Не дай нам упасть (СИ) - Страница 12

Алиса подходит к нам, вежливо улыбаясь.

— Это Алиса. Одна из наших лучших журналистов. А Это…

— Гордей Исаев, — перебиваю Диану и протягиваю руку. — Рад познакомиться, Алиса.

В её больших голубых глазах сияет дьявольский огонь, и я очень хочу сгореть вместе с ней.

Без понятия, как я выдержал презентацию и последующее совещание. Мозги от присутствия Райской превратились в натуральный кисель. Что-то впитывал, кивал, типо вникал, знакомился.

Потом вполуха слушал Диану, пока она показывала мне мой кабинет и передавала дела. Обход по редакции, фотозона, типография. На свое рабочее место вернулся лишь спустя пару часов. А едва расположился за компьютером, как раздался стук в дверь.

— Входите! — бросил, не поднимая головы.

Стук каблуков, краем глаза вижу пару стройных ног, стремительно приближающихся ко мне. Под ложечкой засосало. Я весь напрягся в предвкушении.

— Гордей? — обращается ко мне Алиса. В голосе ясно звучит нервозность. — Я бы хотела поговорить, то есть обсудить…

— Не сейчас, — поднимаюсь и в несколько шагов преодолеваю незначительное расстояние между нами. — Все разговоры потом.

Обхватываю её за талию и поднимаю, чтобы усадить на стол, а после впиваюсь в её губы. Она мычит, пытаясь оттолкнуть.

— Что ты делаешь? — спрашивает, прерывисто дыша. Упирается в мои грудь ладонями, пытаясь оттолкнуть. — Нас могут увидеть.

— Мне всё равно.

— А мне нет!

— Тогда собирай свои вещи и мы уезжаем.

— Но…

— Не «но», а «да», Алиса.

— Я не хочу с тобой спать!

— В таком случае, я буду целовать тебя здесь, — усмехнулся. — Возможно, не только целовать.

Она нервно оглядывается на дверь.

— Гордей…

Затыкаю её рот поцелуем. Алиса сладко стонет, впившись ногтями в мои плечи.

— Юбка мешает…

Одним движением подтягиваю узкую ткань выше и скольжу пальцами по ажурной резинке чулок.

Она сглатывает, смотря на меня затуманенным от желания взглядом. Но, конечно, я не собирался брать её на этом столе. Мне надо больше. Намного больше.

Прикрывает глаза, когда касаюсь внутренней стороны её бедра. Затаила дыхание, только сердце часто-часто стучит.

Отодвигаю в сторону шелковые трусики, погружаясь в горячую влагу и заставляя Алису откинуть голову назад.

Прикусывает нижнюю губу и издает тихий, требовательный стон. Довожу её до нужной кондиции, ещё чуть-чуть и она взорвется в моих руках. И это обязательно случится, но чуть позже.

Делаю шаг назад и посасываю пальцы, которые только что побывали в ней.

— М-м-м, ты сладкая, Райская.

— Ты…

В ее глазах читается ничем неприкрытое неудовлетворение.

— Да?

— Козел! —вынесла вердикт Алиса.

— Ну теперь мы с тобой разобралась, что спать со мной ты вовсе не против. Поднимай свою аппетитную попку. Буду ждать у входа через пятнадцать минут.

Алина спрыгивает со стола, одергивает юбку и выходит из кабинета, молча прикрыв за собой дверь.

Но, кажется, я немного ошибся в расчётах, решив, что теперь доминирую в этой игре. Правильно говорят – «если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах».

Глава 16. Чудовище!

Алиса

Выхожу из кабинета Исаева, закрываю за собой дверь и только тогда спокойно выдыхаю.

Щеки горят, руки трясутся. Моё бедное сердце отбивает такую дробь, будто прямо сейчас проломит дыру в грудной клетке и полетит на всех парах к этому невозможному, наглому и самоуверенному мужчине.

Я вся горю. Губы, кожа, низ живота сводит от сладкой боли. Мои вены – это провода, по которым проходит электрический ток. Ноги дрожат и подгибаются, словно у девочки-первокурсницы. Алиса, очнись! Возьми себя в руки, чай не восемнадцать лет.

Ну что за гад, м-м-м? Я ведь почти…

Хлопаю себя по щекам и заставляю дойти до уборной. Надо привести себя в порядок, а после бежать на пятой космической скорости, прочь из офиса.

Куда? Да хоть куда-нибудь!

К канадской границе, на край света, всё равно! Потому что, если он меня достанет, я вряд ли смогу сказать ему нет. Боже, да я этого просто не хочу.

Решено – покину издательство с чёрного входа. Им мало кто пользуется. В основном, предназначен для тех случаев, когда требуется ввезти что-то крупногабаритное. Например, реквизит для фотосессий.

Фух! Выдыхаем.

В уборной никого нет. Со стороны конференц-зала доносятся громкие звуки музыки и веселый смех. Сегодня вечеринка в честь проводов Дианы в декрет. До сих пор неизвестно, кто займет место главного редактора. На совещании Исаев сообщил, что в понедельник состоится встреча с инвесторами и с советом директоров.

Ещё одна причина, которая меня отталкивает от него – это то, что мы теперь коллеги. Вернее, Гордей – мой новый босс. А спать со своим начальником довольно рискованно. Секс закончится, а работа останется. Всё же Гордей не из тех мужчин с какими бывают длительные, серьезные отношения.

На какое-то мгновение в моей голове проскользнула запретная, темная мысль – «А что, если…»

Да никаких «если» быть не может! Почему? Да очень просто. Об этом обязательно кто-нибудь узнает, начнутся слухи и перешептывания, косые взгляды. За спиной только и будут говорить, что я держусь в издательстве лишь благодаря интиму с боссом.

Поверьте, уже однажды это проходила. Я хорошо общалась с бывшим заместителем генерального и когда получила место ведущего журналиста своего отдела, то столкнулась с кучей злых и ядовитых сплетен. Но в том случае люди просто придумывали лютую дичь от своего безделья, а в этом… нет, отношения на работе исключены. Мало мне Райский нервы мотает?

Сходив в туалет, вымыла руки. Делала это очень тщательно, словно пыталась абстрагироваться от произошедшего. Потом посмотрела в зеркало и приложила холодные руки к полыхающим лихорадочным румянцем щекам. Божечки, да на мне яичницу жарить можно!

Умылась ледяной водой, привела в порядок волосы и уже собиралась уйти, как раздался женский плач. Впрочем, это было больше похоже на завывание койота. Ни то чтобы я частенько слышала их, но почему-то кажется – оно.

— Эй! Вы в порядке? — стучу в одну из кабинок. — Что-то случилось?

За дверью начинают реветь ещё сильнее, жалобнее и протяжнее.

Да. Определенно, не в порядке.

— Может нужно что-нибудь? Воды или позвать кого-нибудь?

Дергаю за ручку, та легко поддается. Дверь не закрыта. И там, на сидении унитаза рыдает моя бывшая лучшая подруга, она же любовница пока всё ещё муженька. На полу куча бумажных платков, её сумка, с вывернутым содержимым – косметика, телефон и прочее. В одной руке Инга держит рулон туалетной бумаги (для утирания слез, очевидно, ибо платки оказались не вечны), а в другой пузырек с таблетками. Глаза зареванные, тушь потекла, вся такая бедная и несчастная.

Наверное, чисто по-человечески мне должно быть её жаль, но нет. Не жаль. Она предала меня и нашу дружбу, я не злюсь и не хочу мстить. Мне на неё плевать.

— Он бросил меня! — швыряет Мельникова мне в спину. — Райский бросил меня! С малышом!

— И? — поворачиваюсь к ней. — Мне тебе посочувствовать?

Она шмыгает носом и вытирает щеки от слез.

— Я всю жизнь его любила. Мирилась с тобой и с каждой его подстилкой. Верила, что однажды он оценит меня по достоинству.

Интересно, по какому? Боже, это даже не смешно – убого и уныло.

Разворачиваюсь и иду к выходу, потом у меня в голове что-то щелкает. Да что ж ты будешь делать! Однажды моя доброта меня же погубит, вот увидите.

Когда я возвращаюсь к Инге, эта больная баба уже закинулась таблетками. Теперь глотала воду, запивая сплошную химию.

Подобрала с пола почти пустой пузырек и покачала головой. Она реально дура. А вроде всегда такая умная женщина была, тупость за ней не замечала никогда.

Ради кого представление, простите? Ради Райского? Который, на минуточку, кинул её беременную. Уж это-то должно вправить мозги.

— Ты ненормальная, Мельникова? — начинаю трясти ей за плечи. — Выплевывай! Давай, живо. Если на себя насрать, так о ребенке подумай.