мы же фамилия, мы же из какого рода! И не имеет значения, что всем вокруг плевать на родословную свекрови.

– Да не стану я с вами говорить о вчерашнем, – машу рукой. – И прекратите уже разыгрывать спектакль. Как будто ваши предки были не графьями-князьями, а придворными шутами, – наступаю на больную мозоль.

Раиса Васильевна сразу поджимает губы и принимает вид вдовствующей королевы. Правда, руку от груди убирает – уже хороший знак.

– Злата, чего ты хочешь? – удивительно спокойно спрашивает.

Оказывается, у нас вполне может получиться поговорить. Стоило бы сразу с мужем, но без участия свекрови здесь явно не обошлось. И я хочу расставить все точки над «і», пока сама себя не загнала черт пойми куда после услышанного сегодня.

Но, по крайней мере, мне становится понятным и холод мужа в последнее время, и нежелание находиться дома, где, кажется, нечем дышать. Мое внимание было полностью отдано Алисе – вот я и не замечала ничего. И только сейчас, после двух случайно подслушанных фраз, все становится понятным. И как я не пропустила, что моя семейная жизнь превратилась лишь в ее подобие?

– Чем я вам так не нравлюсь, Раиса Васильевна? – спрашиваю, глядя прямо ей в глаза. – Я вас никогда не оскорбляла, только вы жалили, как будто не на ком больше отыграться за банально плохое настроение.

Моя усмешка снова заставляет свекровь нахмуриться. Она понимает, вроде не глупая же женщина, что я не просто так интересуюсь. Наверное, ей бы было проще, если бы я плакала, строила из себя жертву, умоляла не портить наши с мужем отношения. Только вот отношений-то давно уже нет. И отец воспитал меня так… Стоило только заикнуться про обстоятельства, как он взял меня с собой в больницу, разрешил посмотреть через стекло, как проводит операцию человеку с нейробластомой. Пациент ушел на операционном столе, но они пытались, пока реаниматолог не констатировал.

«Вот обстоятельства, – сказал мне тогда папа. – Был призрачный шанс, хотя я видел, что до опухоли почти не добраться, но мы боролись до последнего. И пока нас не накроют простыней и не отправят в морозилку, есть шанс все исправить или изменить».

Это не было жестоко со стороны отца – с моей психикой до сих пор все в полном порядке. Я не помню ни лица того пациента, ни его вскрытую голову, но я запомнила урок – это главное.

– Ты… – Раиса Васильевна наконец пытается удостоить меня ответом. – В тебе всего слишком, ты словно притворяешься, – наверное, впервые говорит откровенно. – И слова поперек не скажешь, и нет откровенной лести, чтобы мне понравиться. Ни разу глаза в пол не опустила, только подбородок вздергиваешь, будто ни в чем не виновата.

Возвращаемся к стереотипам. То есть я должна была преданно заглядывать в глаза свекрови и лебезить перед ней, рассчитывая на порцию ласки, будто я котенок, которого нашли на помойке? А мне казалось, что мы с Колей создавали семью.

Раиса Васильевна сама рада была, когда я забеременела. Всем рассказывала, что у нее скоро родится внук, ведь в их роду всегда первыми рождаются мальчики. А я будто чувствовала, что будет девочка, но ни с кем не делилась этим.

– А крепостное право давно отменили, Раиса Васильевна, – напоминаю я.

– Вот! – поднимает она вверх указательный палец. – И язык как бритва. Умная больно? К слову и нет говорит что-то непонятное.

– До свидания, – подмигиваю свекрови. – Вы только не волнуйтесь, вам вредно. Выздоравливайте скорее.

Она не думала, что я на такой ноте сверну разговор. Поэтому только с недоумением смотрит на меня, даже забыв попрощаться.

Уже в машине я даю волю смеху и слезам. Похоже на истерику, но скорее контраст чувств и эмоций. Это нужно выпустить из себя, иначе дальше будет только хуже.

Успокоившись, привожу себя в порядок и еду за своей Бусинкой. Вот, значит, какая жена нужна была Коле и какая невестка – Раисе Васильевне. Чтобы в рот смотрела, любые прихоти выполняла. Наверняка Лидочка отыгрывает роль по полной. А я не стану ни для кого удобной, не буду никому угождать.

Пора заканчивать этот фарс. Правда, слова Коли о том, что надо подождать, как он убеждал Лидочку, меня немного насторожили. О чем это он?

– Малыш, – спрашиваю у Алисы, когда по дороге домой она заканчивает делиться новостями из садика, – а как ты смотришь на то, что мы с тобой вдвоем немного поживем в доме дедушки?

– А деда? – даже не противится не переезду, но цепляется за слова, что не с дедом, а у него.

– Деда пока в другом городе, но он скоро вернётся, – объясняю я и замолкаю, увидев машину мужа.

Что-то он сегодня рано. Неужели Лидочка отказала, поняв, что придется ещё ждать?

Входим в дом с Алисой, и только тогда она решает ответить.

– Поедем к деду, – громко произносит.

– Никто никуда из этого дома не уедет, пока я не разрешу, – выходит к нам Коля, и моя Бусинка, будто почувствовав настроение отца, прячется за меня.

– Ты пугаешь Алису, – спокойно произношу, понимая, что сейчас опять ко мне возникнут какие-то претензии. Точнее, они уже возникли, но пока не озвучены.

– Мамочка, – дочь жмется к моей ноге.

К бабке не ходи, отсюда мы без скандала не уйдем. Вижу, что муж уже настроился. Опять Лида что-то напела? Или на этот раз кто-то другой видел, как я входила в гостиницу с клиентом?

Сейчас узнаю, в чем я опять виновата. Но главное – оградить от этого разговора дочь.

– Коля, – подхватив Алису на руки, иду к лестнице, – сейчас я ее отведу наверх и вернусь. А ты пока дважды подумай, стоит ли начинать бессмысленный скандал.

– Злата! – начинает муж, но осекается, видимо, увидев из-за моего плеча испуганные глаза дочери.

– Мамочка, – дочь крепче обнимает меня за шею, – не уходи.

– Бусинка моя, – стараюсь говорить беззаботно, – мы с папой немного поговорим, а ты пока подумай, что нам нужно взять с собой дедушке. Хорошо?

Дети умеют быстро переключаться, поэтому я снова завожу разговор о предстоящей поездке, и Алиса, серьезно кивнув, соглашается. Опускаю ее на пол, и дочка идёт к шкафу, отодвигает створку и начинает выбирать вещи. Порядки сейчас, конечно, наведёт… Но ничего, по крайней мере, не смотрит больше испуганными глазами, а занята делом.