Наука любви - Страница 12

— Иногда мы не можем спасти людей, Джош. — Он перевел дыхание. — Но самое главное в том, что ты сделал все от тебя зависящее. Вот почему я так горжусь тобой. Твоя мама тоже гордилась бы тобой.

Внезапно Джош обхватил Грея за шею худыми руками и прижался головой к его груди:

— Спасибо, папа.

Грей вдохнул аромат шампуня, а затем почувствовал, как намокает его футболка. Джош громко разрыдался, от его плача у Грея едва не разорвалось сердце.

Сдерживая слезы, он прижал к себе мальчика, чувствуя, как сотрясается от страданий и горя его маленькое тело.

Бедный мальчуган. Грей помнил, как он выглядел, когда родился. Крошечный, красный, со сжатыми кулачками... Грей был уверен, что его сын вырастет замечательным человеком.

— Я здесь, с тобой, Джош, — прошептал Грей. — Обещаю, что буду лучшим папой на свете.

Прошло некоторое время, прежде чем Джош успокоился. Уставший от рыданий, он наконец откинулся на подушку и посмотрел на Грея заплаканными глазами.

— Папа, ты думаешь, если бы мы остались здесь с тобой, мама бы не умерла?

Грей едва сдержал стон. У него сдавило горло, он не мог говорить.

— Нет, — выдавил он наконец. — Боюсь, это ничего бы не изменило.

— Почему она нас увезла?

— Разве мама вам не объяснила?

— Она просто сказала, что должна была работать в балете.

— Верно. Работа была очень важна для вашей мамы. Она была очень талантлива, и ей было нужно жить в Нью-Йорке.

Джош кивнул и вздохнул, потом перевернулся на бок. К удивлению Грея, мальчик очень скоро уснул, его дыхание стало ровным и тихим.

Вернувшись к себе в комнату, Грей лежал, уставившись в потолок и думая о своем браке, о Челси, о своих замечательных детях...

Его старый страх вернулся. Сможет ли он когда-нибудь стать самым лучшим папой на свете? Он думал о Челси, о ее разочаровании. Он думал о своей матери, которой до сих пор удавалось заставить его чувствовать себя ущербным.

Как много времени пройдет до тех пор, пока Анна и Джош не обнаружат у отца недостатки, которые он с таким трудом и так долго скрывает?

— Ужин в духовке, — сказала Джанет.

Грей только приехал домой после тяжелого дня, во время которого перегонял стадо крупного рогатого скота на западную границу ранчо.

— Я оставила ужин для Холли в духовке. Сейчас она укладывает детей спать.

— Уже? — Грей удивленно посмотрел на часы на стене. Было только десять минут восьмого. — Дети не больны?

Джанет рассмеялась:

— Бог мой, нет.

Он настороженно посмотрел на Джанет:

— Как прошел их первый день в школе?

— Они сами тебе расскажут.

Ее загадочный ответ вызвал у Грея очередной приступ паники.

Даже не дойдя до детской комнаты, он услышал смех Анны и Джоша, но потом понял, что звуки доносятся из комнаты Холли.

Взрыв хохота сопровождался ее голосом, высоким и скрипучим. На самом деле звук больше походил на кряканье, будто Холли разыгрывала сценку. Грей затаил дыхание и заглянул в комнату.

К его удивлению, в комнате было темно. В тусклом свете он увидел, что кровать Холли преобразована в некое подобие палатки — простыни перекинуты через спинки кровати и скреплены между собой крупными английскими булавками. Силуэты хихикающих детей и их няни были видны из-за включенного в палатке фонаря.

Все трое явно веселились от души.

Грей постоял в темном дверном проеме, наблюдая за ними, засунув руки в карманы джинсов. Ему вспомнилось собственное безрадостное детство...

Затаив дыхание, он постучал в дверь.

— Кто там? — важно спросил Джош.

— Филин Гектор, — громко ответил Грей.

— Папа! — Дети завизжали и высунули головы из палатки.

— Эй, похоже, вам весело.

— Мы устроили кукольное представление! — Широко улыбаясь, Джош поднял простыню, представляя взору Холли, которая с фонарем в руке сидела на кровати скрестив ноги. На ее руке была надета кукла-перчатка, отдаленно напоминающая утку.

Увидев Грея, Холли покраснела.

— Я не хотел вас прервать, — сказал он.

Холли покачала головой:

— Ты не прервал. Мы просто играли, ожидая твоего возвращения домой.

— Как дела в школе?

— Отлично! — хором закричали дети.

— Правда?

В глазах Анны отразилось волнение.

— Папочка, эта радиошкола похожа на космический корабль, — сказала она. — Я, Джош и Холли находимся в одном корабле и разговариваем по радио с детьми, которые сидят в других космических кораблях.

— Космический корабль? — Грей смущенно покачал головой. — Звучит волнующе.

— Это интересно. И мы уже узнали про математику и вомбатов.

Грей улыбнулся:

— Детали расскажете потом.

— Но ты поиграешь с нами сейчас, да? — спросил Джош.

Грей медлил.

— Вот, папа! — деловито воскликнула Анна. — Вот тебе кукла. — Она сунула ему в руки какую-то куклу из ярко-розовой ткани. — Ты можешь играть свинью.

— Свинью, — повторил он, мгновенно почувствовав себя не в своей тарелке — как в тот вечер, когда Холли заставила его читать детям сказку перед сном.

Но, несмотря на опасения, он знал — ради детей ему придется многому научиться.

— Конечно, — сказал он, смело подходя к кровати и надевая на руку куклу-перчатку в виде поросенка. — Что я должен делать?

— Итак, расскажи, — сказал Грей после того, как услышал полный отчет Холли о том, как его дети провели первый день в новой школе, — наша глухомань оказалась такой же неприятной, как ты ожидала?

Он улыбался, но Холли показалось, что она заметила напряженность в его взгляде, словно ее ответ действительно имел для Грея значение.

— Я не ожидала, что здесь будет неприятно, — произнесла она.

— Даже после предупреждения Челси?

Она покачала головой.

— Я не Челси, — упрямо сказала она. — Челси была городской девушкой во всех отношениях: она любила городской образ жизни, делала в городе карьеру, одевалась как горожанка. Мне незачем тебе об этом говорить.

Они сидели за кухонным столом и ужинали. Кукольный спектакль очень порадовал детей, и Грей с удовольствием в нем поучаствовал. Теперь, когда Джанет ушла в свой коттедж, а дети были в постели, Холли и Грей остались одни в большом тихом доме.

Грей принял душ и переоделся в чистую белую рубашку, которая резче подчеркивала его загар. Его волосы были влажными после душа, он побрился, и Холли увидела небольшой шрам на его подбородке, который не замечала прежде. Она убеждала себя, что они просто ужинают вдвоем, поэтому нет никакого смысла в том, что она трепещет всякий раз, когда их взгляды встречаются.

— Разве ты не считаешь себя горожанкой? — спросил ее Грей.

Она покачала головой:

— Говорят, можно забрать девушку из деревни, но невозможно забрать деревню из девушки.

Он улыбнулся:

— Что же это за ферма, на которой ты выросла?

— Молочная.

— Правда? — Его брови взлетели вверх. — На молочной ферме приходится тяжело работать.

Холли рассмеялась:

— А на твоем ранчо легко?

— Проще простого, — сказал он, его голубые глаза блестели, и Холли затаила дыхание. — Если только не считать дней, когда приходится ездить на грузовике через затопленные равнины во время паводка.

— Или бороться с крокодилами.

— Да, или управляться с дикими быками.

Они обменялись улыбками. Холли, стараясь не обращать внимания на свое волнение, быстро спросила:

— Ну и насколько велико ранчо «Залив Джабиру»?

— Почти на миллион акров.

— Ого! — Она с уважением посмотрела на него. — Уверена, некоторые европейские страны по площади меньше, чем твое ранчо.

Грей пожал плечами:

— Наверное.

— Но Джанет сказала, ты один управляешь ранчо почти десять лет.

— Я более или менее справляюсь, но я не обошелся бы без помощи Теда. Он мой менеджер, и занимается бухгалтерией, и следит за документами. Я и без Джанет не справился бы. Она и Тед представляют собой отличную команду помощников.