Назовите меня Надеждой (СИ) - Страница 2

Хотела бы я этому котенку поотрывать уши вместе с хвостом! Наверняка, это какая-нибудь Алена или Анна.

Так я узнала, что у Влада есть любовница.

Какая эта боль! Я же так любила его… Да и сейчас люблю.

Я почувствовала легкое щекотание на щеках. Дотронувшись рукой, я обнаружила, что ладонь мокрая – крупные, соленые капли уже успели проделать влажные дорожки на моем лице. Надо же, я и не заметила, что плачу.

Тихая, короткая мелодия оповестила о том, что на мой телефон пришло сообщение. Я рассеянно достала его из сумки.

«Не жди меня к ужину. Я задержусь», - сообщил мне Влад. Коротко, сухо. Жестоко.

Я громко всхлипнула, и побрела к автобусной остановке.

Ночь была душной, и я вертелась, тщетно пытаясь уснуть. Но не только духота лишила меня сна. Влад до сих пор не вернулся. Я не смотрела на часы, специально не смотрела. Сколько уже? Час ночи? Два? Три? Четыре утра? Не важно. Он с ней. С этой дрянью, хищницей, охотницей за чужим счастьем. О, как я ее ненавидела! Пусть, даже, ни разу не видела, пусть даже не знала ее имени. Какая мне разница, как ее зовут? Она сволочь, дрянь, стерва, ничтожество…

Щелкнул дверной замок. Я прислушалась к шороху, к тихим, неуверенным шагам. Вот он дошел до кухни, и, зачем-то остановился. Открыл холодильник. Проголодался, мерзавец. После наших любовных игр у него тоже просыпался аппетит.

Скотина!

Я старалась дышать глубоко и ровно. Сердце бешено стучало в груди. Уймись, глупое.

Что-то с грохотом упало. Влад еле слышно выругался, затем, снова послышались шаги, приближающиеся в спальню.

До спальни, он, все же, не дошел.

Я психанула, и, отвернувшись к стене, сама не поняла, как уснула.

Утром я встала раньше него. Влад еще спал. Я прошла на кухню мимо зала, невольно задержав взгляд на диване, на котором лежал муж. Он зашевелился, будто почувствовав мой взгляд на своей макушке.

Поставив на плиту чайник, я пошла частить зубы.

Когда я уже допивала чай, на пороге кухни нарисовался Влад. Его глаза опухли, и сам он выглядел как-то помято и хмуро. Что, любовница оказалась не так хороша? Я воздержалась от ехидного комментария, и просто продолжала пить свой чай.

– Опаздываю! – сообщил он мне, но я ничего не ответила, притворившись, что не слышу его. – Почему не разбудила меня?

Я едва не поперхнулась печеньем. Он еще и претензии мне предъявляет!

– Может, еще и в лобик тебя поцеловать? – съязвила я.

– Насть, не начинай, - прохрипел муж. Не начинай!

– Где ты был всю ночь? – все же задала я свой вопрос, что так мучил меня. Ответ, я, конечно, знала, но мне хотелось послушать его оправдания. Хотя было мерзко. Нет, ничего мне уже не хочется, а уж слушать бредовые сказки, тем более.

– Не всю ночь, - возразил Влад. Он еще и острит, скотина!

– Остроумно, - похвалила я его.

– Я был с друзьями, - ответил он, а затем поморщился, и, достав из холодильника бутылку с минеральной водой, стал жадно пить. От него разило спиртным, и сегодня я поверила, что муж был не с женщиной. Но легче от этого не стало. Может, от того, что я все равно знаю, что у него кто-то есть. Он гуляет, в то время, как я так нуждаюсь в его поддержке! Слезы боли и горечи навернулись на моих глазах. Жгучая обида цепко схватила за горло, не отпуская, и, кажется, намереваясь и вовсе задушить. Пусть. Пусть так. Пусть я задохнусь. Пусть это кончится сегодня, сейчас.

Я громко всхлипнула, и Влад недоуменно уставился в мою сторону.

– Ты чего? – задал он глупый вопрос. Какой же он бестолковый! – Насть, ну, прости. Ванька пригласил к себе, отметить его повышение на работе. Ну, посидели мы, ну, выпил я. Что из этого беду создавать? В конце концов, я тоже иногда хочу расслабиться! Думаешь, мне не тяжело? Думаешь, я не переживаю?

– Так, все! – остановила я его. – Не хочу больше ничего слышать. Надоело.

– Что ты хочешь этим сказать? – с настороженностью спросил Влад.

– Я хочу развода, - выпалила я, сама не веря в то, что сейчас сказала. И испугалась. Испугалась, когда уже слова вылетели из моих уст. Но деваться уже некуда. Нет, я хочу развода. Да, хочу. Так будет лучше. Хотя, конечно, хорошо мне уже не будет, но морально станет гораздо легче. Наверное.

– Хорошо, - неожиданно для меня произнес Влад. Я надеялась, что он станет отговаривать меня, попросит прощения, раскаяться во всем. Я даже готова была простить его, и рассказать о своей беде. Но он…

Что ж, значит, я сделала правильный выбор.

Я подняла на него заплаканные глаза, все еще на что-то надеясь. Ну, не может же он не видеть, как мне плохо? Неужели он не понимает, что я просто хочу докричаться, достучаться до него?

А может, он просто разлюбил меня. Наверно, так и есть. Что ж. Тогда нет никакого смысла держать его.

Я молча встала из-за стола, и отправилась на работу. А там меня ждали свои неприятности.

Я неуверенно топталась у двери, не решаясь войти в кабинет. Я так и не придумала причину, по которой должна отлучиться с работы на половину дня. Дело в том, что в нашем офисе категорически не приветствуются всякие отпрашивания и невыходы на работу, а уж о том, чтобы взять больничный, и говорить не стоит.

Дрожащей рукой я постучала в дверь, и, приоткрыв ее, заглянула в кабинет.

– Степан Григорьевич, можно? – тихо спросила я, и, дождавшись короткого кивка, вошла в кабинет.

– Что у тебя? – не очень приветливо спросил он. Я нервно сглотнула слюну, и пролепетала:

– Я бы хотела уйти сегодня на пару часов, вернее, часа на три.

– Что значит «уйти»? – начальник поднял на меня удивленные глаза. Ну, ей-богу, не человек, а робот! Проблем у него не бывает, что ли? – Жданова, у нас не свободное посещение!

– Я знаю, - тихо пролепетала я.

– Ну, так идите, и работайте!

– Нет, мне очень надо.

– Что, у кого-то похороны или поминки? – иронически поинтересовался Волков. Очень смешно.

– Мне нужно сходить в больницу, - призналась я. Все равно, рано или поздно правда о моей болезни раскроется. А что тогда будет? Помню, одного нашего сотрудника уволили, из-за того, что у того было больное сердце. Мол, нашей фирме не нужные больные сотрудники.

– Так, Жданова, - Степан Григорьевич прочистил горло, - если у вас проблемы со здоровьем, то лучше уж вам спокойно заняться лечением. А для этого вам придется оставить работу, потому что вы не успеете не там, и не здесь. Что это за работа, если вы будете постоянно отпрашиваться?

О, а я буду. И очень часто.

– Хорошо, - сухо сказала я, и вышла из кабинета, и, по-моему, даже хлопнула дверью. Минут через десять я вновь постучала в дверь, но уже вошла, не дожидаясь приглашения.

– Я занят, - бросил мне Волков. Мне было плевать.

– Я ненадолго, - ответила я, и положила на его стол лист с заявлением.

– Что это? – недоуменно взглянул на меня начальник, и даже отстранил трубку телефона, забыв о собеседнике по ту сторону телефонной линии. Я промолчала. Как будто сам не видит. Волков вздохнул, и, взяв листок, небрежно чиркнул на нем свою подпись. Я удовлетворенно забрала заявление, и, прежде чем, начальник вернется к своему собеседнику, забыв о моем существовании, сказала:

– И знайте – это не вы меня уволили, а я сама ушла!

Сознательно и с удовольствием хлопнув дверью, я вышла из кабинета.

Вот и все. Работу я потеряла, теперь можно спокойно окунуться в пучину боли и страданий, наслаждаясь теми проблемами, что только ожидают меня впереди.

Я внимательно изучала потолок, стараясь абстрагироваться от происходящего. Врач – мужчина средних лет с пепельной сединой на висках, долго и старательно изучал мою грудь – сначала щупал вкруговую, надавливая пальцами, а затем и вовсе пошел мять всей ладонью. Честное слово, будто тесто месил. Неужели это так нужно? Я бросила на него короткий взгляд. Лицо мужчины было серьезным, но невозмутимым и спокойным, как будто даже равнодушным.