Наваждение - Страница 23

— Я должен получить тебя, или я сойду с ума, — пробормотал он, жадно лаская ее. — Ты вероломная маленькая тварь, но ты зацепила меня, я не могу выкинуть тебя из головы ни днем ни ночью…

Элизабет вздрогнула, словно ее ударили.

— Что? — прошептала она, но он не слышал. У нее было такое ощущение, что все это однажды уже происходило с ней. Эти слова… этот голос…

Что происходит? Кошмарные сны начинают сбываться? Дэмиан говорил ей те же слова два года назад, почти слово в слово и почти таким же голосом. Ив поцеловал обнаженную полоску ее тела между топом и шортами, его рука легла на молнию; он, казалось, не понимал внезапной перемены в ее настроении. Собрав все силы, она стряхнула с себя его руку и села.

— Зачем ты это делаешь? Зачем такие изощренные пытки? Надеешься свести меня с ума? Да? Тебе это не удастся! Я знаю о твоих намерениях, у тебя ничего не выйдет!

Он не отрываясь смотрел на нее, его лицо ничего не выражало, только губы слегка дрожали. Она взглянула на него со злостью.

— Ты не Дэмиан! Ты думаешь, что можешь свести меня с ума? Думаешь, я не знаю, чего ты добиваешься? Насвистывая его любимую мелодию, копируя его рисунки, говоря как он? — Она опустила глаза вниз и увидела смятый цветок аконита. Протянув руку, она схватила его и с силой отбросила подальше от себя. Он упал в воду и, подхваченный течением реки, быстро уплыл вниз. — Ты знал, что Дэмиан любил этот цветок, он всегда рисовал его. Дэмиан был твоим лучшим другом на протяжении многих лет, я знаю. Ты винишь себя в том, что умер он, а не ты. Но нести груз этой вины тебе не под силу, верно? Ты хочешь переложить ее на кого-то, поскольку больше не можешь так жить. А я приехала очень кстати, теперь ты можешь наказать меня за смерть Дэмиана. Из его несправедливых обвинений в мой адрес ты заключил, что я заслуживаю наказания, не так ли? Нетрудно было придумать, как меня испугать — такие маленькие фокусики, как, например, нарисовать меня у реки, подделывая его стиль. Сделать это совсем нетрудно — ведь это всего лишь набросок. Ты хорошо знал, как он работал, о чем думал, что говорил. Во что еще он посвятил тебя? — Она замолчала, уставясь на него горящими глазами. Неужели Дэмиан рассказал ему и об интимной стороне их отношений: где коснуться ее, как поцеловать, что шепнуть? Перипетии любви должны оставаться тайной. Мог ли Дэмиан так предать ее?

В этот момент они услышали приближающиеся голоса и смех.

Ив вскочил на ноги, отряхивая с брюк прилипшие травинки. Он бросил на нее короткий, какой-то странно напряженный взгляд и через мгновенье исчез, лишь за ветвями деревьев на речном берегу с трудом можно было разглядеть его быстро удалявшуюся фигуру.

— А, вот ты где, — запыхавшись, выговорила Вики, продираясь сквозь кусты и деревья. — Где ты была? И не говори мне, что мирно загорала, пока мы облазили весь лес в поисках тебя. Я вся исцарапалась, мы забрались в заросли дрока и еле-еле выбрались оттуда.

— Почему женщины так все преувеличивают! — воскликнул Тедди, и Вики, смеясь, подтолкнула его.

— В следующий раз, когда ты захочешь поохотиться за растениями, мы поедем в Кью1!

— Где же твоя страсть к приключениям? — спросил Тедди, с удовлетворенным видом отряхивая с себя траву и ветки.

— Осталась в зарослях дрока, — ответила Вики. Она повернулась, смеясь, к Элизабет. — В лесу чудесно, но дома безопасней!

— Пикник, — изрек Тедди. — Шикарная идея! Возвращайся домой и собери что-нибудь поесть, а мы с Лиз будем пока наблюдать за стрекозами… Посмотрите, Лиз, вот один просто гигантский экземпляр — взгляните на ее крылья, они словно сделаны специально для нее Ивом Сен-Лораном.

Элизабет снова опустилась на траву и закрыла глаза. Вики продолжала поддразнивать Тедди, ее голос звенел от счастья. Элизабет немного завидовала им. У нее раскалывалась голова. Хорошо бы сейчас оказаться в Нью-Йорке, с его шумом, свистками полицейских, ревом и гудками машин, звуками стройки — там постоянно что-то строят. Нью-Йорк меняется ежедневно. Ты идешь на работу — на углу банк, а неделю спустя вместо банка дыра в асфальте и полно рабочих в касках. И не успеешь опомниться, как там уже вырастает, упираясь в облака, новый небоскреб. Нью-Йорк всегда в движении, ни минуты покоя. Сейчас ей безумно хотелось окунуться в его шумные улицы.

На следующий день тетушка Флер решила устроить вечеринку. До сих пор Элизабет и Вики встречали только некоторых тетушкиных знакомых во время поездок за покупками в деревню и на ближайший городской рынок.

— А как здесь со светской жизнью? — с любопытством спросила Элизабет, и тетушка Флер рассмеялась:

— Летом не очень — у всех полно дел, а вот зимой мы часто ходим друг к другу на чашечку кофе или приглашаем на обед. Для меня это не слишком просто, у меня нет мужа, и за столом я без пары. Был случай… — Она замолчала, улыбаясь. Вики рассмеялась, немедленно сделав свои выводы.

— Они собирались тебя с кем-нибудь познакомить, да?

— Что-то вроде этого, — признала тетушка Флер.

— Все незанятые холостяки прогарцевали на смотринах? — пошутила Вики. — Надеюсь, ты не кусалась?

Тетушка Флер покачала головой.

— Ты испорченный ребенок и когда-нибудь пострадаешь из-за своего язычка, если не будешь осторожной!

Тедди тоже, разумеется, пригласили, но это был его последний день во Франции, и он предупредил их, что ему придется уйти пораньше, чтобы как следует выспаться перед дорогой. Тетушка Флер пригласила также Шанталь и Ива, но сообщила об этом только после телефонного разговора с Шанталь. Элизабет сидела за столом с чашкой горячего шоколада, когда та позвонила.

— Это Шанталь — они не смогут прийти сегодня, — сказала тетушка, вернувшись. Элизабет напряглась.

— Я не знала, что ты пригласила их.

— Разве я тебе не говорила? О да, я пригласила их из вежливости, хотя, честно говоря, и не ждала, что они придут. Я не удивилась, что Шанталь позвонила с просьбой извинить их. — Тетушка Флер налила себе еще немного крепкого сладкого кофе. — У Шанталь был какой-то странный голос, как будто она простудилась или плакала.

Элизабет не подняла глаз, но почувствовала, что краснеет, и разозлилась на себя за это. Чем быстрее она уедет отсюда, тем лучше. Она не хотела портить жизнь Шанталь де Лаваль, не хотела ничего иметь с ее мужем. Она не смела взглянуть на тетушку, боясь, что та увидит выражение вины в ее глазах и начнет задавать массу вопросов, на которые Элизабет не в состоянии ответить.

— Будем надеяться, что несколько недель на солнце пойдут им обоим на пользу, — заметила тетушка Флер.

Элизабет осторожно поставила на стол чашку.

— На солнце?

— Они собираются на Антибы. Помнишь, Шанталь говорила нам.

— А, да, — медленно проговорила Элизабет. — Значит, они уезжают?

— Да, сегодня, — подтвердила тетушка Флер, принимаясь убирать со стола. Элизабет следила за тем, как она ставила пустые тарелки в раковину. — Шанталь говорит, что прошлой ночью Ив неожиданно решил ехать. Она позвонила сказать, что они уезжают, причем она начисто забыла о моем приглашении. Они с раннего утра собирают вещи. Как только Ив принял решение, он настоял, чтобы они ехали немедленно. — Тетушка вздохнула и покачала головой. — Он странный человек. Какая трагедия! Он так и не стал прежним после той катастрофы. Его будто подменили. Ты не знала, каким он был раньше! Поверь мне, он очень изменился. Кто знает, как меняются люди, когда они проходят через такое!

Элизабет взглянула на часы.

— Посмотри, сколько времени! Вики так целый день проваляется в кровати. Пойду подниму ее, нужно еще много сделать к сегодняшнему вечеру, и я не вижу причин, почему бы ей не помочь нам. — Она торопливо ушла с кухни и поднялась наверх, но не стала заходить к Вики, а прошла в свою комнату и прислонилась к стене, стараясь прийти в себя. Он уехал, оставив ее в покое, но, вместо того чтобы почувствовать облегчение, она испытывала лишь пустоту, будто лишилась чего-то важного. Ей нужно было уйти прежде, чем тетушка Флер успела бы заметить что-либо. Она была очень наблюдательной женщиной. Она отметила перемену в Иве, хотя и не знала Ива так, как его узнала Элизабет, да и неприязненное отношение Шанталь вряд ли укрылось от ее проницательных глаз, хотя она могла посчитать, что это из-за Дэмиана. Но если бы она видела Ива с Элизабет, даже просто беседующих друг с другом, она без труда сложила бы два и два и получила бы весьма неприятный ответ. Тетушка Флер была старомодна, она ужаснулась бы от того, что позволяет себе ее племянница. Элизабет всегда придерживалась правила, которое старалась никогда не нарушать — не связываться с женатыми мужчинами, — и то, что происходило с ней и Ином, приводило в ужас ее саму. Она презирала себя за то, что позволила этому случиться, и ловила себя на мысли, что, оставаясь с ним наедине, она вела себя крайне странно. Если бы не обстоятельства их знакомства, она бы решила, что влюбилась в него, но это было совсем не так.