Наука и лженаука - Страница 10

Далее Поппер (за ним другие фоллибилисты) утверждает, что хоть наука и не дает истины (принципиально погрешима) и не дает обоснования (надежного и неизменного) для своих теорий, но отличается от не науки все же тем, что делает обоснованный выбор между теориями на предмет их большей близости к истине: «Я говорю о предпочтительности теории, имея в виду, что эта теория составляет большее приближение к истине и что у нас есть основания так считать или предполагать» [6].

Что касается этих самых оснований выбора, то вот что пишет по этому поводу Лакатос:

«Попперианский критический фоллибелизм принимает бесконечный регресс в доказательстве и определении со всей серьезностью, не питает иллюзий относительно «остановки» этих регрессов… При таком подходе основание знания отсутствует как вверху, так и внизу теории…

Попперианская теория может быть только предположительной… Мы никогда не знаем, мы только догадываемся. Мы можем однако обращать наши догадки в объекты критики, критиковать и совершенствовать их… Неутомимый скептик, однако, снова спросит: «Откуда вы знаете, что вы улучшаете свои догадки?» Но теперь ответ прост: «Я догадываюсь». Нет ничего плохого в бесконечном регрессе догадок» [7].

То есть все основания предпочтительности одной теории перед другой оказались на поверку не более чем догадками. Что в этом плохого, думаю, не требует пояснений. Таким образом, существенно посодействовав релятивизации науки, фоллибилисты (когнитивные постпозитивисты) нисколько не защитили особый эпистемологический статус науки. А что касается наличия у науки единого метода обоснования, то Лакатос прямым текстом отрицал его, выдвинув свою теорию обосновательных слоев, меняющихся со сменой научной парадигмы. Таким образом, вопрос о наличии у науки единого и неизменяемого метода обоснования остается до сих пор открытым.

Автор показал, что наука (естественная), несмотря на то, что она меняет понятия и выводы при смене одной фундаментальной теории на другую (Ньютон – Эйнштейн) и даже обязана это делать в таких случаях, все же сохраняет при этом единый метод обоснования [8], [9]. При этом новые понятия относятся к одноименным предыдущим (относительное время Эйнштейна к абсолютному времени Ньютона и т. п.), как последовательные аппроксимации одной и той же онтологической сущности. Аналогичным образом относятся между собой и соответствующие выводы сменяющих друг друга фундаментальных теорий. С действительностью выводы теории, обоснованной по правилам единого метода обоснования, совпадают гарантировано, но лишь с заданной точностью и вероятностью и лишь при условии применения теории в области ее применимости. (У новой теории эта область шире, чем у предыдущей). Все это относится только к теориям, обоснованным по правилам единого метода обоснования. Если эти правила не выполняются, то никакой гарантии надежности выводов (предсказаний) такой теории ни в какой области мы дать не можем, даже если существующим на сегодня опытным данным она прекрасно соответствует.

Этот метод до сих пор не был представлен эксплицитно и существовал и применялся даже в сфере естественных наук лишь как стереотип естественно научного мышления. Этим объясняется, что и в сфере естественных наук мы имеем иногда и недостаток взаимопонимания между группами ученых, и расплывчатость понятий и выводов, и размыв границ между теорией и гипотезой и т. д… В гуманитарной же сфере метод до сих пор практически не применялся, чем и объясняется наличие в этой сфере множества школ, между представителями которых нет общего языка, и резкое отставание ее от естественных наук по части эффективности. Автор не только представил метод эксплицитно, но и развил его. В частности, уточнил понятия теории и гипотезы [10]), указал способ определения минимальных границ применимости теории [11] и т. д. Наконец, показал возможность применения метода, с соответствующей адаптацией, в гуманитарной сфере и в макроэкономике. В частности проиллюстрировал применение этого метода при анализе степени научности (обоснованности) марксизма [12], биоэтики [13], анализе современного состояния теоретической социологии [14], макроэкономики [15], [16], [17] и построил базирующуюся на методе герменевтику [17].

Суть метода в первом приближении проста. Это, во-первых, однозначное определение базовых понятий теории и однозначная привязка их к опыту. Одновременно, в силу однозначной связи между понятиями и аксиомами, вводятся и привязываются к опыту аксиомы теории. А во-вторых, это аксиоматическая развертка теории и получение вводов. Эта кажущаяся простота и известность метода в его первом приближении ожидаемы. Ведь мало того, что метод уже существовал в рациональной науке (на уровне подсознания) и я лишь проявил, сформулировал его. Он является квинтэссенцией рационалистического мировоззрения, как такового. Поэтому сами идеи однозначного определения понятий, их привязки к опыту, аксиоматического построения хорошо известны каждому ученому (естественнику). Но все не так просто, как выглядит в первом приближении. Хотя то, что надо однозначно определять понятия и привязывать их к опыту, хорошо известно, но никому до сих пор не удалось показать, как именно это можно сделать. (Потому и оставались до сегодня не опровергнутыми аргументы пост позитивистов, в частности Куайна [19], доказывающих невозможность привязки понятий к опыту). Аналогично, никто не против аксиоматического построения теории. Но строго аксиоматически выстроенных теорий в науке очень мало. А в философии господствует точка зрения, что достаточно богатую теорию вообще невозможно перестроить аксиоматически [20].

Поэтому, для того чтобы расставить все по местам, автору пришлось сначала создать новую теорию познания [21] противопоставив ее всем существующим. В частности показано, что базовым элементом познания является не заключение (belief), как то полагают представители так называемой американской школы современных теорий и не абстрактный объект, как полагает Степин В. [23], а понятие. Разработана новая теория понятий [24]. В частности введены номинал определение и расширенное определении понятия. Номинал определение абсолютно однозначное (например, аксиоматическое), но ему не соответствует (с абсолютной точностью) ни один объект действительности. Расширенное определение указывает допускаемые отклонения реальных объектов от номинала определения. Таким образом, устанавливается одно-однозначное соответствие между понятием и множеством объектов действительности подпадающих под определение этого понятия. Далее автор опроверг утверждение Степина и других о принципиальной невозможности аксиоматизации достаточно богатой научной теории [25]. При этом уточнено понятие теории и понятие истинности теории.