Наваждение - Страница 13

– Нет! – крикнул д’Агоста, хватая друга за плечо.

Пендергаст повернулся к нему, и лейтенанта буквально обжег его взгляд.

– Не дело это – убивать информаторов, – произнес д’Агоста как можно естественнее. – Вдруг он еще не все рассказал. К тому же его все равно скоро доконает джин, избавит нас от хлопот. Не волнуйтесь, никуда эта жирная задница не денется.

Пендергаст еще некоторое время подержал пистолет у виска пленника, потом потихоньку отпустил жидкие рыжие волосы Уизли. Толстяк рухнул наземь, обмочив штаны.

Пендергаст молча сел в машину. Д’Агоста устроился рядом. Они выехали на дорогу и, не оглядываясь, направились к Лусаке.

Только через полчаса д’Агоста решился спросить:

– Что дальше?

– Прошлое, – ответил Пендергаст, не отводя глаз от дороги. – Прошлое – вот что дальше.

Саванна, штат Джорджия

Уитфилд-сквер мирно дремал в гаснущих вечерних сумерках. Зажглись уличные фонари, выхватывая из сгустившейся тьмы ажурные рельефы карликовых пальм и испанского мха, свисающего с сучковатых дубов. После пекла Центральной Африки влажная Джорджия показалась д’Агосте почти приятной.

Он шагал за Пендергастом по аккуратно подстриженной лужайке, в центре которой высился окруженный цветами павильон, увенчанный куполом. В павильоне, повинуясь командам фотографа, группа гостей окружила жениха и невесту.

Неспешно шли прохожие, люди сидели на черных скамейках, читали, разговаривали. Все показалось вдруг нечетким, размытым, и д’Агоста потряс головой. После бешеного рывка из Нью-Йорка в Замбию здесь, в этой обители состоятельных южан, он испытывал какое-то оцепенение.

Пендергаст остановился и указал на вычурный викторианский особняк на другой стороне Хабершем-стрит – безупречно белый, похожий на своих соседей. Агент и его спутник повернули к дому, и Пендергаст сказал:

– Имейте в виду, Винсент, он еще не знает.

– Понял.

Они перешли улицу и поднялись по деревянным ступеням. Пендергаст позвонил. Секунд через десять над входом загорелся свет, и дверь открыл мужчина лет под пятьдесят.

Д’Агоста глядел на него с любопытством. Обитатель особняка был высок и очень красив: высокие скулы, темные глаза, густые каштановые волосы. Его загар резко контрастировал с бледностью Пендергаста. В руке мужчина держал свернутый журнал «Американская нейрохирургия».

Солнце, которое опускалось за дома на другой стороне сквера, светило хозяину в глаза, и он не мог разглядеть гостей.

– Чем могу служить? – осведомился он.

– Джадсон Эстерхази, – сказал Пендергаст, протягивая руку.

Джадсон вздрогнул, и на лице его выразилось удивление и радость.

– Алоизий? Боже мой! Входите!

Он повел их через огромную переднюю, потом через узкий, заставленный книжными стеллажами коридор в небольшой уютный кабинет. Слово «уютный» было совсем не в духе д’Агосты, однако другого он подобрать не мог. Теплый желтый свет придавал приятный глянец старинной мебели красного дерева: сервант, письменный стол с выдвижной крышкой, оружейный шкаф, снова книжные полки. На полу – роскошные персидские ковры. На одной из стен – два диплома: врачебный и доктора философии. Мягкие, очень удобные на вид диваны. Везде, где только можно, древности со всех концов света: африканские статуэтки, нефритовые безделушки из Азии. Два окна, прикрытые легкими занавесками, выходили на сквер. Заполненный вещами кабинет не создавал впечатления загроможденного – напротив, выглядел как обиталище человека со вкусом, интеллигентного и много где бывавшего.

Пендергаст представил хозяину своего спутника. Узнав, что д’Агоста полицейский, Джадсон Эстерхази не смог скрыть удивления, но улыбнулся и дружески пожал ему руку.

– Приятный сюрприз. Хотите чего-нибудь? Чай, кофе, бурбон?

– Бурбон, пожалуйста, – сказал Пендергаст.

– Какой?

– Неразбавленный.

Хозяин повернулся к д’Агосте:

– А вам, лейтенант?

– С удовольствием выпью пива.

– Хорошо.

Все так же улыбаясь, Эстерхази подошел к серванту в углу, ловко налил порцию бурбона и, бормоча извинения, направился на кухню за пивом.

– Господи, Алоизий, – воскликнул он, вернувшись, – сколько же мы не виделись? Лет семь?

– Восемь.

Пока Пендергаст и Эстерхази разговаривали, Д’Агоста потягивал пиво и смотрел по сторонам. Пендергаст уже просветил его насчет Эстерхази: нейрохирург, исследователь; достигнув в своем деле вершин, он стал работать на общественных началах в местной больнице и в организации «Врачи на крыльях», или «ВНК», – благотворительной организации, которая посылает врачей в зоны катастроф в странах третьего мира. Убежденный спортсмен и, если верить Пендергасту, даже лучший стрелок, чем его сестра Хелен.

Разглядывая многочисленные охотничьи трофеи на стенах, д’Агоста понял, что Пендергаст не преувеличивал. Врач и одновременно страстный охотник – интересное сочетание.

– Итак, – сказал Эстерхази низким звучным голосом, – что привело вас в наши края? Расследуете дело? Попрошу все грязные подробности, – ухмыльнулся он.

Пендергаст сделал глоток бурбона и немного помолчал.

– Джадсон, боюсь, мне будет нелегко рассказывать. Речь идет о Хелен.

Смех замер на губах Эстерхази. Его патрицианские черты выражали растерянность.

– Хелен? А что – Хелен?

Пендергаст сделал большой глоток:

– Я узнал, что ее смерть была не случайной.

Эстерхази на минуту замер, пристально глядя на Пендергаста.

– Как тебя понимать?

– Твою сестру убили.

Эстерхази медленно поднялся, совершенно потрясенный. Он отвернулся и медленно, как во сне, побрел к книжному шкафу у противоположной стены. Взял первый попавшийся под руку предмет, повертел в руках и положил на место. Потом, после длинной паузы, повернул обратно. Подойдя к серванту, он дрожащей рукой наполнил свой бокал и сел напротив гостей.

– Зная тебя, Алоизий, думаю, нет смысла спрашивать, полностью ли ты уверен, – очень спокойно произнес он.

– Именно.

Весь облик Эстерхази совершенно изменился: Джадсон побледнел, у него сжимались и разжимались кулаки.

– И что ты… мы будем теперь делать?

– Я – с помощью Винсента – найду того, или тех, кто все организовал. И мы позаботимся, чтобы восторжествовала справедливость.

Эстерхази посмотрел Пендергасту в глаза.

– Я тоже хочу. Хочу видеть, как человек, убивший мою любимую сестру, заплатит за то, что сделал.

Пендергаст не ответил.

Д’Агосту до глубины души поразила ярость и возмущение, охватившие брата Хелен. Эстерхази откинулся назад; его темные глаза так и сверкали.

– А как ты это узнал?

Пендергаст коротко поведал ему о событиях последних дней. Эстерхази, хоть и был не в себе, слушал внимательно. Потом он поднялся и налил себе еще выпить.

– Я полагал… – Пендергаст сделал паузу. – Я полагал, что очень хорошо знаю Хелен. И вот кто-то убил ее, да еще прибег к таким необычным мерам и затратам, стараясь обставить ее смерть как несчастный случай. Значит, я ничего не знаю о некой стороне ее жизни, хотя мы прожили с ней вместе почти два года. Остается поверить, что это неизвестное, чем бы оно ни было, относится к ее прошлому. И здесь мне нужна твоя помощь.

Эстерхази провел рукой по высокому лбу и кивнул.

– Есть у тебя хоть малейшее представление о том, кто желал ее смерти? Враги? Завистливые коллеги? Бывший возлюбленный?

Эстерхази помолчал, двигая челюстью:

– Хелен была чудесной женщиной. Добрая. Обаятельная. Врагов у нее быть не могло. В Массачусетском технологическом институте ее все обожали. И в аспирантуре она не забывала воздать должное учителям и коллегам.

Пендергаст кивнул:

– А после института? Может, какие-нибудь конкуренты в «ВНК»? Кого-то она, например, обошла по службе?

– В этой организации так не делается. Все работают вместе. Никакого соперничества и карьеризма. Там ее очень ценили. – Он болезненно сглотнул. – Даже любили.