Назовите меня Надеждой (СИ) - Страница 1

Аннотация

Анастасия в переводе с греческого означает "Воскресшая", что очень символично для героини рассказа. После тяжелой аварии она переживает клиническую смерть, и, вернувшись к жизни, понимает, для чего она здесь, на земле. Она открывает для себя смысл своей жизни, что давно был потерян для нее. Ей предстоит нелегкая борьба со смертельной болезнью, но она справится, потому что теперь у нее есть Надежда...

В кабинете воцарилась пронзительная, звенящая тишина. Было слышно только, как шумит работающий кондиционер. И, пожалуй, еще стук моего сердцебиения. Но это, наверное, у меня в ушах. Кровь пульсировала, давя на перепонки. Кажется, у меня подскочило артериальное давление. Но уж лучше скончаться прямо здесь и прямо сейчас от мозгового кровоизлияния, чем выслушивать унижения. Я закусила губу, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Несколько пар глаз уставились на меня. Сотрудники таращились, затаив дыхание, и, кажется, совсем забыв о своих рабочих обязанностях. Весь отдел сбежался поглазеть, как начальник будет отчитывать меня – некогда любимицу руководства. Ну, это, по словам завистников. Вернее, завистниц. Жалкие дуры считали, что у меня роман с начальником отдела. А может, просто пускали слухи. Да, пожалуй, меня действительно уважали и нередко даже ставили в пример нерадивым сотрудникам. Я трудилась, честно зарабатывая свой хлеб, а не торчала на работе в социальных сетях, и не играла в какую-нибудь незамысловатую компьютерную игру, дабы просто убить время, как это делало большинство моих сотрудников. Я все надеялась подняться хотя бы на ступень карьерной лестницы, и мне уже почти удалось – как-то начальник намекнул о возможном повышении, но не тут-то было. Нет, ничего непредусмотрительного не произошло, никаких форс-мажорных обстоятельств. Просто в моей жизни как-то все пошло не так и не в ту сторону. Сначала проблемы дома, а затем и на работе.

– Анастасия Николаевна? - обратился ко мне начальник, но я даже не шелохнулась, продолжая стоять, уставившись в пол. – Вы совершенно не справляетесь с теми задачами, что перед вами стоят!

– Не правда, - тихо возразила я дрожащим голосом.

– Что значит «не правда»? – возмутился он.

– Я выполняю свою работу, - попыталась объясниться я, - и делаю все вовремя.

– Вы не сдали отчет!

– Сдала. Сегодня, - спорила я. Умирать, так с музыкой. То есть, если уж все равно меня уволят, так почему бы, хотя бы не попытаться защитить себя от нападок?

– А нужно было вчера!

– Сегодня крайний срок, - вздохнув, почти прошептала я.

– Я делаю вам последнее предупреждение. Если у вас проблемы, берите отпуск за свой счет и решайте их!

– А можно? – с надеждой в голосе спросила я. Отпуск мне бы и в самом деле не помешал, чтобы привести себя в порядок. Хотя перспектива проводить дома целые дни совершенно не радовала меня. Мне всегда казалось, что работа эта та самая отдушина, что помогает абстрагироваться от проблем. Но нет, на работе все валится из рук, голова забита посторонними, ненужными для работы мыслями. Это и привело к тому, что я стала плохо справляться со своей работой. Ну, это, по словам Степана Григорьевича. Просто все привыкли, что я, обычно выполняла больше, чем от меня требовалось, нередко оставалась сверхурочно, никогда не отказывалась от дополнительной работы, причем без всяких доплат. Сама виновата – не нужно было из кожи вон лезть, все равно никто это не ценил. Вон, теперь эти лодыри, что работают со мной, глазеют на меня и ухмыляются, мол, получила? Они-то теперь хорошие, а я в дурах.

– Конечно, нет! – рявкнул Степан Григорьевич, и, стрельнув в меня взглядом, направился в свой кабинет. – Работайте! – бросил он, то ли мне, то ли всему отделу, и скрылся за дверью.

Я тоже развернулась и на дрожащих от слабости и волнения, ногах, направилась к своему рабочему столу, стараясь не обращать внимания на жужжащее шушуканье за моей спиной. Достав платок и зажав им нос, чтобы не капало, я уставилась в документы, всеми силами стараясь сосредоточиться на работе.

– На-ка, выпей! – Олеся, молодая секретарша, подала мне стакан с чаем. Эта девушка единственная, кто вызывал у меня симпатию из всего коллектива. Простая, но очень воспитанная и сдержанная, она никогда не участвовала в промывании костей коллегам, всегда отличалась добрым характером, и даже сегодня, когда я получала нагоняй, она была единственной, в чьих глазах я не увидела тихую, змеиную радость. Может, потому что она сама нередко получала втык от Волкова. Далеко не всегда заслуженно, я считаю. Но Олеся не жаловалась – поджав губы, она молчаливо продолжала работать.

– Спасибо, - тихо поблагодарила я, и сделала глоток, хотя совсем не хотелось.

– Лучше? - спросила девушка.

– Угу.

– Всегда пью чай, когда хочу успокоиться, - улыбнулась она, но я не успела ничего ответить, так как за дверью раздался рев Волкова: «Олеся!»

Олеся еле слышно вздохнула и направилась в кабинет начальника.

Остаток рабочего дня я усиленно работала, по крайней мере, пыталась это делать, поэтому вечер наступил быстро. Заметив, что и Светлана, и Оля уже собираются, я тоже выключила компьютер, и, провожаемая недоуменными взглядами коллег, направилась к выходу.

Я шла по улице, наслаждаясь прохладой летнего вечера. Несмотря на то, что в офисе работал кондиционер, мне было жарко и душно, и, как только я вышла из здания, моя кожа покрылась «гусиной коркой». Плевать, если завтра я встану с насморком. Лучше было бы, если бы я вообще не проснулась завтра.

Нет. Нельзя так. Что я за нюня такая, что за нытик?

Ну, подумаешь, мы с Владом пять лет в браке, и до сих пор не завели ребенка? Люди и всю жизнь живут, не имея детей. Честно говоря, я никогда особо-то и не хотела детей. Просто не люблю я их. Я всегда ценила тишину и покой, а дети это вечный шум, крик и беспорядок. А еще это недосыпание и нервные тики. Нет, никогда не хотела детей.

Но Влад хотел. Безумно хотел.

Поначалу мы ссылались на нерегулярную близость, гормональные перестройки, молодость моего организма, стрессы и так далее, и тому подобное. А потом обратились в больницу, и вот тогда все и началось. Начался ад. Мой личный ад. Я бегала по кабинетам, врачам, сдавала анализы, проходила всевозможные обследования, глотала различные пилюли, которыми меня пичкали врачи. И все напрасно. А потом мой благоверный наткнулся на статью, посвященную процедуре под названием ЭКО. И началось, и пошло, и поехало…

Влад пилил меня своей навязчивой идеей зачать ребенка с помощью искусственного оплодотворения. Ему и в голову не приходило, что это не так-то просто!

– Деньги мы найдем! – с жаром говорил он. А мне плевать на деньги, меня больше мое здоровье волновало. Ну, не хотела я проходить курсы гормональной терапии, не хотела переживать саму процедуру этого самого оплодотворения. Меня пугают любые вмешательства в мое тело и мой организм. Я просто панически боюсь всяких инструментов, и даже поход в женскую консультацию для меня настоящий стресс.

А недавно я проходила обследование, и врач нащупал в моей груди какое-то уплотнение. Предложили сначала сделать УЗИ, и, так как результаты исследования врачам не понравились, меня направили на маммографию. Честно говоря, шла я нехотя. И не только из-за страха, просто я считала эту процедуру глупой. Ну, зачем она мне? Ведь мне всего 28!

Маммография показала, что у меня рак. До сих пор я не сообщила об этом мужу. Вообще, никому еще не сообщала. И вообще, я не знаю, как мне жить дальше.

С Владом мы часто стали ссориться, и наши семейные отношения дали трещину. Еще и его мать – Марья Петровна, подливала масла в огонь. Я просто уверена, что она нашептывала ему: «найди себе другую жену– здоровую»! Вот он и нашел.

Вечерами не бывает дома, задерживается после работы, а недавно я обнаружила в его телефоне эсэмэску от некого Андрея: «Спасибо за чудесный ужин, малыш! Надеюсь на скорейшую встречу. Безумно скучаю, целую. Твой котенок».