Назад в СССР 2 (СИ) - Страница 39

Где-то через час пути, я заметил слежку. За автобусом на некотором отдалении неизменно ехала черная Волга.

Я понял это потому что не все ребята были из нашего города, и ПАЗик заезжал в достаточно отдаленные села, которые считались по местным меркам глухоманью. А двадцать четверка всюду следовала за нами.

Я не был уверен в том, что Волга мотается везде с автобусом по мою душу и через некоторое время мне надоело за ней наблюдать.

Но интуиция все же заставляла быть внимательным и собранным. Выходя на остановке, на противоположной стороне от дома я попрощался со всеми, договорился завтра встретится с двумя Серёгами и поблагодарил водителя.

ПАЗик уехал.

Сойдя на тротуар, я огляделся по сторонам и стал переходить дорогу по совершенной пустынной улице.

Когда я пересек середину, то до моего слуха донесся звук взревевшего мотора Волги. Черный, как смоль капот автомобиля хищно летел прямо на меня.

Когда я пересек середину, то до моего слуха донесся звук взревевшего мотора Волги. Черный, как смоль капот автомобиля хищно летел прямо на меня.

Та же самая черная двадцать четверка на ставропольских номерах. Я успел заметить и записать цифры и буквы в блокнот ещё в автобусе.

За рулем сидел неизвестный губастый мужик в очках, с большими линзами, похожий на Сергея Мавроди.

Я прыгнул вперед и в сторону перед самым ударом, перекувыркнулся через плечо и встал на одно колено.

Машина пронеслась мимо не сбавляя ход.

Страха не ощутил, хотя организм среагировал, впрыснув в кровь чудовищную дозу адреналина.

Просто стало очень неприятно. Сложное чувство типа брезгливости охватило меня. Плохие парни взялись за меня всерьез.

Но две неудачные попытки грохнуть меня за неделю говорили о том, что Солдатенко заматерел в бизнесе, но пока еще не преуспел на киллерском поприще.

«Это хорошо, что я не даю тебе покоя, Солдатенко. Лучше остановить тебя сейчас, в самом начале твоего грязного пути, пока ты не стал чудовищем в девяностых», — подумалось мне.

Я не знал, как именно развалили Союз. Когда я в прошлой жизни думал об этом, то мне часто казалось, что главной причиной оказались подожженные извне межнациональные конфликты.

Ведь не было ничего проще бросить спичку между соседствующими народами, так или иначе имеющие многовековые мелкие и не мелкие противоречия и разногласия. Элиты были вынуждены идти в строю с националистами иначе им грозило клеймо предателей своего народа.

Теперь же, я понимал, что наряду с этим, не меньшую роль сыграл страх вороватых бюрократов ответить за свои дела и потерять наворованные деньги и захваченную власть.

Их испугали громкие расследования в Средней Азии, где разоблачили местную партийную верхушку, ведущую себя, как наследницу худших байских традиций.

А по факту нечистые на руку партийцы и гос.аппаратчики все вели себя, как баи.

Это не отменяло того факта, что во власти были чистые честные, которые всю жизнь положили на службу людям и стране. Но они проиграли баям с разгромным счетом. Потому что не верили собственным глазам и часто не сопротивлялись злу.

А иногда боролись, но совершенно не с тем, что нужно. Когда-то читал протокол о том как одесское КГБ боролось с исполнением «Семь Сорок» в ресторанах города. И такое тоже было.

Люди видели многое, но были бессильны, как бессильны были граждане новой России перед лицом таких же взяточников мэров и губернаторов. проводящих среди своих тендеры по пятой, за последние пять лет, замене бордюров, переукладке дорожного полотна и тому подобного.

Мой персональный враг — Солдатенко был, как раз, из первых. Он вел себя как бай, чувствовал себя как бай и выглядел как бай. Сделаем нашему баю «бай-бай» пока он не превратился в крупного мафиози.

В течении последующих дней Солдатенко никак себя не проявлял, хотя я вел свой обычный образ жизни. Ходил на пробежки утром, учился, появлялся в нашем ДОСААФ, часть имущества и скарба ОСОВОД мы временно оставили у них на хранении. Занимался спортом. Встречался с друзьями.

Через неделю у меня был выходной и я позвонил в Москву напомнить о себе.

— Максим, Бодров! — почти прокричал в трубку Филатов, — просто отлично, что ты мне сегодня позвонил!

Его возбужденный голос не звучал, а грохотал в телефонной трубке.

— Во-первых, завтра Николая Ивановича отпускает. Встречайте его! Всё у него оказалось в порядке с бухгалтерией. Но если бы не ты, то он, горемыка, пробыл бы там ещё несколько месяцев. Как слышно?

— Вас слышно хорошо, Геннадий Андреевич.

— А то, что-то слышу ты затих.

— Слушаю вас, затаив дыхание, — я улыбнулся в трубку.

— Во-вторых, исполняющий обязанности Семенцов переводится на другую работу в связи с возвращением Николая Ивановича. В-третьих, мы тут покумекали с профессором и его друзьями академиками, ваша основная спасательная станция переводится на территорию НИИ Гидрологии под крылышко Академии Наук. Там никакой Горисполком вас не достанет!

— Отлично!

— Ну что, юноша, доволен? Всё получилось так, как ты хотел? Глаза боятся, а руки делают?

— Так точно!

— Тогда с тебя магарыч, Бодров. Шучу. Лучший магарыч это хорошая работа и отсутствие утонувших, по поводу базы, я с Николаем Ивановичем на неделе свяжусь.

Филатов сам был доволен результатом. Моё сердце бешено стучало от радости. Я знал, что добьюсь освобождения Николая Ивановича, но не ожидал что это произойдет так быстро.

И что параллельно с этим решится вопрос с помещением для спасательной станции.

«А ты крут бродяга, Бодров!», — я похвалил сам себя. Всё это должно было немного отвлечь моего бая, от основного дела.

Освобождение я рассматривал, как подготовку своих тылов к окончательной схватке с Солдатенко.

А пока мне нужно было досконально изучить всю схему поставок Солдатенко. Со складами, транспортом, промежуточными звеньями.

На стене, на большом чертежном ватмане висела блок-схема с уже известными деталями бизнеса моего врага. Теперь мне нужно было отследить его товарные потоки.

Я уже созвонился с Костей, который всем опер.отрядом вычислил, что больший объем видеотехники, аудиотехники и других товаров на продажу отправляется прямиком из Березки в багажных отделениях поездов. Или в двухтонных контейнерах, используемых для перевозки личных вещей.

С последним средством возникали определенные трудности потому что они шли долго и могли потеряться по дороге. Несмотря на то, что на железной дороге многие сотрудники были если не куплены, то здорово прикромлены.

Корольков входил на грузовые терминалы как к себе домой, открывая дверь ногой.

Ближайший груженый почтово-багажный вагон из Москвы прибывал завтра и отследить, кто приедет за товаром не составляло особого труда.

Сложнее было узнать куда повезут груз. Но на этот случай Тема одолжил мопед у своего однокурсника и по моему сигналу должен был следовать за на безопасном расстоянии за машиной которую я выявлю и укажу.

К приходу поезда мы были наготове, иногда вагон разгружали прямо на перроне, а в других случаях на запасных путях. По моему предположению за товаром должны были прийти в самом конце, когда все уже будет выгружено, чтобы не привлекать внимания.

По описанию Кости, это были деревянные решетчатые ящики, внутри которых находились коробки с товаром. Эти товары были дополнительно обернуты в вощеную влагонепроницаемую бумагу.

С упаковкой, в том смысле, к которому я привык в прошлой жизни, в Союзе было пока туго. Ни полиэтиленовых пакетов, ни пластиковых контейнеров. Только-только стала более менее широко применяться гофротара.

Мы с Темой заняли в конце перрона, там где обычно находится багажный вагон. делая вид, что встречаем пассажира.

Моему удивлению не было границ, когда я увидел, как к сразу по прибытию поезда грузовому вагону подкатил цельнометаллический пятьдесят третий ГАЗон. На борту красовалась надпись «Мебель».